Из тьмы

“Вольно, сержант Фариульф”, - сказал он, и Гаривальд расслабился от жесткой скобы, за которую держался. Анделот посмотрел на него. “Хотел бы я уговорить тебя передумать”.

“Сэр, я сделал достаточно”, - ответил Гаривальд. “Я сделал более чем достаточно. Единственное, чего я хочу, это вернуться на свою ферму и вернуться к моей женщине”. Обилот дал бы ему пощечину за то, что он так говорил о ней, но она была далеко, очень далеко, и это было такой большой частью того, что было неправильно.

“Ты не можешь надеяться сопоставить жалованье сержанта и перспективы с каким-то маленьким клочком земли в герцогстве Грелз”, - сказал Анделот.

“Может быть, и нет, сэр”, - сказал Гаривальд, “но это мой маленький участок земли”. И это было правдой, сейчас. Кто бы ни владел этим фермерским домом до того, как Гаривальд и Обилот захватили его, маловероятно, что он вернется после этого. Дом, который был его собственным - деревня, которая была его собственной - больше не существовали.

“Я должен приказать тебе оставаться на месте”, - сказал Анделот. “Ты, безусловно, лучший младший офицер, который у меня когда-либо был”.

“Спасибо, сэр”, - сказал Гаривальд. “Однако, если бы вы отдали мне подобный приказ, я, вероятно, не стал бы долго оставаться лучшим младшим офицером, который у вас когда-либо был”.

“В конечном итоге ты пожалеешь об этом больше, чем я”, - сказал Анделот, что было правдой. Но молодой офицер не стал продолжать свою угрозу. Вместо этого он вскинул руки в воздух. “Я все еще хотел бы уговорить тебя передумать”.

“Сэр, я хочу домой”, - сказал Гаривальд, упрямый, каким мог быть только ункерлантский крестьянин.

“Будь оно проклято, ты даже научился читать и писать здесь, в армии”, - воскликнул Анделот.

“И я благодарю вас за то, что научили меня, сэр”, - сказал Гаривальд. “Я все еще хочу домой”.

“Хорошо”, - сказал Анделот. “Все правильно. Я мог бы оставить тебя здесь, независимо от того, чего ты хочешь. Я полагаю, ты это знаешь.” Он подождал, пока Гаривальд кивнет, затем продолжил: “Но ты служил мне и королевству достаточно хорошо, чтобы заслужить лучшего, чем это. Если бы ты не заметил ту волшебно замаскированную рыжую, кто знает, сколько бед постигло бы наш плацдарм из-за Эофорвика? Тогда отправляйся домой, и удачи тебе.”

“Благодарю вас, сэр”, - сказал Гаривальд. Анделот, в сущности, был порядочным парнем, что делало его необычным среди офицеров, которых видел Гаривальд, - и это ставило его в невыгодное положение, когда он пытался справиться с крестьянским упрямством.

“Завтра я отдам тебе документы о сборе и пропуск на караванах с лей-линиями на запад до ... как называется ближайший город к твоей ферме?”

“Линних, сэр”, - ответил Гаривальд. “Большое вам спасибо”.

“Я совсем не уверен, что тебе здесь рады”, - сказал ему Анделот. “Продолжай. Убирайся с глаз моих. Скажу тебе откровенно, я хотел бы, чтобы у меня была какая-нибудь веская причина передумать. Если бы этот полк послали на запад сражаться с дьендьосцами ... Но нас не послали, и поэтому вы получаете то, что хотите ”.

Гаривальд поспешил прочь. Альгарвейцы на улицах Торгави поспешили расступиться. Пара дерзких рыжеволосых женщин - распутных рыжеволосых женщин, по мнению кого-то из крестьянской деревни Грелцер, - строили ему глазки. Он игнорировал их; он знал, что они хотели от него денег или еды, и не заботился о себе. Он пару раз посещал бордель. Там, по крайней мере, сделка была открыта.

Альгарвейский мужчина в грязной, поношенной форменной тунике и килте тоже уставился на Гаривальда, а затем отвернулся. Некоторые сдавшиеся солдаты начали возвращаться в свои родные города. Гаривальд знал, что ему будет трудно наладить свою жизнь, как только он вернется на ферму. Насколько тяжелее было бы рыжеволосым, если бы их королевство находилось под пятой Ункерланта?

Он не тратил на них много сочувствия. Они сделали все возможное, чтобы завоевать его королевство и убить его. Они подошли слишком близко к тому, чтобы справиться и с тем, и с другим. Тот парень на улице выглядел так, как будто война не закончилась в его глазах.

Когда наступило утро, Анделот спросил: “Ты случайно не передумал?”

“Нет, сэр”, - без колебаний ответил Гаривальд.

“Очень хорошо. Вот ваши приказы”. Анделот протянул ему сложенный лист бумаги. “Это включает в себя ваше разрешение на поездку. Караван, направляющийся на запад, отправляется со склада примерно через час. Удачи вам, сержант”.

“Большое вам спасибо, сэр”, - еще раз сказал Гаривальд. Как только Анделот ушел, он развернул приказы, чтобы убедиться, что они соответствуют словам командира роты. Он не хотел выходить из фургона, чтобы обнаружить, что в приказе сказано тому, кто проверял там его документы, арестовать его на месте. Но все было так, как и должно было быть. Единственное упоминание о его пункте назначения было как о месте, где он должен был получить премию за выход из группы. Он задавался вопросом, действительно ли он получит деньги. Возврата зарплаты было бы достаточно, чтобы удовлетворить его.

Солдаты со спортивными сумками, перекинутыми через плечи, заполонили склад. Большинство из них расступились перед ним: сержантские эмблемы, которые он носил на петлицах на воротнике кителя, все еще имели вес. Он тоже без проблем занял место, и никто не осмелился занять место рядом с ним. Он положил туда свою сумку. Это была бы не такая уж плохая поездка: ничего не оставалось делать, кроме как смотреть в окно, пока он не доберется до дома.

Позже, чем следовало, караван покинул склад. Вот и вся эффективность, подумал Гаривальд. Ункерлантерс потратил много времени на разговоры об этом и не очень много практиковался в этом. Он покорно пожал плечами. Не было ничего такого, чего бы он уже не знал.

Смотреть в окно оказалось неважным развлечением. Пейзаж был изрыт кратерами. Каждый раз, когда лей-линейный караван проезжал через альгарвейский город, тот лежал в руинах. Рыжеволосые сделали все, что могли, чтобы сдержать его соотечественников. Они не смогли сделать достаточно.

Миля за милей проносились обломки, опустошение и разруха. Тут и там, в сельской местности, альгарвейцы ухаживали за своим урожаем. Большинство людей на полях были женщинами. Гаривальду стало интересно, сколько мужчин боевого возраста осталось у рыжеволосых. Слишком много, если они вообще у них есть, подумал он.

Затем он задался вопросом, сколько мужчин боевого возраста осталось в его собственном королевстве. Одному из солдат, находившихся с ним в купе, было около пятидесяти; другому выглядело самое большее на семнадцать. Ункерлант одержал великую победу и заплатил великую цену.

На мгновение он задумался, не была ли цена слишком велика. Только на мгновение - затем он покачал головой. Сколько бы его королевство ни заплатило за победу над Альгарве, оно заплатило бы больше, если бы люди Мезенцио захватили весь Ункерлант. Он видел, как альгарвейцы управляли занятыми ими участками. Представив, что такое правление продолжается год за годом по всему королевству, он поежился, хотя в фургоне было душно и тепло, почти жарко.