Иван - я, Федоровы - мы

Дымов от удивления приподнялся:

– А кому ж ты пишешь?

– Тете...

Только сейчас Дымов понял: она часто смеется не оттого, что ей весело. Просто от этого ей становится легче. И им от этого легче.

– Вот что...

– Что?

– Это я зря говорил, что у тебя смех дурацкий... Это хорошо, когда ты смеешься...

Аня улыбнулась, сняла пилотку и в задумчивости стала расплетать косу.

– Косопырикова!..
– воскликнул Дымов.
– У тебя такая коса?!

– Нельзя, да?
– испугалась она.

– Красиво. И ты совсем другая...

– А я все боялась, что прикажут срезать. И чтобы спрятать ее, подобрала большую пилотку.

– А я думал, у тебя голова такая большая.

Они оба засмеялись...

Ваня растолкал шофера в кабине, передал приказ лейтенанта, вернулся назад и, притаившись напротив палатки, стал ожидать. Время шло, а Дымов не появлялся. Ваня подкрался ближе и отогнул край полога... Девушка расчесывала волосы, а лейтенант смотрел на нее, как на картину.

– Я видел вас во сне... вот такой...
– Дымов запинался от смущения.

– Какой?

– С длинной косой. Вас схватил когтями черный стервятник. А я летел на коне спасать...

– Меня... спасать?
– засмеялась она, закрепляя косу на затылке.

– Правда, - тихо сказал лейтенант, не сводя с нее глаз.

Ваня с досады отошел. "Дело на безделье меняет!.." Постоял, потом, изменив голос, сердито крикнул:

– Куда все медики подевались?
– и спрятался за палаткой.

Аня выскочила. Ваня приподнял брезент, пролез внутрь палатки к топчану Дымова:

– Бежим, товарищ лейтенант!

Дымов, задумавшись, продолжал лежать.

– Бежим, а то вернется!
– дернул его Ваня.

– Попадет ей, - поднимаясь в раздумье, сказал Дымов.

– Так ей и надо, чтоб не задавалась.

Дымов свернул матрац, прикрыл одеялом, будто на койке спит человек. Потом Ваня и лейтенант вынырнули из-под палатки, через кусты добрались до машины. Шофер, не зажигая фар, тронул...

8

Истребителей танков вместе с пехотой назначили в десант на правый берег Дона, чтобы помочь вырваться из окружения частям 62-й армии. Едва забрезжил рассвет, когда первые лодки с автоматчиками тихо отплыли и сразу скрылись в тумане, настолько густом и белом, что его хотелось пить, как теплое парное молоко.

Ваню в десант, конечно, не взяли, но прогнать его от берега комиссар не решился, и теперь он сидел в укрытии вместе с Филиным и капитаном Богдановичем, наблюдая за переправой. Его так и подмывало помочь бойцам столкнуть в воду плоты с пушками.

– Товарищ капитан, разрешите...

– Пусть сами справляются, на том берегу им потяжелее придется, отрезал Богданович, вглядываясь, как, окутанные туманом, бесшумно, словно призраки, двигались у берега бойцы.

Ваня осуждающе посмотрел на капитана и вздохнул. Комиссар положил руку ему на плечо:

– Сиди, Федоров. Капитану и мне запретили в десант, а тебя сам бог не велел пускать. Ну вот, догадались... Полезли в воду за Дымовым, наконец-то столкнули плот...

– Дымов?!
– Капитан от удивления чуть не выпрыгнул из ровика.

– Сбежал из-под вашей охраны, - пояснил Филин.

Ваня усмехнулся - это произошло не без его участия.

– Санинструктора немедленно ко мне!

– Она тоже отплыла, - сообщил Филин.
– Я отпустил. Раненых много будет.

– Вернется, в пехоту отправить за то, что лейтенант сбежал у нее из санчасти!
– приказал разгневанный капитан.
– А ему пять суток ареста!

