Из внешнего мира

После лечения Амелия смогла встать на ноги, но не прошло и несколько часов, как ее настиг очередной приступ неведомого недуга. На этот раз болела не только голова, ломило суставы, уколы боли распространялись от пальцев рук к плечам, будто в мышцы впивалось множество насекомых. "Рекавери" практические не помогло, лишь чуть-чуть сняло боль. Амелия попробовала вспомнить заклинания для лечения вирусных заболеваний, но мозг будто превратился в кашу. Даже думать было больно. В сознании расползался туман, Амелия уже плохо понимала, что происходит.

Зелгадис уложил ее на расстеленное на земле одеяло, накрыл сверху вторым. Амелию трясло, как в лихорадке. Зелгадис раз за разом бестолку вызвал "Рекавери", проклиная себя за то, что не изучил другие лечащие заклинания. Ему это не нужно. Он же воин. Твою мать.

– Ой, Зел, по тебе прыгают пушистые цыплята, - вдруг заявила Амелия и глупо захихикала.

Это звучало бы смешно, если бы не было так страшно. Зелгадиса пробрала дрожь, когда он заглянул в осоловевшие глаза Амелии. Ее пустой взгляд, ничего не выражающее лицо напомнили ему сумасшедшего, который поразил его в детстве во время посещения вместе с Резо больницы для душевнобольных.

Амелия приподнялась, протянула к Зелгадису дрожащую руку.

– Цып-цып-цып.

Потом ее начало рвать и практически непрерывно выворачивало наизнанку полчаса. Зелгадис мог только беспомощно наблюдать, следя, чтобы Амелия не подавилась желчью. Когда тошнить было уже нечем, она скорчилась на одеяле, слабо вздрагивая, точно ее било током. Зелгадис наложил усыпляющее заклинание, но даже во сне Амелия морщилась и стонала. Он держал светящуюся целебной магией ладонь над ее головой пока сам тоже не начал дрожать от переутомления.

Бесполезно.

Пора было прекратить тешить себя иллюзиями. Даже "Рекавери" помогло бы, если бы Амелия страдал от обычной болезни. Но ее мучил не вирус.

Ее мучила ломка.

В мире за барьером наркотики почти не встречались. Зелгадис читал в одной из книг по медицине, что далеко на юге выращивали какую-то особую траву. Сделанный из нее порошок приносил приятные грезы и вызывал зависимость. Если верить книге, когда человек долго не принимал очередную дозу, у него поднималась температура, ломило кости, болел голова. Все симптомы Амелии на лицо. Спастись от них можно было, только приняв очередную дозу, постепенно промежутки между такими приемами становились все меньше. В книге сухо сообщалось, что большинство наркозависимых умирали или во время ломки, или от передозировки. Немногие могли вытерпеть все мучения и избавиться от зависимости. Но им не на что было рассчитывать в этой борьбе, кроме собственной силы воли. Зелгадис точно помнил, что ни о каких заклинаниях в книге не писали. Собственно книга была посвящена не магии, а южным странам и наркотики описывались как местная специфика.

Ну, Амелия сильная девушка. Вся в отца, а тот здоров, как бык. Она сможет побороть зависимость. А если нет? Тогда в Сейруне найдется лекарство, обязательно... Зелгадис представил, как будет объяснять Филионелу, почему его дочь стала наркоманкой.

"Позаботься о ней".

Филионел оторвет ему руки и ноги. И поделом.

Амелия проспала до полудня, сон пошел ей на пользу. Жар спал, она смогла нормально соображать и тут же попробовала несколько целебных заклинаний. Эффекта - ноль.

– Надо же, "Хиллен Повер" обычно хорошо помогает при воспалительных процессах с температурой, - удивленно проговорила Амелия, щупая свой все еще теплый лоб.
– Может, у меня просто недостаточно сил для него... Зел, как думаешь?

Он решил не скрывать от Амелии правду. Хорошо, часть правды.

– Скорее всего, в дыме, которым на тебя дохнула Азерет, был наркотик.

На лице Амелии отразился страх. Она тоже кое-что слышала о дурмане, подчиняющем волю.

– И что же теперь делать?
– севшим голосом спросила она.

– Все может пройти само, если держаться и не принимать новую дозу, - поспешил обнадежить ее Зелгадис.
– А если нет - в Сейруне наверняка найдется лекарство.

Уверенный тон ему всегда хорошо удавался.

– Плывем туда. К Шабранигдо все эти светящиеся столбы.

– Но мы должны..., - начала Амелия.

– Мы никому и ничего не должны, - отрубил Зелгадис.
– Пусть, для разнообразия, мир спасут другие.

Игнорируя шумные протесты Амелии, Зелгадис поднял ее на руки и побежал по дороге. Так будет гораздо быстрее.

Следующие несколько дней превратились в пытку. И не только для Амелии. Зелгадис бы с удовольствием поменялся с ней местами. Раньше он думал, что ничего не может быть хуже, чем собственные физические страдания. Теперь у него появилась новая точка отчета. Собственная боль ничто, гораздо тяжелее видеть, как мучается самый важный для тебя человек, и понимать, что ты не в силах ничего сделать. Вообще ничего.

Сильные приступы боли обычно случались у Амелии несколько раз в день, тогда ей казалось, что болит все: голова, кости, мышцы. Хотелось свернуться калачиком и скулить, что она иногда делала, не выдерживая. Когда боль уходила, оставалось странное тянущее чувство. Будто где-то в сознании или в теле засела заноза, которую никак не можешь вытащить. Будто тебе что-то нужно, что-то очень важное, но ты не можешь это получить. Мерзкое ощущение.

Однажды оно полностью завладело Амелией, так, что она больше ни о чем не могла думать.

Подсев на привале ближе к Зелгадису, она вкрадчиво проговорила:

– Зел, может быть, нам купить немного наркотика? Совсем чуть-чуть. Я бы приняла его как лекарство, мне бы стало лучше. Я бы смогла идти сама.

Ее просьба испугала Зелгадиса гораздо больше жалобных стонов и криков.

– Не дури, Амелия. Ты же понимаешь, новая порция этой дряни только все испортит, - он старался говорить спокойно и рассудительно.

Она в ответ уставилась на него умоляющим щенячьим взглядом, который всегда использовала, чтобы что-то выпросить. Действовало безотказно. Не хуже заклинания.

– Зел, ну пожалуйста, я больше не могу это выносить.

Зелгадис сжал зубы, стараясь не поддаваться.

– Нет. Ты сама не понимаешь, что просишь.

Амелия придвинулась еще ближе, провела языком по губам. Зелгадис невольно заметил, какие они блестящие, влажные. В глазах Амелии появилось незнакомое выражение, одновременно пугающее и будоражащее.

– Зел, пожалуйста, - выдохнула она не своим голосом, более низким и хриплым.

Чужим.

Она обняла Зелгадиса за руку, ее мягкая грудь уперлась ему в предплечье. Он, конечно, почти ничего не почувствовал, но воображение быстро нарисовало недостающие детали. Внизу живота заворочалось что-то мерзкое. В конце концов, за каменными наростами и плотной кожей Зелгадис оставался молодым мужчиной.

Он сам себе стал противен.

Перед ним сейчас была не Амелия. За нее говорила дрянь, пропитавшая ее кровь.