Из круга женского: Стихотворения, эссе

«Не Вы — а я люблю! Не Вы — а я богата…»

Не Вы — а я люблю! Не Вы — а я богата… Для Вас — по-прежнему осталось все, А для меня — весь мир стал полон аромата, Запело все и зацвело… В мою всегда нахмуренную душу Ворвалась жизнь, ласкаясь и дразня, И золотом лучей своих огнистых Забрызгала меня… И если б я Вам рассказала, Какая там весна, Я знаю, Вам бы грустно стало И жаль себя… Но я не расскажу! Мне стыдно перед Вами, Что жить так хорошо… Что Вы мне столько счастья дали, Не разделив его… Мне спрятать хочется от Вас сиянье света, Мне хочется глаза закрыть, И я не знаю, что Вам дать за это, И как мне Вас благодарить… 28 апреля <1903> Москва

«Не будем говорить о ней!..»

Н. А. Р.

Не будем говорить о ней! Она горит таким лучистым светом, Так ярко, что, Не поднимая глаз — Вы видите ее всегда… Не будем говорить о нем! Моя судьба ясна, Когда бы ни пришла она — Я жду ее — и буду Страдать, любя… Мне хочется забыть о нем, о ней, — И помнить только нас… Два мира в нас живут, Две жизни бьются, Сливаются, И чутко слушают, И ждут… Склонясь над вашею душой, Прильнув к ее краям — Мне кажется, что в бездну я смотрю… И жадно я ловлю те огоньки, Что вырываются порой Из глубины… Быть может, я одна Увижу их… И рада я, Что кроме звезд, и неба, и судьбы, Есть волны вечного, живого бытия, Есть искры мысли, Взгляды и слова, Есть — Вы, Есть я… 1 июня /19 мая 1903 Weisser Hirsch

«Сегодня я проснулась…»

Сегодня я проснулась, Глаза открыла, И вижу — Все другое стало… Любви уж нет. — Везде разлит спокойный ровный свет, Нет жгучих, трепетных лучей, Нет пятен черных, ни теней… И видно далеко — вперед, назад, Кругом… Как озеро зимой, Закованное льдом, Мерцает жизнь, Холодная, Прозрачная, Опал… Над нею с берегов крутых Нависли сталактиты, Причудливо застывшие… Быть может, это слезы были Мои? Не знаю… Быть может, жизнь в них билась, Горячая, Живая… Пытливый взор по ним скользит, Не узнавая… И мысли — белые, бесстрастные, Плывут, как облака, Там, в синеве небес, Не трогая меня… Плывут, проносятся, Сменяются другими — Не накопляясь тучей дождевой, Не изливаясь в мир Грозой… Какая тишина! Любви уж нет. Как будто инеем занесена И спит под ним Моя душа… 12 июня 1903 Weisser Hirsch

WALDSTEINWEG [6]

Das ist der alte M"archenwald.

Heine [7]

Есть лес такой… И есть дорожка В еловом пасмурном лесу На высоте… Неверный, странный мир! Там, что ни камень — клад… Сорвешь цветок — и вместе с ним Волшебную, летучую мечту… Она дрожит в руке — И вянет… рвешь другой… Мечты теснятся пестрою гурьбой — Я знаю — сказка там. Там затаилось и живет Все то, что жизнь изгнала, Там «все, что я ребенком знала, Все то, что потеряла я…». Но труден путь туда — Все в гору, в гору… Пока взберешься — силы все ушли… Туда вступаешь, как в зеленый склеп, Темно и холодно… Неслышный влажный мох и иглы под ногой… Корявые, ползут землистые змеями корни, Переплетаясь меж собой… Здесь камень, ржавчиной покрыт, Под ним прижался папоротник яркий… Вот — камень весь, как пеною морской, Забрызган белым лишаем… Там — красный ствол сосны мелькнул, К нему — луч солнца проскользнул — И бриллиантами горит сосна… Везде сочится струйками вода. А я сажусь, бессильная, на первый пень И знаю — скоро уж погаснет день, И мне пора домой… И знаю, что, быть может, шаг один, И сказка будет здесь… Что где-то близко уж Она свершается, и шепчет, и журчит. Еще немного — и увижу все, Узнаю то, О чем грущу, чего ищу Скитаясь по земле в тоске… Вот тянется навстречу мне Корявый сук — Косматый дед, поросший мхом… Спросить бы у него! Он видел их, он знает все… Они прошли пред ним зеленой вереницей, Но он не выдаст никого… Насупившись, упрямо на меня глядит Суровый, старый дед… И клочьями на нем висит Лохматая седая борода… А мне — домой пора… И я встаю — едва задетая крылом Неузнанной и недобытой сказки, Вся повитая чудным сном, И уношу в себе Лишь отблеск золотых чудес Да запах хвои… Усталая, блаженная — иду назад… И вот — раздвинулся холодный влажный мир, Опять зеленые луга, и солнца свет, И люди, и земля, — И сказки больше нет. Но завтра я опять пойду туда, И буду каждый день ходить, Подстерегать и приручать ее… Приду доверчивой, невинной, как дитя — И, может быть, она откроется тогда, Заговорит, окутает меня Своей тревожной лаской… Еще последний взгляд туда… — Прощай, смолистая, немая сказка! Сентябрь <1903> Wengen

6

Лесной каменистый путь (нем.).

