Из архивов частного детектива Стейси Браун

Частный детектив была уверена, что акула фэшн-бизнеса не замечает таких пустяков, как покрасневшие глаза прислуги, и в делах, не связанных с работой, не видит ничего дальше собственного аккуратного носика – прекрасной работы одного из лучших пластических хирургов Швейцарии.

– У нас с Доном был роман, - прошептала (хотя рядом никого не было) Элизабет. – Давно. Еще до того, как он познакомился с мисс Андреа. Но не думаю, что это полезная информация.

– Как знать, как знать…

Показания горничной полиции стали главной причиной ареста Дона Кона, сделали его главным и единственным подозреваемым. И теперь эта же девушка проливает по нему слезы?

– Когда это было?

– Шесть лет назад. Спустя два года мы расстались. Думаю, вы знаете, что мисс Андреа появилась в жизни Дона гораздо позже.

– Четыре года – немалый срок, – заметила Стейси. – А как складывались ваши отношения после разрыва?

– Прекрасно, – первый раз за все время разговора лицо Элизабет озарила улыбка. – Мы расстались друзьями. Наши отношения изначально были бесперспективны. Дону куда больше подходит Андреа, да и я давно встречаюсь с человеком своего круга. Но за Донована, конечно, переживаю. Как вы думаете, ему можно помочь?

– Попробую, – улыбнулась в ответ Стейси.

Частный детектив вышла из беседки и столкнулась на дорожке с водителем мисс Марион-Дерби.

– Мисс Браун, хозяйка сказала отвезти вас, куда вам нужно.

– Спасибо, мне нужно в офис.

Всю дорогу до конторы Стейси размышляла не только и не столько над делом, сколько над моральным обликом главного подозреваемого. Похоже, мистер Дон-Жуан Кон был ловеласом порядочным и крутил романы одновременно с несколькими дамами, не заморачиваясь ни социальным статусом, ни страной проживания любовницы, ни прочими мелочами жизни. С другой стороны, ни Элизабет, ни Харриет слова дурного в адрес бывшего партнера не сказали. В свете изложенного дикая сцена ревности с пощечинами выглядела, как минимум, неправдоподобно. А, как максимум, могла оказаться выдумкой. Но какой смысл мисс Вернер был врать полиции и подставлять человека, который не сделал ей ничего плохого?

Опять-таки, если подумать: частный детектив искала партнера Андреа в модных кругах, где все друг друга знали и активно друг о друге сплетничали. А что, если речь шла о таком же тайном романчике, какие были у Дона Кона? О таких вещах могут знать вездесущие папарацци. Или… Господи, это же так просто!

Стейси выскочила из машины, чуть не забыв поблагодарить шофера, и побежала к лифту. Надо скорее добраться до компьютера и выяснить, кто был подругой мисс Виллармэ. «Инопланетянка» могла быть сколько угодно капризной и взбалмошной особой, фыркать на мужчин и партнеров по работе, но она была совсем молоденькой девушкой. А у любой молоденькой девушки есть «та самая подружка», которой рыдают в жилетку, поверяют тайны, с которой сплетничают о мужчинах и соперницах.

Додумать мисс Браун не успела – зазвонил мобильник.

– Стейси, доброе утро! Это Богдан. Надеюсь, я вас не разбудил?

– Нет-нет, я уже давно встала.

– Мисс Браун, простите… Мне очень неудобно вас беспокоить, но… можно я к вам приеду? Это очень важно и срочно.

– Приезжайте, конечно, – частный детектив продиктовала красавчику-мачо адрес офиса. – Что-то случилось?

– Сегодня ночью убили Анжелу.

Глава 4

Богдан появился в офисе частного детектива через двадцать минут.

– На вертолете летели?

– На мотоцикле. Штрафы за превышение скорости меня догонят дня через два.

– Мда… А как вас полиция отпустила?

– Не было никакой полиции. Врачи констатировали естественную смерть от асфиксии.

– Что?! Ну-ка, выкладывайте. Всё и в подробностях.

Богдан оказался идеальным свидетелем: информацию выдал по-военному четко.