Филин переждал, пока Богданович остынет, и, глядя на клубящийся Дон, заметил:

– Товарищ капитан, а ведь здесь когда-то флотилия Петра Первого плыла на Азов...

Богданович метнул взгляд на Филина, подумал: "Дипломат!" - и сказал:

– Хороший из тебя командир получится: спокойный ты в бою, головы не теряешь.

Высадиться скрытно десанту не удалось... Взвились немецкие ракеты, вспыхнув в тумане яркими матовыми шарами. Загоготали злые растревоженные пулеметы, сотни огненных трасс схлестнулись в тумане. От рвущихся мин и снарядов закипел кипятком, вздыбился Дон. На воде солдатам гибель, одно спасение - быстрей достичь того берега и вступить в бой.

Но что это?.. В немецкую какофонию грохота тоненькой ниточкой вплелись автоматные трели, поначалу еще совсем слабенькие и разрозненные, затем перешедшие в сплошной дружный треск. Раздались сухие, звонкие выстрелы "сорокапяток". Ваня различил бы их среди тысяч пушек!..

Напряженное лицо комиссара расплылось в улыбке, он повернулся к капитану. Ваня вскочил в ровике и закричал во весь голос:

– Наши-и!.. На той стороне!..

Его крик потонул в грозных раскатах артиллерии - она ударила по укреплениям немцев на правом берегу. Так длилось минут десять. Потом дымящийся туман прорезала серия зеленых ракет, и разрывы снарядов стали отдаляться. "Ага, - понял Ваня, - зелеными ракетами наши просят перенести огонь дальше. Значит, идут дела!"

Туман уже рассеивался, когда появились первые раненые и подтвердили, что десант закрепился на том берегу. Но радость была недолгой. Налетели немецкие самолеты. Наших стали теснить. Ваня видел, как Сологуб ходил по берегу, распоряжался отправкой подмоги десанту. В одну из лодок, едва она отчалила от берега, угодила мина. Вынырнули только два бойца...

Падали сраженные осколками люди, а Сологуба смерть обходила. "Заговоренный он, что ли?" И только Ваня подумал, как, ударившись о дерево, оглушительно разорвалась мина. Разлетелись с визгом раскаленные осколки... Комдив покачнулся и снова выпрямился. По лицу его, по широкой груди текла кровь. Подбежали бойцы, хотели унести его на руках, но он не разрешил. Опираясь на плечи солдат, продолжал командовать.

У Вани перед глазами ожил митинг на поляне в дубовой роще, и он вспомнил клятву Сологуба: "Будем биться, хлопцы, до последнего удара сердца!"

Увидев, как Ваня побледнел, капитан приказал:

– А ну, марш на кухню!
– И добавил помягче: - Посмотри, жив ли повар?

"Что с ним сделается, с поваром?" - хотел крикнуть Ваня, но встретился со строгими глазами капитана и выскочил из ровика.

Скрывшись в глубине рощи, он остановился. Лучи солнца почти не пробивали густой кроны деревьев, гул боя доносился сюда приглушенным, и какая-то птаха даже беззаботно распевала. "Я тут птиц слушаю, а там наших убивают!" - обозлился на себя Ваня, но повернуть назад и нарушить приказ капитана не смел.

К переправе по лесной дороге быстро шла рота.

– Эй, а ты куда идешь?
– спросил Ваню один из солдат.

– Ясно куда!
– ответил другой.
– Пятки смазывает...

Солдаты засмеялись. Ваня, решительно повернув назад, пристроился к ним. Как только рота миновала рощу, командир скомандовал:

– По отделениям... к лодкам... бегом... марш!

И Ваня тоже побежал вслед за бойцами. Впереди грохнул разрыв. Вскрикнул боец, упал... Ваня подобрал его автомат, вскочил с разбегу в лодку и начал грести прикладом. Пришел в себя, лишь когда выплыли на середину реки. Тут его и заметил сержант, командир отделения: