Избранное в двух томах

общее настроение. Сегодня оно — иначе не назовешь — торжественное.

Но на этом события дня не кончились.

Прошло всего несколько часов, и все повторилось снова. На старт вывели

реактивный самолет Як-15, созданный конструкторским коллективом, руководимым А. С. Яковлевым. В этой машине была полностью сохранена

основа конструкции прославленного винтомоторного истребителя Як-3, и только

вместо мотора с винтом установлен реактивный двигатель. Это не сулило

достижения особенно высоких скоростей, но давало возможность получить

отличный переходный самолет, на котором освоение новой, реактивной техники

механиками да и самими летчиками строевых частей облегчалось наличием

многих привычных элементов.

Не знаю, был ли вылет «Як-пятнадцатого» в тот же самый день запланирован

заранее, или тут сыграл роль некоего катализатора событий вылет «МиГ-девятого».

Так или иначе, вскоре после полета Гринчика, в 13 часов 56 минут, летчик-испытатель М. И. Иванов столь же успешно оторвал от земли еще один опытный

реактивный самолет.

Да, это был большой день нашей авиации!

. .А вечером состоялся банкет. Правда, то, что мы столь светски именовали

банкетом, сильно отличалось от общепринятого представления о нем: ни

шикарных ресторанных залов, ни блестящих люстр, ни импозантного метрдотеля

не было. Наши традиционные празднования первых вылетов или иных

значительных событий летной жизни происходили в той же тесной комнатушке, в которой мы обычно обедали. Официантки Настя и Лена делали в подобных

случаях все от них зависящее, чтобы сервировка имела возможно более

шикарный вид, но для этого явно не хватало реквизита, а главное — ни малейшей

потребности в каком-либо шике никто из присутствующих никогда не ощущал.

Во главе стола сидели виновники торжества. Гринчик успел съездить домой

и переодеться в свой выходной темно-серый костюм с двумя орденами Ленина и

двумя орденами Отечественной войны на лацканах пиджака, Его смеющееся лицо

выражало такую жиз-

112

ненную силу, что казалось, этого человека хватит на сто лет.

Михаил Иванович Иванов был в обычном рабочем костюме; его полет

проходил уже во второй половине дня, и к началу банкета он едва успел

разделаться с неизбежными послеполетными процедурами: разбором, ответами

на вопросы инженеров, заполнением (обязательно на свежую память!) документации. Он тоже был именинником сегодня. И его лицо, конечно, сияло, так же, как и физиономии всех двадцати — двадцати пяти присутствовавших, набившихся в рассчитанное на десять человек помещение.

* * *

Реактивные самолеты начали летать. Почти каждый день то один из них, то

другой поднимался в воздух. Летные данные новых машин, особенно «МиГ-девятого», как и следовало ожидать, резко отличались от всего, к чему мы

постепенно, по крохам добрались за эти годы.

В одном из полетов Гринчик достиг рекордного по тому времени значения

скорости — более девятисот километров в час — и числа М порядка 0,78 *.

Возможности самолета на этом не были исчерпаны. Имело смысл

попробовать максимальные скорости на различных высотах, чтобы нащупать

наивыгоднейшую из них.

Однако дальнейшее продвижение задерживалось многочисленными мелкими

доводками и улучшениями конструкции, целесообразность и даже необходимость

которых выявлялись почти после каждого полета. Особенно много пришлось

повозиться с выяснением причин и устранением тряски — противного мелкого

зуда, от которого дрожала приборная доска, дрожали стенки кабины, фонарь над

головой летчика, ручка управления в его руках — словом, все, что он видел и

ощущал физически, а также (это подтверждали показания приборов) то, чего он в

полете ни видеть, ни чувствовать не мог.

— Отличная машина! — говорил нам Леша. — Но полетаешь на ней полчаса, а потом до вечера мере-

* Числом М называется отношение скорости полета к скорости звука. Оно характеризует как

бы степень приближения к звуковому барьеру. М=0,78 означает, таким образок, что скорость

полета составляла 78 процентов от скорости звука.,

113

щится, будто аж глаза в своих впадинах вибрируют!

Весь опыт, знания, инженерная интуиция работников КБ Микояна и

Гуревича и, конечно, зрелый испытательский талант А. Н. Гринчика и

работавшей с ним бригады понадобились для того, чтобы разобраться в причине

этих чертовых, столь некстати возникших (самолетные дефекты, как и

человеческие болезни, обладают удивительным свойством возникать всегда

некстати) загадочных вибраций.

В конце концов оказалось, что вырывающаяся из двигателей реактивная

струя, обтекая жароупорный экран на днище кормовой части фюзеляжа, раскачивает его, а вслед за ним — и всю конструкцию самолета.

Усиление крепления экрана вылечило машину, но пока до этого дошли, прошло немало времени, в течение которого и летчика и самолет успело как

следует потрясти.

* * *

Я улетал на несколько дней в Ленинград. Кому не радостно лишний раз

повидаться с родными, поговорить с друзьями юности, наконец просто побывать

в родном городе!

Коренных ленинградцев часто обвиняют в необъективно восторженном

отношении к своему городу (впрочем, те же обвинения принято предъявлять

киевлянам, одесситам и уроженцам многих других городов), но что же делать, если Ленинград действительно так хорош!

Хорош, если смотреть на него с земли, хорош с моря, хорош и с воздуха.

Строгие линии его магистралей, ртутная сетка дельты Невы, залив с черточкой