Из истории отечественного оружия. Русская винтовка

Вместе с кавалерийским штуцером в том же году был принят на вооружение капсюльный короткоствольный (длиной 330 мм) штуцер образца 1849 г. Короткоствольный штуцер получен путем переделки кремневого кавалерийского штуцера образца 1818 г., калибром 6,5 линии (16,51 мм), весом в 3,03 кг. Круглая пуля весила 23,85 г, прицельная дальность составляла 1000 шагов (710 м).

Восьмигранный его ствол имел 8 нарезов и снабжался прицелом с двумя щитками, неподвижным и откидным [89] . Этот «переделочный~ кавалерийский штуцер испытывался во флоте. Простота переделки и ее дешевизна (6 р. 70 к. серебром) привлекла к себе внимание флотского начальства. К весне 1855 г. Тульский завод изготовил 500 штуцеров, направленных в гвардейский экипаж и Черноморский флот. Но на испытаниях штуцер показал невысокую меткость, и от него отказались и флот и кавалерия [90] .

89

Вельяминов-Зеpнов A., Теоретический курс…, c. 267–268, чертеж 2, рис. 7. — Этот капсюльный карабин В. Г. Федоров не упоминает, а В. E. Маркевич сообщает, что кремневый карабин 1818 г. впоследствии был переделан на капсюльный, не указывая на эту переделочную систему. См.: Маркевич В. Е., Ручное огнестрельное оружие, т. 1, с. 172.

90

ЦГА ВМФ СССР, ф. 165, оп. 1, д. 2047, л. 4–4 об., 11–22, 25 об., 37–42, 56–58, 77–86 об., 89–99 об., 100–102 об.; д. 2110, л. 1-20.

Рис. 2. Кавалерийский капсюльный штуцер образца 1849 г.

В 1851 г. приняли на вооружение штуцер лейб-гвардии Финского стрелкового батальона штабс-капитана Эрнрота. Штуцер имел калибр 7,1 линии (18,03 мм), длину 1470 мм, вес — 4,33 кг, цилиндро-коническая пуля весила 49,56 г. Штуцер представлял собой переделку пехотного капсюльного гладкоствольного ружья образца 1845 г. В стволе было сделано 5 нарезов, а в казенник ввинтили конусообразный стержень, на который насаживалась пуля. На ствол штуцера Эрнрота врезался гессенский прицел [91] .

91

ЛГИА, ф. 1290, л. 1351, 1370; Островерхов и Ларионов, Курс о ручном огнестрельном оружии, с. 125–130; Федоров В. Г., Эволюция стрелкового оружия, т. 1, с. 53.

Штуцер Эрнрота имел определенные недостатки. Переделка гладкоствольного ружья по его системе была сложна и дорога. Несмотря на наличие сконструированной Эрнротом протирки, чистка канала ствола была очень трудной, меткость штуцера — крайне невелика, и широкого распространения этот штуцер не получил. Им вооружили только застрельщиков некоторых полков [92] .

Явное преимущество нарезных ружей и наличие большого числа капсюльных гладкоствольных ружей побудили приступить к переделке последних на нарезные. В 1854 г. были приняты на вооружение пехотные и драгунские «переделочные» ружья. В гладком стволе калибром 7,1 линии (18,03 мм) нарезалось 4 нареза, а на стволе на особом основании устанавливался гессенский прицел. Пехотное «переделочное» ружье имело длину (без штыка) 1470 мм и вес 4,34 кг. Драгунское соответственно — 1328 мм и 3,37 кг. К этим ружьям принята цилиндро-коническая, так называемая «бельгийская», пуля Петерса, усовершенствованная Тиммергансом [93] . Вопрос о типе пули имел во времена дульнозарядного нарезного оружия, как это мы увидим дальше, огромное значение.

92

Федоров B. Г., Эволюция стрелкового оружия, т. 1, с. 43.

93

Вельяминов-Зeрнов А., Теоретический курс…, с. 171–172; Федоров В. Г., Эволюция стрелкового оружия, т. 1, с. 54; Маркевич B. Е., Ручное огнестрельное оружие, т. 1, с. 227.

Рис. 3. Капсюльное нарезное ружье образца 1854 г.

В этом же 1854 г. были приняты на вооружение новые капсюльные нарезные ружья — пехотное и драгунское. Оба ружья имели семилинейный калибр (17,78 мм), гессенский прицел, две мушки (на стволе и на штыке) для стрельбы с примкнутым штыком. Длина пехотного ружья составляла 1470 мм, вес — 4,4 кг, драгунского соответственно — 1328 мм и 3,54 кг, пуля — «бельгийская» (Петерса — Тиммерганса), позднее Минье [94] . Кроме того, в 1854 г. приняли на вооружение нарезное ружье стрелкового полка императорской фамилии. Его отличие от других нарезных ружей 1854 г. заключалось в большей тяжести (более толстые стенки ствола) и оксидировке (ствол коричневый, гайка и спусковая личинка синие, замок, казенник и спуск серые). К нарезным ружьям 1854 г. генерал-майор Б. Г. Глинка-Маврин внес некоторые усовершенствования [95] . И в переделочных, и в новых нарезных ружьях 1854 г. пуля имела калибр 6,9 линий, что ускоряло заряжание, но зазор отсутствовал, так как при выстреле пуля расширялась. Драгунское капсюльное нарезное ружье 1854 г. принял и флот [96] . Таково было нарезное капсюльное ручное оружие русской армии и флота с моменту вступления России в Крымскую войну.

