Избранные сочинения в шести томах. Том 1-й

Хотя природа одарила индейских красавиц темным цве¬ том лица, щеки Уа-та-Уа покрылись еще более густым ру¬ мянцем при этих словах, а ее черные, как агат, глаза за¬ сверкали живым огнем. Предостерегающе подняв палец, она понизила свой и без того тихий и нежный голос до едва слышного шепота. ее- Чингачгук! — сказала она, произнося это суровое имя такими мягкими горловыми звуками, что оно прозвуча¬ ло почти как музыка. — Его отец Ункас, великий вождь Махикани, самый близкий к старому Таменунду! Ты зна¬ ешь Змея? — Он пришел к нам вчера вечером и пробыл со мной в ковчеге два или три часа, пока я ие покинула их. Я бо¬ юсь, Уа-та-Уа, что он явился сюда за скальпами, так же как мой бедный отец и Гарри Непоседа. — А почему бы и нет? Чингачгук — красный воин, очень красный, скальпы приносят ему славу. Он, конечно, будет искать их. — В таком случае, — серьезно сказала Хетти, — он не менее жесток, чем все другие. Бог не простит краснокоже¬ му то, чего не прощает белому. — Неправда! — возразила делаварская девушка с го¬ рячностью, граничащей почти с исступлением. — Говорю тебе, неправда! Маниту улыбается, когда молодой воин приходит с тропы войны с двумя, с десятью, с сотней скаль¬ пов на шесте! Отец Чингачгука снимал скальпы, дед сни¬ мал скальпы — все великие- вожди снимали скальпы, и Чингачгук от них не отстанет. — Тогда его должны мучить по ночам дурные сны. Нельзя быть жестоким и надеяться на прощение. — Он не жесток, не за что его винить! — воскликнула Уа-та-Уа, топнув своей маленькой ножкой по песку и трях¬ нув головой. — Говорю тебе, Змей храбр. На этот раз он вернется домой с четырьмя — нет, с двумя скальпами. — И для этого он пришел сюда? Неужели он отпра¬ вился так далеко, через горы, долины, реки и озера, что¬ бы мучить своих ближних и заниматься этим гадким делом? Этот вопрос сразу потушил загоревшийся было гнев оскорбленной индейской красавицы. Сперва она подозри¬ тельно оглянулась по сторонам, как бы опасаясь нескром¬ ных ушей, затем пытливо поглядела в лицо своей подруги 165

и наконец с девической кокетливостью и женской стыдли¬ востью закрыла лицо обеими руками и рассмеялась таким музыкальным смехом, что его следовало бы назвать мело¬ дией лесов. Впрочем, боязнь быть услышанной быстро положила конец этому наивному изъявлению сердечных чувств. Опу¬ стив руки, это порывистое существо снова пытливо устави^ лось в лицо подруги, как бы спрашивая, можно ли доверить ей важную тайну. Хетти не могла похвастать такой ослепи¬ тельной красотой, как Джудит, но многие считали, что внешность младшей сестры больше располагала в ее поль¬ зу. На ее лице отражалась вся неподдельная искренность ее характера, и в то же время в нем не было неприятного выражения, которое часто бывает свойственно слабоумным. Повинуясь внезапному порыву нежности, Уа-та-Уа обняла Хетти с таким чувством, непосредственность которого могла сравниться только с его горячностью. — Ты добрая, — прошептала молодая индианка, — ты добрая, я знаю. Так давно Уа-та-Уа не имела подруги, се¬ стры, кого-нибудь, чтобы рассказать о своем сердце! Ты моя подруга, правда? — У меня никогда не было подруги, — ответила Хетти, с непритворной сердечностью отвечая на горячие объ¬ ятия. — У меня есть сестра, но подруги нет. Джудит любит меня, и я люблю Джудит. Но мне бы хотелось иметь и по¬ другу. Я буду твоей подругой от всего сердца, потому что мне нравится твой голос, и твоя улыбка, и то* как ты су¬ дишь обо всем, если не считать скальпов... — Не говори больше о скальпах, — ласково перебила ее Уа-та-Уа. ™ Ты бледнолицая, а я краснокожая — у нас разные обычаи. Зверобой-и Чингачгук большие друзья, но у них неодинаковый цвет кожи, Уа-та-Уа и... Как твое имя, милая бледнолицая? — Меня зовут Хетти, хотя в библии это имя пишется «Эсфирь»., — Почему? Нехорошо так. Совсем не надо писать име¬ на. Моравские братья пробовали научить Уа-та-Уа писать, но я им не позволила. Нехорошо делаварской девушке знать больше, чем знает воин; это очень стыдно. Мое имя Уа-та-Уа, а я буду звать тебя Хетти. Закончив к обоюдному удовольствию предварительные переговоры, девушки начали рассуждать о своих надеждах 166

