Из внешнего мира

И никакой радости.

Вот бы наплевать на все и ни о чем не думать. Просто бегать, счастливо орать. Схватить Амелию и подбросить ее до потолка. Сейчас Зелгадис отчасти понял, почему она так любит забираться на самые высокие места и кричать оттуда, словно вожак стаи, оглашающий окрестности победным воем. Так она выбрасывала накопившуюся энергию. Эх, жаль, Зелгадис не мог позволить себе подобные выходки.

Он выбрался из бассейна и, тщательно вытершись полотенцем, оделся. Пора было отправляться в Амбассу, чтобы окончательно убедиться, что исцеление - не фальшивка. В поместье все видели новый облик Зелгадиса, он понял это, когда готовившая ему купальню Винья проводила его удивленным и разочарованным взглядом. Глупая девчонка. Цветы на коже, ха! Попробовала бы она с этим пожить. И Амелия с ее робкими намеками, что он красивый и так. Красивый. Он не хочет быть красивым, он хочет быть нормальным.

Смысла спрашивать других слуг не было, если иллюзия действительно существует, то Азерет наложила ее на всех в поместье. Но Зелгадис все меньше и меньше верил в массовый гипноз. Но тогда в чем секрет? Он должен быть!

В город Зелгадис пошел один, после полной тревог ночи Амелия буквально валилась с ног и, пока он мылся, успела крепко уснуть, свернувшись калачиком прямо на полу среди подушек. Зелгадис не стал ее будить, просто перенес на кровать. Поднять он ее смог далеко не так легко, как раньше.

Когда Зелгадис проходил через сад, его окликнула Азерет.

– Куда собираешься?

– Разве я должен перед тобой отчитываться?
– он прикусил язык, стоило быть повежливее, все-таки он здесь - гость.

Да еще и облагодетельствованный исцелением.

– Если ты в город, не занесешь в больницу лекарство?
– удивительно буднично, почти по-домашнему спросила Азерет.

– Конечно, - Зелгадис принял у нее пахнущий лавандой или чем-то подобным мешочек.

Дойдя до Амбассы, Зелгадис специально снял скрывающий лицо шарф и даже тюрбан, наплевав, что напечет голову. Он собирался посмотреть, какое впечатление произведет его внешность на прохожих. Что ж, на него по-прежнему пялились. Но без страха или брезгливости, скорее с любопытством. Когда Зелгадис проходил мимо группки женщин у колодца, она зашушукались, глядя на него. Некоторые захихикали, другие скромно потупились. Зелгадис смутился и едва удержался от того, чтобы опять не прикрыть лицо шарфом.

Стали бы женщины себя так вести при виде синекожего мужика с камнями на физиономии? Вряд ли. Хотя от жительниц внешнего мира всего можно ожидать. Они ведь не возражают, когда по улицам расхаживают совершенно голые самишту и выставляют на всеобщее обозрение свое главное богатство.

Добравшись до больницы, Зелгадис передал мешочек с лекарством одной из сестер. Она всмотрелась в его лицо, будто пыталась что-то вспомнить, и спросила:

– Прошу прощения, господин, не ты ли тот могучий колдун, который по воздуху принес сюда матушку пару дней назад?

– Да, я. Меня трудно узнать?

– Ты сильно изменился, господин. Ты умеешь менять облик?

До чего же все местные любопытны.

– Нет, я был болен, Азерет вылечила меня.

– О-о-о, матушка - наша благодетельница...

Далее последовали долгие восторги по поводу того, что Азерет смогла спасти тех больных, которые уже одной ногой стояли в могиле. Потом сестра стала настойчиво уговаривать Зелгадиса навестить давешнюю роженицу, чье имя он припомнить сразу не смог. Из вежливости он зашел к ней. Жигома, так вроде бы ее звали, попросила Зелгадиса подержать на руках ее ребенка, чтобы благословить. Определенно, в этой стране жили странные люди.

И сестра, и Жигома подтвердили, что не чувствуют на руках Зелгадиса никаких камней. А ребенок даже попытался жевать его волосы.