Накануне вечером мистер Стрейтсноуби заехал за мисс Каррингтон около восьми часов: пара собиралась на вечеринку, которую устраивали мистер и миссис Стеллави в рамках пиар-кампании новой коллекции. Изначально планировалось, что звездой показов, проходивших в течение пяти дней, станет мадмуазель Виллармэ. Но в связи с последними печальными событиями главной моделью стала Никита Рунич.

– Сербка?

– Англичанка. Но сейчас в моде девушки из Восточной Европы, поэтому агент уговорил Мэган взять такой псевдоним.

– Понятно. А вы участвовали в показе, Богдан?

– Нет, это была женская коллекция, созданная маэстро специально для «инопланетянки». Анжелы тоже не было. Она – начинающая модель, до уровня демонстрации кутюрных нарядов ей еще расти и расти.

– Но на вечеринку вас обоих пригласили?

– Мисс Браун, на такие вечеринки приглашают всех. Там было человек двести, не меньше: фэшн-журналисты, телевизионщики, модели, стилисты, дизайнеры, селебрити, – в общем, весь модный бомонд. Стюард посвятил свою последнюю коллекцию памяти Андреа, поэтому, в какой-то степени, это был вечер в ее честь.

– Простите, Богдан, это настолько дико звучит… Вы хотите сказать, что Стеллави использовали смерть мисс Виллармэ как пиар-повод?

–Да. Только не нужно представлять Стюарда и Аманду эдакими бессердечными монстрами. Они оба были привязаны к Андреа, искренне огорчены ее смертью. Но бизнес есть бизнес. И ничто так не привлекает внимание публики, как публичный скандал или громкое преступление.

– Это точно.

– Кстати, вчера истинной звездой вечера, к немалому разочарованию мистера Стеллави, стала не погибшая Андреа, а мисс Марион-Дерби. Все считали своим долгом выразить ей соболезнования, взять трогательное интервью, сделать селфи на фоне. Надо признать, мисс Анна прекрасно справилась с ролью трагической героини.

– Богдан, вы, похоже, ее не очень-то любите.

– Мисс Браун, ее никто не любит. Она может быть сколь угодно профессиональна, влиятельна и богата, но это не отменяет ее абсолютного бессердечия и равнодушия ко всем окружающим, начиная от горько оплакиваемой Андреа и нежно любимого Донни и заканчивая бездомным на улицах Ист Энда.

Стейси вспомнила бесцеремонное поведение фэшн-знаменитости ранним утром и кивнула.

– Ясно. Рассказывайте, что было дальше.

– После окончания приема я проводил Анжелу до дома…

– В котором часу?

– Где-то в половине двенадцатого, может, чуть раньше или позже… Я хотел сразу уехать, но по дороге за нами увязались папарацци, поэтому Анжела предложила подняться к ней. Я попросил водителя подождать меня с другой стороны дома, зашел в квартиру через парадный вход и вышел через служебный. В четыре часа утра мне позвонил консьерж: он проверял, все ли в порядке, обходил коридоры, пожарные лестницы.

– Он всегда так делает?

– Да, дважды за ночь. Консьерж нашел Анжелу: она лежала на пороге, входная дверь была распахнута настежь. Он решил, что мисс Каррингон потеряла сознание, и вызвал врачей. Я приехал минут через пять после «Скорой». Врачи сказали, что Анжела умерла часа три-четыре назад.

– От чего?

– А вот это самое странное. Медики констатировали смерть от асфиксии, вызванной аллергическим удушьем. В гостиной на столе была пустая чашка, – наверное, из-под чая, – и недоеденный холодный пирог. Орехово-медовый.

– Ого! – Стейси подскочила на стуле. – Как такой калорийный пирог оказался в доме манекенщицы? Да еще и ночью!

– Черт, об этом я не подумал, – растерянно произнес Богдан. – Я-то не сижу на вечных диетах.

– А о чем вы подумали?

– О том, что у Анжелы была жуткая аллергия на миндаль. Она бы в жизни не стала есть ореховый пирог по доброй воле. Получается, что ее кто-то заставил. Но как?