7

Это старый сказочный лес…

Гейне (нем.).

«Раз только в жизни, осенней порой…»

Раз только в жизни, осенней порой, Вместе с багрянцем листвы золотой, С шелестом ветра, с туманами мглистыми, С плеском волны и плодами душистыми Счастье закралось ко мне… Но не под силу мне счастье то было, Душу оно, как грозой, надломило, — Ночи тревожные, думы бессонные, Слезы, горячим огнем опаленные, С ним неразлучно пришли… Сердце все крепче с тем счастьем срасталось, — Только не долго оно продолжалось… Нет его больше. А слезы остались, Слезы по прежним слезам безмятежным Да по листам золотистым и нежным, Что облетели навек… Декабрь <1903>

К МОИМ СТИХАМ

Из темной холодной воды Задумчиво тянутся вверх Несмелые белые лилии На тонких дрожащих стеблях. Зачем они тянутся вверх? Их листья остались в воде, — До солнца, до света дойти Они не могли. И выйдя на солнечный свет, Печальные бледные лилии Стыдятся своей наготы И ищут напрасно листвы, Чтоб спрятаться в ней.. Тоскующе смотрятся вниз, В холодную черную гладь, И стелются робко они, Ложатся на тихой воде, Боятся ее всколебать, Чтоб взор не направить к себе, И гнутся на слабом стебле, И тянутся в воду опять… Декабрь <1903>

«Спускаться вниз и знать, что никогда…»

Спускаться вниз и знать, что никогда Уж не вернешься в царство света, Что больше для тебя с вершины этой Не заблестят снега… Расстаться с тем, чем сердце все полно, Одной остаться с мертвым горем, И оглянуться тяжким взором — И не узнать — за что?.. И мимо, мимо проходить всегда, Сменяя тусклый день ночной тоскою, И выпускать из рук все дорогое, И знать, что — никогда… Февраль <1904>

НА МОГИЛЕ

Что мне делать с любимой могилой?! Я обвила ее зеленью нежной. Бледные розы на ней посадила, Грею ее пеленой белоснежной… Я стерегу ее ночью безлунной, Тихо баюкаю черные тени, Чтоб не сгущались над нею с угрозою… — Нет ей покоя! И нет ей забвенья! Вянут на ней все цветы и все травы, Ветер их в поле уносит далеко, — Серым угрюмым холмом предо мною Высится в мире она одиноко. Все золотые ракушки и камни С берега моря сюда приношу я — Все здесь песком рассыпается серым, Всюду земля одна тускло-седая…

КАЛЛИРОЕ

Соне Герье

Там, на снежной вершине, как схимницы, ели, Облаченные в девственный, строгий наряд. Под сверкающим солнцем недвижно стоят. Там живут и родятся одни иммортели. И желанья, и думы — все к небу стремится, И как гимны из вечных, незыблемых слов, Застывают под чистым дыханьем снегов. Там живет только тот, кто земли не боится. А пониже, в долине, снега уже тают, Здесь, на светлом лугу, анемоны цветут, Своей нежной, лиловою жизнью живут И на серых пушистых стеблях умирают. И в душе, как на этой поляне зеленой, Распускаются, гибнут и вянут цветы. — Каллироя! Зачем ты спустилась с горы? Каллироя! Зачем ты рвала анемоны? Март 1904

НАД КНИГОЙ (А. и Ж.)

Ты уж кончила страницу? Хочешь дальше поскорее? Я прошу не торопиться, Я так скоро не умею! Головой склонившись низко, Нам вдвоем читать неловко. Мы прижались близко, близко. Пропускаешь ты, плутовка! Каждой строчкой дорожу я, — Ведь она не повторится! На меня ты негодуя, Крутишь уголок страницы. Ты прижмись ко мне поближе, Я боюсь — она изменит… Перечти еще раз! Вижу, Ты горишь от нетерпенья. Ждешь, что там любовь другая? Новый мир? Другие люди? Верь мне, милая, — я знаю: Лучше, чем теперь, не будет! Март <1904>

МОЛЧАНИЕ

Зачем все страшное молчит всегда? Молчит холодная, глухая ночь, Тяжелый мертвый сон, немые небеса, Молчит застывшая от ужаса душа… Есть страшные слова… Они молчат, В них самый звук безмолвием объят… Я часто женщину одну встречаю, Всю в черном… я ее не знаю, Но, проходя, боюсь ее задеть, — Мне страшно на нее смотреть… Она молчит. И все, к чему с тоскою мы взываем, Все непонятное, безбрежное, далекое, Все — вечное, нездешнее Молчит…