и намерениях. Хетти рассказала новой подруге более по¬ дробно обо всем, что она собиралась сделать для отца, а де- лаварка поделилась своими планами, связанными с появле¬ нием юного воина. Бойкая Уа-та-Уа первая начала зада¬ вать вопросы. Обняв Хетти за талию, она наклонила го¬ лову, заглядывая в лицо подруги, и заговорила более откро¬ венно. — У Хетти не только отец, но и брат, ^ сказала она. — Почему не говоришь о брате, а только об отце? — У меня нет брата. Говорят, был когда-то, но умер много лет назад и теперь лежит в озере рядом с матерью. — Нет брата, но есть юный воин. Любишь его, почти как отца, а? Очень красивый и храбрый; мо&ет быть вож¬ дем, если он такой, каким кажется. *— Грешно любить постороннего мужчину, как отца, и потому я стараюсь сдерживаться, — возразила совестливая Хетти, которая не умела скрывать свои чувства даже с помощью простых недомолвок, хотя ей было очень стыд¬ но. — Но мне иногда кажется, что я не совладала бы с со¬ бой, если бы Непоседа чаще приходил на озеро. Я должна сказать тебе всю правду, милая Уа-та-Уа: я упала бы и умерла в лесу, если бы он об этом узнал. —= А почему сам не спросит? На вид такой смелый, по¬ чему не говорит так же смело? Юный воин должен спро¬ сить девушку: девушке не пристало говорить об этом пер¬ вой. И у мингов девушки стыдятся этого. Это было сказано горячо и с благородным негодовани¬ ем, но не произвело особого впечатления на простодушную Хетти. — О чем спросить меня? — встрепенулась она в силь¬ нейшем испуге. — Спросить меня, люблю ли я его так же, как своего отца?! О, надеюсь, он никогда не задаст мне та¬ кой вопрос! Ведь я должна буду ему ответить, а это меня убьет. — Нет, нет, не убьет, — возразила индианка, невольно рассмеявшись. — Быть может, покраснеешь, быть может, будет стыдно, но ненадолго; затем станешь счастливее, чем когда-либо. Молодой воин должен сказать девушке, что он хочет сделать ее своей женой; иначе она никогда не посе¬ лится у него в вигваме. — Гарри не захочет жениться на мне. Никто и никогда не женится на мне. 167