Зелгадис еще немного побродил по городу. Приставать к людям с вопросами "Вы чувствуете на моей коже камни?" он не стал, просто следил за реакцией прохожих на свою персону. Потом подсел к старичкам, которые возле рынка резались в местный аналог шахмат. Попросил научить играть, на что те с радостью согласились. В процессе обучения и игры они не раз касались его руки, трепали по плечу. Никакого дискомфорта они при этом не испытывали.

Приходилось признавать, что лечение Азерет сработало. Или она оказалась настолько могущественной, что наложила иллюзию на целый город. Но тогда стоило засомневаться, а человек ли она вообще.

В любом случае, Зелгадис уже устал от многочисленных "если" да "как бы". Он пошел обратно в поместье.

Солнце немилосердно жгло кожу и пришлось даже пальцы спрятать в широкие рукава халата.

"Так я и обгореть могу", - с отстраненным удивлением подумал Зелгадис.

Вдруг он ощутил, как что-то коснулось его плеча. Едва уловимо, точно пух. Скосив глаза, он увидел бабочку с яркими сапфировыми крыльями.

Бабочка села ему на плечо. И он это почувствовал.

Почувствовал.

В этот момент Зелгадис окончательно осознал, что вновь стал человеком. Ощущение было такое, будто спала пелена с глаз. Все цвета вокруг стали ярче. Звуки - громче. Мир изменился, когда изменился он сам.

Из груди прорвался наружу счастливый смех.

Зелгадис стоял и хохотал, запрокинув голову к нестерпимо голубому небу. Работавший в поле у дороги крестьянин выпрямился и испуганно уставился на него. Но ему было наплевать.

Всю обратную дорогу до поместья Зелгадис улыбался...

Уходили дни, растворяясь в жарком мареве. Минуты и часы медленно плавились под солнцем, время словно затягивало Зелгадиса и Амелию. В ожидании каравана они все больше погружались в быт поместья, привыкали к размеренному течению местной жизни. Иногда им казалось, что так будет продолжаться вечно.

Они начали учить Азерет магии. Она была прилежной ученицей, внимательно слушала все объяснения и очень старалась, но боевые заклинания ей не давались. Даже простенький файрболл, который большинство носителей колдовского дара осваивают еще в детстве, у нее не получался. Этим она напоминала Сильфиль, но та в итоге смогла изучить "Драгу Слейв", так что недооценивать предрасположенных к белой магии людей не стоило.

В один из дней друзья сидели возле окна, разбирая карты. Найти их оказалось нелегко, местные путешественники, похоже, предпочитали полагаться на свои знания местности, а не на то, что запечатлено на бумаге. В Амбассе, дивное дело, не было ни одной библиотеки - даже информацию поискать негде. В конце концов, слуги Азерет все-таки раздобыли две потрепанные карты, нарисованные на выделанных шкурах.

Ковырялся с ними в основном Зелгадис. Разложив карты на ковре, он водил пальцем по линиям рек и пытался прочесть надписи, сверяясь с алфавитом, который вывела для него на глиняной табличке Азерет. Изображения на картах были схематичными: от Амбассы на юго-запад вела широкая полоса тракта, которая терялась в овальной кляксе, подразумевающей, видимо, лес. С такими картами не стоит куда-то идти без проводника. Если бы дело происходило на Полуострове, Зелгадис бы еще рискнул. Там все дороги упираются или в море или в барьер или в горы. А здесь кто знает, куда заведет тропа? Даже на этих плохоньких картах было видно, насколько огромен южный материк. Он уходил за край рисунка, где стояла красноречивая надпись "Неведомые земли".

Амелия отвлеклась от карт, долгие раздумья ее утомили. Положив голову на подоконник, она просто наслаждалась мирной атмосферой. Во дворе кудахтали куры, кричали верблюды, пробегали девочки-служанки. За спиной раздавалось шуршание, изредка ворчал Зелгадис, сетуя на ленивых картографов. Так по-домашнему. Уютно. Будто это вовсе не чужое поместье, а их с Зелгадисом ферма. Они сами - семейная пара, прожившая вместе уже много лет. Амелия улыбнулась своим мыслям.

Ближе к вечеру во дворе началась суета. Амелия заметила, что мужчины собираются в группы и что-то обсуждают. Все они были при оружии, некоторые точили короткие мечи, другие взвешивали в руке копья. Среди толпы возвышался Нбонги, поигрывавший жуткого вида палицей, сделанной из сучковатой ветки.