94

Beльяминов-Зернов А., Теоретический курс…, с. 271–272; Пленниeс В. фон, Новые исследования над нарезным пехотным огнестрельным оружием, СПб., 1869, с. 73–74.

95

Артиллерийский журнал, 1856, № 4, с. 87–92.

96

ЦГА ВМФ СССР, ф. 165, оп. 1, д. 1312, 1413, 1423, 1485, 1478, 1484, 1544, 1552, 1882, 2040, 2043, 1201, 1214, 1261, 1266, 1196, 1369; д. 1422, л. 1; д. 1700, л. 3; д. 2047, л. 4–4 об., 100–102 об.

УРОКИ КРЫМСКОЙ ВОЙНЫ И ПЕРЕХОД К ШЕСТИЛИНЕЙНЫМ ДУЛЬНОЗАРЯДНЫМ ВИНТОВКАМ

«Ничто так не зависит от экономических условий, как именно армия и флот. Вооружение, состав, организация, тактика и стратегия зависят прежде всего от достигнутой в данный момент ступени производства и средств сообщения» [97] , - указывал Ф. Энгельс.

В связи со статьей Ф. Энгельса «Армия», напечатанной в «Новой американской энциклопедии», К. Маркс, с восхищением отзывавшийся об этой статье, писал: «История армии всего нагляднее подтверждает правильность нашего воззрения на связь производительных сил и общественных отношений» [98] .

97

Маркс К., Энгельс Ф., Соч., т. 20, с. 171.

98

Там же, т. 29, с. 154.

В «Анти-Дюринге» Ф. Энгельс писал: «…вся организация армий и применяемый ими способ ведения боя, а вместе с этим победы и поражения, оказываются зависящими от материальных, т. е. экономических, условий: от человеческого материала и от оружия, следовательно — от качества и количества населения и от техники» [99] .

Крымская война с исключительной ясностью показала всю справедливость этой мысли. Она являлась не только столкновением двух воюющих сторон: Англии, Франции, Турции и Сардинии, с одной стороны, и России — с другой. Это была борьба двух социальных систем — капиталистических Англии и Франции (отсталую Турцию и маломощную Сардинию можно не принимать во внимание) и крепостнической России. Ф. Энгельс писал: «Крымскую войну характеризовала именно безнадежная борьба нации с примитивными формами производства против наций с современным производством» [100] .

99

Там же, т. 20, с. 175.

100

Там же, т. 38, с. 398.

Высокоразвитой промышленности, в том числе и военной, паровому флоту, густой сети железных дорог Англии и Франции Россия могла противопоставить свою отсталую промышленность, в основном покоящуюся на крепостном труде, парусный флот, три железные дороги, из которых хозяйственное и стратегическое значение имела лишь дорога Петербург — Москва.

Отсталость России сказалась и на вооружении русской армии. И если в артиллерии это сказывалось в малой степени, то русское стрелковое оружие безнадежно отставало от французских нарезных стержневых ружей Тувенена (1842 г.) и английских нарезных ружей Энфильда (1853 г.) c прицельной дальностью 1100 м (1500 шагов) первое и 1000 ярдов (1200 шагов) второе [101] . По дальнобойности и меткости стрельбы русские нарезные капсюльные ружья, описанные нами ранее, не уступали английским и французским ружьям, но их было и русской армии мало. Даже немногочисленные гладкоствольные ружья французов, где применялась цилиндро-оживальная с углублением на донышке пуля французского офицера Несслера (так называемая «французская пуля»), снабженные новым прицелом со щитками, прорезями и отверстиями тина диоптра на 300, 400, 500 и 600 шагов, обладали дальнобойностью до 600 шагов.

101

Маркевич В. Е., Ручное огнестрельное оружие, т. 1, Л., 1937, с. 179–180; Федоров В. Г., Эволюция стрелкового оружия, т. 1, СПб, М., 1938, с. 148–147.

Многие историки войн, оружеведы и советские исследователи прекрасно понимали, что отсталость стрелкового оружия русского солдата заключается не в замке (и у русских солдат, и у их противников замки были не кремневые — тех в русской армии оставалось очень мало и главным образом во вспомогательных и охранных войсках и т. п.), а в стволе. Гладкоствольному капсюльному ружью русского солдата противник противопоставил свои нарезные ружья. Прицельная дальность гладкоствольных капсюльных ружей русских солдат простиралась лишь до 300 шагов (213 м), причем на таком расстоянии только 1/5 пуль попадала в мишени, размером примерно 2x1,35 м. Пуля летела и дальше и могла поражать, но попадание в цель являлось лишь случайностью [102] . При этом, как указывает Ф. Энгельс, у русских «ружья очень громоздкие, лишь недавно стали вводиться пистонные ружья; русское ружье самое тяжелое и неудобное из всех существующих» [103] .