— Почему ты знаешь? Быть может, каждый мужчина готов жениться на тебе, и мало-помалу язык скажет, что чувствует сердце. Почему никто не женится на тебе? — Говорят, я слабоумная. Отец часто говорит мне это, а иногда и Джудит, особенно если рассердится. Но я верю не столько им, сколько матери. Она только раз сказала мне это. И при этом горько плакала, как будто сердце у нее разрывалось на части. Тогда я поняла, что я действительно слабоумна. В течение целой минуты Уа-та-Уа молча глядела в упор на милую, простодушную девушку. Наконец делаварка поняла все; жалость, уважение и нежность одновременно вспыхнули в ее груди. Вскочив на ноги, она объявила, что немедленно отведет свою новую подругу в индейский ла¬ герь, находившийся по соседству. Она внезапно переменила свое прежнее решение, так как была уверена, что ни один краснокожий не причинит вреда существу, которое Вели¬ кий Дух обезоружил, лишив сильнейшего орудия, защи¬ ты — рассудка. В этом отношении почти все первобытные народы похо¬ жи друг на друга; Уа-та-Уа знала, что слабоумные и сумас¬ шедшие внушают индейцам благоговение и никогда не на¬ влекают на себя насмешек и преследований, как это бывает среди более образованных народов. Хетти без всякого страха последовала за своей подру¬ гой. Она сама желала поскорее добраться до лагеря и ни¬ сколько не боялась враждебного приема. Пока они медленно шли вдоль берега под нависшими ветвями деревьев, Хетти не переставала разговаривать. Но индианка, поняв, с кем имеет дело, больше не задавала вопросов. — Но ведь ты не слабоумная, — говорила Хетти, — и потому Змей может жениться на тебе. — Уа-та-Уа в плену, а у мингов чуткие уши. Не говори им о Чингачгуке. Обещай мне это, добрая Хетти! — Знаю, знаю, — ответила Хетти шепотом, стараясь выразить этим, что понимает всю необходимость молча¬ ния. — Знаю: Зверобой и Змей собираются похитить тебя у ирокезов, а ты хочешь, чтобы я не открывала им этого секрета. — Откуда ты знаешь? — торопливо спросила индианка; на один миг ей пришло в голову, что ее подруга далеко не 168

так уж слабоумна, и это немножко раздосадовало ее. — От¬ куда ты знаешь? Лучше говорить только об отце и Непо¬ седе; минг поймет это, а ничего другого он не поймет. Обещай мне не говорить о том, чего ты сама не пони¬ маешь. — Я это понимаю и должна говорить об этом. Зверобой все рассказал отцу в моем присутствии. И так как никто не запретил мне слушать, то я слышала все, как и тогда, когда Непоседа разговаривал с отцом о скальпах. — Очень плохо, когда бледнолицые говорят о скальпах, очень плохо, когда молодые женщины подслушивают. Я знаю, Хетти, ты теперь любишь меня, а среди индейцев так уж повелось: чем больше любишь человека, тем меньше говоришь о нем. — У белых совсем не так: мы больше всего говорим о тех, кого любим. Но я слабоумная и не понимаю, почему у красных людей это бывает иначе. — Зверобой называет это обычаем. У одних обычай — говорить, у других обычай — держать язык за зубами. Твой обычай среди мингов — помалкивать. Если Хетти хочет увидеть Непоседу, то Змей хочет увидеть Уа-та-Уа. Хоро¬ шая девушка никогда не говорит о секретах подруги. Это Хетти поняла и обещала делаварке не упоминать в присутствии мингов о Чингачгуке и о том, почему он по¬ явился на озере. — Быть может, он освободит Непоседу, и отца, и меня, если ему позволят действовать по-своему, — прошептала Уа-та-Уа Хетти, когда они подошли уже настолько близко к лагерю, что могли расслышать голоса женщин, занятых работами по хозяйству. — Помни это, Хетти, и приложи два или даже двадцать пальцев ко рту. Без помощи Змея не бывать твоим друзьям на воле. Она, конечно, не могла придумать лучшего средства, чтобы добиться молчания Хетти, для которой важнее всего было освобождение отца и молодого охотника. С невинным смехом бледнолицая девушка кивнула головой и обещала исполнить желание подруги. Успокоившись на этот счет, Уа-та-Уа не стала более мешкать и, нисколько не скрыва¬ ясь, направилась к лагерю.

