Избранное

гнушаются. Мудрствуют над чем-то более значительным.

– Так откуда же этот проект?

– Мой собственный.

В проекте - сельская школа. Илья Николаевич позаботился о том,

чтобы в классе, рассчитанном на определенное число учащихся, было бы

достаточно, в соответствии с научно-гигиеническими нормами, света и

воздуха; чтобы зеркало печи излучало тепло соразмерно помещению и

потребностям детского организма; чтобы удобен был вход, а на случай

пожара и безопасный выход.

Учитывая скудость земской кассы, здание школы запроектировал

одноэтажное, деревянное. К проекту были приложены расчеты строительных

материалов, рабочей силы и денежная смета.

– Прошу обратить внимание на форточки в окнах. За форточки

костьми лягу! Это же бедствие, во всей губернии школы без форточек.

Проект понравился.

– Не сомневаюсь, что мы утвердим его на училищном совете, -

сказал Языков. - Да заодно и пристыдим наше земство. Этакие

бездельники!

– Я уже голосую! - подхватил Назарьев. Он был членом училищного

совета.

С первых же месяцев своей инспекторской деятельности Илья

Николаевич стремился использовать любую возможность для подготовки

учителей. В Симбирске, при городском уездном училище, обнаружил

учительские курсы и тут же принял участие в их работе.

Расширяя и расширяя подготовку учителей, Ульянов пришел к идее

учительских съездов. Убедил губернатора поддержать его перед

попечителем округа.

В. Н. Назарьев дал с натуры картинку съезда: "Слух о съезде,

вскоре задуманном Ульяновым, вызвал неописанное волнение между нашими

сельскими педагогами, а в начале сентября, если не ошибаюсь, 1873 года

к Симбирску потянулись разнообразные тележки и брички с

законоучителями, учителями и учительницами, стремившимися на съезд...

На следующий день зало мирового съезда преобразилось до

неузнаваемости: ...в углах размещены деревья всех существующих в нашей

местности пород и образцы всевозможных хлебов, а на возвышении...

учебные пособия. Первые ряды стульев были заняты учениками народных

школ... За ними устроились представители нашего высшего и среднего

общества, привлеченные отчасти модой, отчасти искренним сочувствием к

делу народного образования... Все носило на себе отпечаток небывалого

одушевления и лихорадочного напряжения, обсуждение уроков становилось

все живее и живее: выяснились главные положения педагогики и лучшие

приемы обучения грамоте и счету.

...Последний день съезда приходился на праздник... Еще до обедни

толпа учителей со своим инспектором и одним из членов совета

направилась к телеграфной станции. Здесь Ульянов познакомил их с

законами электричества, а после обедни им же показал физический

кабинет военной гимназии. Больше и показывать было нечего в нашем

городе..."

Учительские съезды стали ежегодными. Откликаясь на потребности то

одного уезда, то другого, Ульянов каждый съезд проводил лично.

Илья Николаевич получил с почтой из Казани подарок. Это была

тонюсенькая в синей обложке книжечка. Под обложкой, на титульном

листе: "И. Яковлев. Букварь для чуваш с присоединением русской азбуки.

Казань. В губернской типографии. 1873". Все 32 странички букваря

исполнены от руки, а затем, видимо, отпечатаны с камня. И понятно

почему: взяв за основу русский алфавит, Яковлев вынужден был русские

буквы, чтобы приспособить их к чувашской фонетике, испещрить

различными значками, а в наборной типографской кассе вновь

изобретенных литер, разумеется, не нашлось.

Илья Николаевич, перелистывая книжечку, называл вслух чувашские

слова, сверяясь с яковлевской их транскрипцией.

– Хорошо и просто, - заключил он и написал Яковлеву в Казань: "Я

получил вчера экземпляр Вашей книжки. Очень рад за Вас, что она

окончилась печатанием, постараюсь употребить со своей стороны

возможное содействие распространению ее в чувашских школах..."

Кто же такой Яковлев? Чуваш, студент Казанского университета.

По окончании университета Иван Яковлевич Яковлев при содействии

Ильи Николаевича был определен инспектором чувашских школ в Симбирской

и смежных с ней губерниях. Яковлев восторженно полюбил Илью

Николаевича, и они навсегда остались друзьями.

x x x

Сохранились документы, читая которые, как бы обозреваешь обширную

деятельность Ильи Николаевича Ульянова. Это его ежегодные отчеты. Под

титулом "отчет" заключен научно-исследовательский труд - страстный,

полемический, опирающийся (разумеется, анонимно) на идеи Чернышевского

(например, о роли в воспитании детей наук общественных), Чернышевского

и Добролюбова (об обучении детей каждой национальности на родном

языке); Чернышевского и Добролюбова, Песталоцци и Ушинского о том, что

обучение ребенка и его воспитание - процесс единый; мало того,

учитель, какой бы предмет он ни преподавал, должен прежде всего быть

умелым воспитателем.

Эту мысль, подтвержденную собственным педагогическим опытом,

Ульянов в одном из отчетов выразил так:

"В хорошо организованных училищах и у преданных своему делу

учителей не встречается надобности употреблять какие бы то ни было

меры взыскания с учащихся, потому что последние любят и уважают своих

наставников и не позволяют огорчать их каким-нибудь поступком".

Годовые отчеты Ульянова... Это как бы отпечаток шагов,

неторопливых, полных раздумий, порою тревог, но не ведающих усталости,