102

Смычников А. А., Mавродин Вал. В., К вопросу о перевооружении русской армии в середине XIX века. — В кн.: Проблемы истории феодальной России, Л., 1971, с. 238–241.

103

Маркс К., Энгельс Ф., Соч., т. 11, с. 183.

О том, что преимущество англичан и французов, действовавших в Крыму, в области стрелкового вооружения заключалось именно в нарезных ружьях, хорошо знали и современники, и историки Крымской войны [104] . Особенно следует отметить замечательные труды В. Г. Федорова [105] .

В трудах советских специалистов по истории войн и военного искусства, стрелкового оружия и боеприпасов к нему (Л. Г. Бескровного, В. Н. Ашуркова, А. А. Строкова), а также историков, занимавшихся военным прошлым России (Е. В. Тарле, П. А. Зайончковского, С. Б. Окуня, А. В. Фадеева и др.), указывается, что преимущество англо-французских войск над русскими в Крыму заключалось в том, что первые имели на вооружении главным образом нарезные, а вторые — почти исключительно гладкоствольные ружья [106] .

104

Лугинин В., Ручное огнестрельное оружие французских, английских и сардинских войск, бывших в Крыму, Артиллерийский журнал, 1857, № 1; Лукин П., Коллекция ручного огнестрельного оружия иностранных образцов, принадлежащая Оружейной комиссии. — Оружейный сборник; 1861, № 2; 1862, № 1–4; Зайончковский А. М., Восточная война в связи с современной ей политической обстановкой, т. 4. СПб., 1908, с. 491–495.

105

Федоров В. Г., 1) Вооружение русской армии в Крымскую кампанию, СПб., 1904; 2) Вооружение русской армии за XIX столетие, СПб., 1911.

106

Ашурков В. Н., 1) Кузница оружия. — В кн.: Очерки по истории Тульского оружейного завода. Тула, 1947; 2) Русские оружейные заводы в 40-е и 60-е годы XIX в. — В кн.: Вопросы военной истории России XVIII и первой половины XIX века. М., 1969; Бескровный Л. Г., Русская армия и флот в XIX веке. — В кн.: Военно-экономический потенциал России. М., 1973; 3айончковский П. А., 1) Перевооружение русской армии в 60-70-х годах XIX в. — Исторические записки, 1951, т. 36; 2) Военные реформы 1860–1870 годов в России, М., 1952; Строков А. А., История военного искусства: Капиталистическое общество от французской буржуазной революции до периода империализма. M., 1965; Тарле E. В., Крымская война, т. 8, 1959; Окунь С. Б., Очерки истории СССР: Вторая четверть XIX века. M., 1957; Фадeeв А. В, Крымская кампания. — В кн.: История СССР с древнейших времен до наших дней, т. 4, М., 1967.

Вместе с тем следует отметить исключительную живучесть в современной литературе ошибочных утверждений о господстве в русской армии в Крымскую войну кремневых ружей, что стало своего рода историографической традицией [107] . А между тем находившиеся в составе крымской армии даже такие второстепенные части, как полубатальон Таврического внутреннего гарнизонного батальона, Керченский гарнизонный полубатальон, Феодосийская рота карантинной стражи и Феодосийская инвалидная команда, имели наряду с кремневыми капсюльные ружья [108] .

107

Мавродин Вал. В., Об одной ошибке в историографии Крымской войны, — В кн.: Историографический сборник, вып. 6, Саратов, 1977.

108

Федоров В. Г., Вооружение русской армии в Крымскую кампанию, с. 89.

Дело не в замке, а в том, что численность стрелкового нарезного оружия была ничтожной. Нарезные ружья имели только солдаты стрелковых батальонов, а в пехотных и егерских батальонах полагалось лишь 26 штуцеров у «застрельщиков», драгуны имели 15 штуцеров Гартунга на эскадрон, а у гусар и улан штуцера имели только фланкеры. Участник обороны Севастополя Э. И. Тотлебен считал, что к началу Крымской войны лишь 4,35 % солдат имели нарезные ружья [109] .

Только 6 сентября 1854 г. последовало «высочайшее повеление» довести число нарезных ружей до 24, я в январе 1855 г. — до 26 на роту [110] . По состоянию на 17 февраля 1856 г. в крымской армии на вооружении находилось: 1) нарезных ружей — 19 376 = 13,4 %; 2) гладкоствольных капсюльных — 115 963 = 80,1 %; 3) гладкоствольных кремневых [111] — 9281 = 6,5 %.

109

Тотлебен Э. И., Описание обороны Севастополя, ч. 1, СПб., 1963, с. 12.

110

ПСЗ, т. XXIX (от 6.Х.1854 г., № 28604); т. XXX (от 21/V 1855 г., № 28964).

111

Кремневые ружья состояли лишь на вооружении дружин.