Избранные киносценарии 1949—1950 гг.

Ф и ш е р (Дитриху). Вы ни в коем случае не должны соглашаться на пост бургомистра!

Д и т р и х. Почему вы так думаете?

Ф и ш е р. Это будет предательством национальных интересов. Они хотят воспользоваться вашим добрым именем как знаменем.

Р и л л е. Кто же в таком случае должен быть бургомистром?

Ф и ш е р (Дитриху). Ваш зять — Эрнст Шметау. Он молод и энергичен, он сумеет защитить немецкие интересы.

Д и т р и х. Но Эрнст нацист!

Ф и ш е р. Архив партии сожжен, и Шметау никогда не был нацистом. Я это знаю точно. Будьте спокойны, господин Дитрих!

Д и т р и х (взволнованно). Но не сожжено его прошлое, не сожжена память об этих отвратительных днях. Эрнст не может быть бургомистром. Я удивляюсь вам, господин Фишер! Вы же старый социал-демократ.

Ф и ш е р. Вы не разбираетесь в политике, господин Дитрих. Это — вопросы тактики, в истории бывают такие моменты, когда надо итти заодно с бывшими врагами против врагов нынешних. Об этом говорил даже Карл Маркс.

Р и л л е (резко вставая). Я тоже социал-демократ, господин Фишер. Маркс здесь не при чем, тем более, что он никогда ничего подобного не говорил!

Ф и ш е р. Тише, тише!

Рилле садится.

Ф и ш е р. Бургомистром должен был быть я, но если вы с этим не соглашаетесь, то я требую, чтобы бургомистром был Эрнст Шметау.

Шум на берегу привлекает общее внимание. Все встают, подходят к барьеру набережной.

На набережной останавливается группа машин, из которых с шумом, смехом и шутками вываливается компания американских журналистов. Их ведет майор Хилл.

Кузьмин на берегу встречает Хилла, который представляет ему журналистов.

X и л л. Наша пресса просит разрешения присутствовать на открытии новой школы и сделать снимки для наших журналов.

К у з ь м и н. Пожалуйста.

X и л л (представляя журналистов). Мистер Кэмбл, мистер Ллойд, миссис Джанет Шервуд… мистер Энчмен…

К у з ь м и н. Очень рад. Прошу.

В сопровождении гостей Кузьмин направляется по набережной к зданию отремонтированной школы.

Перебейнога и Егоркин замыкают шествие.

Группа проходит под арку, украшенную большой надписью готическим шрифтом: «Добро пожаловать».

За аркой на плацу построены немецкие школьники.

Они коротко острижены, все на одно лицо.

Среди группы старомодно одетых учителей стоит Курт.

Высокий, с офицерской выправкой, директор школы командует:

— Смирно! Равнение на господина коменданта!

Шеренга школьников с окаменелыми лицами смотрит на Кузьмина.

К у з ь м и н. Здравствуйте, дети!

Ш к о л ь н и к и (подчеркнуто по-военному). Здравия желаем, господин комендант.

Кузьмин озадачен этим «солдатским» приемом.

— Простите, это школа или казарма? — спрашивает он.

Д и р е к т о р. Немецкая школа, господин комендант!

Курт взволнован и смущен.

К у з ь м и н. Что дальше?

Д и р е к т о р. Согласно программе ученик 5 класса Вальтер Шметау будет приветствовать вас стихами.

К у з ь м и н. Пожалуйста.

Д и р е к т о р (к ученикам). Шметау.

Но Вальтера нет…

Замешательство.

Д и р е к т о р. Вальтер Шметау!

Из парадных дверей школы выбегает запыхавшийся взволнованный Вальтер. Он становится впереди шеренги и, скандируя, будто под удары барабана, читает:

Мы идем, отбивая шаг, Пыль Европы у нас под ногами! Ветер битвы свистит в ушах! Кровь и ненависть, кровь и пламя!

Директор школы одобрительно, с иронической усмешкой качает головой в ритм стихам, наблюдая, какой эффект производит декламация на Кузьмина.

Американские журналисты, довольные своеобразной демонстрацией школьников, наблюдают за Кузьминым.

К у з ь м и н (с непроницаемым видом). Так… так… что дальше?

Д и р е к т о р. Разрешите последовать в отремонтированный актовый зал для торжественного наставления учащихся? (Взмахивает платком).

Хор мальчиков запевает мрачную песню. Распахиваются двери школы, через которые виден большой актовый зал.

Гости направляются внутрь здания.

Актовый зал школы.

Над кафедрой — пятно, явственно проступают очертания снятого фашистского орла.

Гости рассаживаются на почетных местах.

Кузьмин и учителя — за столом президиума.

Школьники, печатая шаг, входят в зал и занимают места за столиками.

На столиках перед каждым учеником оказывается листовка с фашистской свастикой.

Такие же листовки лежат на столе президиума.

Их замечают Кузьмин, Курт и учителя…

Курт, взглянув на листовку, задрожал от ярости и отозвал в сторону директора.

Курт и директор.

К у р т. Что это за фашистская вылазка? Как вы смели допустить?

Д и р е к т о р. Я здесь не при чем! Это безобразие! Я клянусь господом богом!

Среди школьников, читающих листовки, смятение, шопот. Кое-кто из них не скрывает своего удовольствия.

Вальтер, бледный, как бы безучастно, но внимательно следит за Кузьминым и Куртом.

Кузьмин с листовкой в руках подходит к Курту и директору.

К у з ь м и н (спокойно). Предоставьте мне слово!

Журналисты впиваются в текст листовки, перешептываются, пожимают плечами, не могут скрыть удовольствия.

К у р т (выходя к кафедре). Внимание, дети! Слово приветствия предоставляется советскому коменданту нашего города. Благодаря его заботам наша школа восстановлена, и вы можете теперь снова учиться.

Наступает тишина.

Кузьмин поднимается на кафедру с фашистской листовкой а руках.

К у з ь м и н. Дети! Вы нашли у себя на столах вот это фашистское воззвание. Здесь написано (читает): «Немецкие дети! Битва в Тевтобургском лесу продолжается! Бойкотируйте новых учителей, рвите красные учебники, ждите ударов барабана…»