Избранное

– Какой типографией, - уже заинтересовался журналист, - где она?

И старушка старательно выговорила:

– Пробстхайда, Руссенштрассе, сорок восемь.

Тотчас ей устроили свидание с Пуршвицем.

– Макс!

– Фрейлен Рау!

И старики обнялись.

x x x

Казалось, историки удовлетворены. Однако Пуршвиц на этом не

успокоился. Он страдал от обиды: натолкнулись на столярную мастерскую,

и уже ему, ветерану-рабочему, нет веры!..

И Пуршвиц повел историков по поселку. Теперь историки заходили в

каждый дом, но Пуршвиц оставался за порогом. Чтоб не подумали, что он

подговаривает жителей. Так проснулась память уже многих стариков. Все

они указали на каменный сарай, где столярная мастерская: "Это была

типография господина Рау, только очень давно".

Но оборудование типографии исчезло. Кто его выбросил - из

разговоров было не понять. Мол, выбросили и увезли за непригодностью

как железный лом...

Историки вновь обратились к тем, кто когда-то работал в

лейпцигских типографиях. На этот раз с просьбой: помочь музею

разыскать плоскопечатную машину, какими пользовались в начале века

мелкие типографии, и наборную кассу, и тогдашний тискальный станок.

Каменный сарай внутри и снаружи отремонтировали, отштукатурили,

установили на прежних местах старинное оборудование, не забыли и

перегородку поставить... Типография на Руссенштрассе была

восстановлена полностью.

5 мая 1956 года, в день советской печати, в Пробстхайду

устремились многие жители города. Как сообщали газеты, перед

возрожденной типографией собралось свыше тысячи граждан всех

возрастов. Из Берлина приехали члены правительства.

– Отныне, - было сказано в торжественной речи, - перед нами

памятник-музей газеты "Искра". Пусть он будет новым залогом нашей

нерушимой дружбы с Советским Союзом.

Затем под аплодисменты собравшихся была перерезана ленточка перед

входом в музей. Начался его осмотр. Очередь желающих попасть внутрь не

иссякала до позднего вечера.

С тех пор дверь в типографию не закрывается. Посетили ее уже

миллионы граждан Германии и туристов из разных стран.

Довелось и нам, группе ленинградцев, побывать в музее. Первая

комната занята витринами, где под стеклом памятки, оставленные о себе

посетителями. В их числе мы тотчас приметили красные галстуки

советских пионеров, значки с изображением пламени и надписью: "Всегда

готов!", рисунки нашей детворы.

"Из искры возгорится пламя", - взял Владимир Ильич девизом для

первой русской революционной газеты.

Пламя возгорелось... И советские газеты, можно сказать, внучки и

правнучки ленинской "Искры", выходят уже под девизом: "Пролетарии всех

стран, соединяйтесь!"

Ленинской "Искре" воздвигнут памятник. Это - обнаруженная

типография на Пробстхайде. Она стала музеем, и двери музея не

закрываются: миллионы людей перебывали уже в маленьком домике среди

зелени, а поток посетителей все нарастает. И это понятно: то в одном

конце мира, то в другом возгорается пламя освободительной борьбы

угнетенных. Революционеры в поисках правды жизни подчас испытывают

потребность приобщения к учению Ленина. А учение это - его суть -

кратко и выразительно раскрывает "Искра".

К истории "Искры" нарастает интерес и в кругах ученых. Пример

тому - недавно вышедшая в свет книжка "Ленинская "Искра"". Она ценна

новыми сведениями о предмете. Работали над книжкой совместно советские

и немецкие историки - Владлен Степанов, Константин Тарновский, Карл

Вигель; два редактора - Елена Смирнова и Моника Вернер; два

переводчика - Елена Шумская и Альфред Рейснер.

Составитель книги - доктор Эрхард Вальтер.

Все немецкие товарищи - жители Лейпцига.

Выпустили книгу совместно московское издательство "Книга" и ФЕБ

Фахбухферлаг (Лейпциг) на русском и немецком языках.

Художественно выполненная книжка (кунстмалер Зигфрид Хемпель)

умещается на половине ладони.

ГОЛОС ЛЕНИНА

Рассказ

В гражданскую войну наша бригада как-то расположилась на отдых.

Выдалось время помыться в бане, постираться и как следует выспаться

после бессонных боевых ночей и походов.

На ближайшую железнодорожную станцию прибыл политвагон, много

дней катившийся от самой Москвы с попутными поездами. Это была

обыкновенная теплушка с тюками центральных газет, брошюр и листовок.

Посредине - печурка, на ней - солдатский котелок и чайник. Когда вагон

добрался до нашей станции на Украине, от всех его грузов не осталось

почти ничего.

Бойцы, приехавшие на тачанке за литературой, очень огорчились и

принялись совестить сопровождающего вагон.

– Эх ты, кочерыжка капустная! Распустил все по тылам - а к нам, в

боевую бригаду, с поскребышами!

Сопровождающий - разбитной паренек с грозным маузером на

самодельной лямке - сконфуженно мялся, пока бойцы, топая по гулкому

вагону, подбирали разрозненные газеты и листовки. Кончилось тем, что

он решил откупиться. Открыл фанерный чемодан с висячим замком и отдал

бойцам граммофонную пластинку, которую приберегал, видимо, для

какого-то другого случая.

Трудно описать ликование в бригаде, когда тачанка на взмыленных

конях прикатила со станции и ездовой закричал с облучка:

– Ура, товарищи! Пластинка... Речь Ленина!

А второй, сидевший в тачанке, обхватив руками и ногами ворох