Иван Московский. Том 5. Злой лев

— Давай! — скомандовал Даниил Холмский.

И его приказ побежал по инстанциям.

Начали подноситься запалы.

Зашипели затравочные дорожки.

И вскоре в небо стали улетать стрелы. С шипением пороховых двигателей и свистом, так как простенькую «свистульку» на наконечники Иоанн не забыл поставить. Помня о психологическом эффект от таких стрел. Особенно при массовом применении.

И небо заполнилось белыми полосами…

Рассеивание у таких стрел довольно большое. Но это нормально. Для текущей задачи — самое то. Ибо позволило накрыть разом всю пехоты на всю глубину.

Залп производился быстро. Меньше чем за минуту. После чего пусковые направляющие протирали влажными ершиками. И начинали заряжать заново. Не быстро, но минут за пять управлялись. Там всей работы — напихать из зарядных ящиков стрел правильно. Уложить короткие фитили, торчащие из их медных «жопок» — сопел, в желобки. Отсыпать туда дорожку пороха и прикрыть защитной крышкой. Чтобы не сдувало.

Пять минут — это еще без спешки.

Но вот командиры расчетов стали поднимать руки, говоря о готовности.

И Даниил вновь скомандовал залп.

И вновь все небо заполнилось белыми полосами…

Второго залпа уже войско Турана не выдержало. Не столько из-за больших потерь, сколько из-за психологического эффект. Да, конечно, эти одна-две тысячи, что удалось так или иначе зацепить с двух залпов — серьезный урон. Но не критичный. В обычной ситуации — продолжили бы бой.

Но дистанция и свист… Они подавляли. Да и белые полосы, остающиеся в небе. Это буквально раздавило иррегулярных ополченцев, набранных по городам. Они не воины и не были готовы к этому. Вот и побежали.

— Вперед! — скомандовал Холмский, увидев, как качнувшись, побежала эта волна людей. Смешиваясь и на глазах превращаясь в толпу… в стадо…

И три степных ханства пошли в атаку, ведомые лично Даниилом.

С легкими копьями на перевес.

На сшибку, принципиально не хватаясь за лук со стрелами по заранее распространенному приказу. Ибо в таких обстоятельствах требовалось именно что давить и не дать им восстановить порядок. В конце концов стрелы то для легких конных батарей не бесконечны. И их нужно использовать осторожно. Да и дороги они. Раз в десять дороже обычной, добротной стрелы, да и то — по оптимистичным оценкам.

Султан заметил эту атаку.

Но сходиться своей конницей с православными ханствами не решил. Поэтому повел войско в решительное отступление.

Холмский тоже отвернул, прекратив атаку.

Лезть в толпу легкой пехоты выглядело опасно из-за вероятно больших потерь. Слишком их много. А кони степняков слишком слабые, чтобы промять эту массу. Поначалу то он хотел взять чуть в сторону, пройдя по краю толпы, и сойтись с конницей султана. Но султан отошел.

Сбежал?

Быть может. А может, и чтобы ударить, когда войско Холмского завязнет в этом «мясе», которого султанам традиционно не жаль.

Остановить степняков оказалось непросто. Они даже близко не приближались по управляемости к гусарам или уланам. Увлеклись — и вперед.

Только труба помогла.

Только благодаря ей ему удалось привлечь внимание этих всадников и остановить их.

Султан, наблюдавший за этим шоу с отдаленного пригорка — оценил. Задача то крайне сложная…

Продолжение битвы, как и переговоров в тот день не последовало. Обе армии активно маневрировали. При виде выстраивающихся на позициях легких конных батарей войска Турана спешно отходили. Даже когда смогли навести порядок.

На следующий же день султан не выдержал и вышел на переговоры…

— Что это у вас за шайтан-повозки такие? — спросил Ахмед после формальностей.

— Это одна из тех палок, которыми мой король бьет по голове, если добрые его слова не будут услышаны.

— И много их у вас?

— Добрых слов?

— Палок.

— Достаточно. Мой король славен тем, что раз за разом удивляет своих врагов и бьет их по голове частенько новой палкой в каждую новую кампанию. Он у нас большой затейник и выдумщик.

— Интересно... — произнес султан и покивал. Немного помолчал и произнес. — После битвы я решил поспрашивать своих советников, что убеждали меня идти на север. На вас. Поначалу они молчали. Но у меня есть люди, которые умеют спрашивать. И они признались. Во всем признались… — сказал султан Ахмед, замолчав, задумавшись.

— В чем же?

— К ним заходили люди. Кое-кто из них известен тем, что работает на Курию. Остальные, полагаю, их подельники. Они заносили деньги, увещевая… рассказывая сказки…

— Рим.

— Да. Доводы их были интересными… обольстительными, но, увы, лживыми. Битва показала — даже если я одержу победу, то потеряю армию. И вряд ли сумею обернуть на свою сторону ханства. Тем более удержать их.

— Я рад, что здравый смысл все же победил. Нашим странам много выгоднее торговать, чем воевать, — максимально спокойным голосом произнес Даниил Холмский.

— Без всякого сомнения.

— Но я все же сопровожу твое войско до границы.

— Может быть ты готов пойти дальше?

— Дальше?

— Ты сам предложил мне вторгнуться в пределы Ак-Коюнлу. Если мы пойдем вместе, то легко разгромим их армию в поле. Поэтому я предлагаю переправиться через Волгу и пройдя Кавказский хребет, ударить им в спину. Прямо там, где они дерутся с османами.

— Какая мне и моим людям в том выгода?

— Большая добыча.

— Ты предлагаешь нам оголить границы державы нашего короля, ради жалкой военной добычи? — усмехнулся Даниил. — Что мы возьмем в тех краях, разоренных войнами? Землях, которые непрерывно грабят то одни, то вторые? Многократно изнасилованных девушек? Тряпье? Что там брать?

— Землю, — торжественным голосом произнес султан. — Твой король взял Константинополь. Ты можешь прирезать к этим владениям старый Трапезунд. До меня дошли слухи, что Ак-Коюнлу его заняли почти без боя. Гарнизоны опустели, собираясь для полевой армии одного из претендентов на престол.

— А тебе в том какая пользы?

— Мы Трапезунд не удержим. Да и там нам не рады, в отличие от вас. Вы с ними единоверцы. Я слышал, что после получения твоим королем, жители тех мест оживились и воспрянули духом. Однако, для нас Трапезунд был бы очень полезен как порт на Черном море. Если, конечно, мы сможем там торговать. Не знаю — получится ли занять Междуречье, но южный берег Каспийского моря и земли южнее Кавказского хребта — я уверен, что у нас получится отвоевать. А значит, мы сможем там проводить караваны. И вести торг в обход как мамлюков, так и османов.