Избранные киносценарии 1949—1950 гг.
Шрифт:
Мак-Дермот подходит к окну.
М а к-Д е р м о т. Русские уйдут рано или поздно. Наше дело сорвать демонтаж и сохранить специалистов. Пейте виски.
Ф и ш е р. Благодарю.
М а к-Д е р м о т. Пять тысяч долларов на организационные расходы вы получите. Мы рассчитываем, что немецкие социал-демократы не болтуны, а деловые люди.
Ф и ш е р. А как же союзнические соглашения?
Мак-Дермот берет соглашения, рвет их и бросает в корзину под письменным столом.
По течению реки плывут приветственные лозунги американцев: «Американский привет
Библиотека Дитриха.
Дитрих разбирает книги, чтобы освободить одну из полок, заваленных при разрушении. Входит Кузьмин.
Д и т р и х. Доброе утро, господин майор.
К у з ь м и н. Доброе утро! Разрешите мне задать вам один вопрос? (Присаживается на стол.) Мне известно, господин Дитрих, что у вас хранятся патенты военной оптики.
Д и т р и х. Да, но вам я их не отдам.
К у з ь м и н. Вы считаете их своей личной собственностью?
Д и т р и х. Нет, я считаю их собственностью Германии.
К у з ь м и н. Собственностью какой Германии? Фашистской?
Д и т р и х. Если я вам скажу, господин майор, что я давно презираю нацистов, вы сочтете это за ход с моей стороны, и чтобы вы так не думали, я скажу, что не люблю их так же, как и вас.
К у з ь м и н. Кого же вы любите?
Д и т р и х. Германию!
К у з ь м и н. Что же, спасибо за откровенность.
Д и т р и х. Пожалуйста!
Кузьмин у шкафа берет с полки книгу. Дитрих тревожно наблюдает за ним.
К у з ь м и н. Поэма «Германия» Гейне? Вам удалось сохранить Гейне от нацистов? Ведь это был большой риск.
Д и т р и х. Да…
Дитрих торопливо вставляет другую книгу на место взятой Кузьминым и закрывает таким образом щель.
В окно видно, как по саду прогуливается Шметау, прислушиваясь к разговору и стараясь быть не замеченным ни Кузьминым, ни Дитрихом.
К у з ь м и н. Считаете ли вы, что Германия должна платить долги?
Д и т р и х. Да, платить придется, но пусть это будут репарации, а не военные трофеи. Мы, немцы, любим порядок, и если мы платим, то хотим получить хотя бы квитанцию.
К у з ь м и н. В таком случае наши стремления совпадают. Мы тоже любим порядок. (Подходит к Дитриху и пристально глядит ему в глаза.) Можете ли вы мне гарантировать, что до установления репараций эти патенты не попадут в третьи руки?
Д и т р и х. Я могу дать только одну гарантию — свое слово.
К у з ь м и н. Что ж, мне этого достаточно.
Дитрих взволнован неожиданным ответом Кузьмина.
Д и т р и х. Благодарю, я сдержу свое слово. (После паузы.) Но позвольте мне задать вопрос вам.
К у з ь м и н. Слушаю.
Д и т р и х. Вы сказали — в третьи руки. Вероятно, из деликатности вы не назвали американцев. Но я вас прекрасно понимаю и, кроме того, я хорошо знаю, что американцы действительно охотятся за нашими патентами… но… ведь и вы, как я вижу, не безразличны к германским секретам…
К у з ь м и н. Можете не продолжать, я вас понял. Вы хотите спросить, в чем же разница между нашей и их заинтересованностью? Разница большая! Им секреты
вашей техники нужны для разрушений, для убийств, для новой войны… Для нас важно, чтобы ваши патенты не служили целям войны. Мы боремся за мир.В библиотеку входит сержант Егоркин.
Е г о р к и н. Прибыл американский комендант, товарищ майор!
К у з ь м и н. Иду. (Дитриху.) Мы поговорим в следующий раз.
На веранде накрыт стол. Сервирован завтрак.
Кузьмин выходит из дому навстречу подымающимся по ступенькам американцам. Офицеры пожимают друг другу руки.
К у з ь м и н (улыбаясь). Вот и разъехались по домам!
X и л л. Да! Чорт побери! (Показывает на Кимбро.) Мой заместитель капитан Хантор Кимбро.
Кимбро тупо отдает честь, не протягивая Кузьмину руки.
X и л л. Его только что прислали из Соединенных Штатов.
К у з ь м и н. Стало быть, мы соседи?
X и л л (с бокалом в руке). Да, мы соседи. И вступаем — как это у вас называется… — в социалистическое соревнование!
Все смеются.
Кузьмин изучает взглядом Хантора Кимбро.
Хантор Кимбро похож на животное: флегматично жует жевательную резину, пьян, вялые, полузакрытые глаза.
Егоркин подходит к ординарцу Хилла.
П е р е б е й н о г а. Хэлло, хэлло! Хау ду ю ду?
Е г о р к и н. Ай дуду! Здорово!
П е р е б е й н о г а (по-русски). Спасибо!
Е г о р к и н. Не за что! Плиз, милок, устраивайся… по-русски понимаешь?
Перебейнога и Егоркин усаживаются на завалинке дома.
П е р е б е й н о г а. Ай эм фром Калифорниа… трошки разумию по-русски, бо я есть украинец из города Полтава.
Е г о р к и н. Да какой же тебя леший занес в Америку?
П е р е б е й н о г а. Дидов моих занесло, а не меня, а я там родився.
Егоркин приносит деревянный поднос с графином водки и стаканами.
П е р е б е й н о г а. О, это есть водка!
Е г о р к и н. Там родился, а нашу водку знаешь?
П е р е б е й н о г а. О’кэй! Летс дринк водка!
Е г о р к и н. Ну, дринк, так дринк. Как тебя зовут?
П е р е б е й н о г а. Гарри Перебейнога.
Е г о р к и н. А по-нашему как?
П е р е б е й н о г а. Герасим.
Е г о р к и н. Герасим — вот это понятно. А меня Егоркин Фома.
П е р е б е й н о г а. Фома? По-нашему Томас, Томми! (Обнимает Егоркина.)
На веранде Хилл и Кузьмин.
X и л л. Однако у меня к вам дело, сосед. Ведь нам надо произвести демаркацию наших округов, чорт их побери!
К у з ь м и н. Да, во многом надо разобраться.
Он протягивает руку в комнату через окно, берет со своего рабочего стола карту, разворачивает ее.
К у з ь м и н. Надо установить границы. Наши предложения к вашим услугам, майор.
Кимбро пьет рюмку за рюмкой.
X и л л. Вообще мы, майор, с вами стали настоящими чиновниками, дипломатами, чорт возьми! А как хочется поговорить откровенно, по-дружески.