Глава XI О глупый! Ведь король над королями Приказ свой на скрижалях написал: Чтоб ты не убивал! И ты преступишь Его закон в угоду человеку? О, берегись: его рука карает И на ослушника ложится тяжело. Шекспир, «Король Ричард Ш» 1 Отряд индейцев, в который довелось попасть Уа-та-Уа, еще не вступил на тропу войны; это было видно хотя бы из того, что в его состав входили женщины. То была неболь¬ шая часть племени, отправившаяся на охоту и рыбную лов¬ лю в английские владения, где ее и застало начало военных действий. Прожив таким образом зиму и весну до неко¬ торой степени за счет неприятеля, ирокезы решили перед уходом нанести прощальный удар. В маневре, целью кото¬ рого было углубиться так далеко во вражескую террито¬ рию, также проявилась замечательная индейская прозорли¬ вость. Когда гонец возвестил о начале военных действий между англичанами и французами и стало ясно, что в эту войну будут вовлечены все племена, живущие под властью враждующих держав, упомянутая нами партия ирокезов кочевала по берегам озера Онайда, находящегося на пять¬ десят миль ближе к их собственной территории, чем Глим- мерглас. Бежать прямо в Канаду значило подвергнуться опасности немедленного преследования. Вожди предпочли еще дальше углубиться в угрожаемую область, надеясь, что им удастся отступить, передвигаясь в тылу своих преследо¬ вателей, вместо того чтобы иметь их у себя за спиной. Присутствие женщин делало необходимой эту военную хитрость; наиболее слабые члены племени не могли бы, конечно, уйти от преследования врагов. Если читатель вспомнит, как широко простирались в те давние времена американские дебри, ему станет ясно, что даже целое пле¬ мя могло в течение нескольких месяцев скрываться в этой части страны. Встретить врага в лесу было не более опасно, чем в открытом море во время решительных военных действий. 1 Перевод А. Радловой. 170

Стоянка была временная и при ближайшем рассмотре¬ нии оказалась всего-навсего наспех разбитым бивуаком, который был, однако, оборудован достаточно хорошо для людей, привыкших проводить свою жизнь в подобной об¬ становке, Единственный костер, разведенный посредине лагеря у корней большого дуба, удовлетворял потребности всего табора. Погода стояла такая теплая, что огонь нужен был только для стряпни. Вокруг было разбросано пятна¬ дцать — двадцать низких хижин — быть может, правиль¬ нее назвать их шалашами, — куда хозяева забирались на ночь и где они могли укрываться во время ненастья. Хижи¬ ны были построены из древесных ветвей, довольно искусно переплетенных и-прикрытых сверху корой, снятой с упав¬ ших деревьев, которых много в каждом девственном лесу. Мебели в хижинах почти не было. Возле костра лежа¬ ла самодельная кухонная утварь. На ветвях висели ру¬ жья, пороховницы и сумки. На тех же крючьях, соору¬ женных самой природой, были подвешены две-три оленьи туши. Так как лагерь раскинулся посреди густого леса, его нельзя было окинуть одним взглядом: хижины, одна за дру¬ гой, вырисовывались на фоне угрюмой картины. Если не считать костра, здесь не было ни общего центра, ни откры¬ той площадки, где могли бы собираться жители; все каза¬ лось потаенным, темным и коварным, как сами ирокезы. Кое-где ребятишки перебегали из хижины в хижину, при¬ давая этому месту некоторое подобие домашнего уюта. Подавленный смех и низкие голоса женщин нарушали вре¬ мя от времени сумрачную тишину леса. Мужчины ели, спали или чистили оружие. Говорили они мало и держались особняком или небольшими группами в стороне от женщин. Привычка к бдительности и сознание опасности, казалось, не покидали их даже во время сна. Когда обе девушки приблизились к лагерю, Хетти ти¬ хонько вскрикнула, заметив своего отца. Он сидел на зем¬ ле, прислонившись спиной к дереву, а Непоседа стоял воз¬ ле него, небрежно помахивая прутиком. По-видимому, они пользовались такой же свободой, как остальные обитатели лагеря: человек, незнакомый с обычаями индейцев, легко мог бы принять их за гостей, а не за пленников. Уа-та-Уа подвела подругу поближе к обоим бледноли¬ цым, а сама скромно отошла в сторону, не желая стеснять 171

их. Но Хетти не привыкла ластиться к отцу и вообще про¬ являть как-нибудь свою любовь к нему. Она просто подо¬ шла к нему и теперь стояла, не говоря ни слова, как немая статуя, олицетворяющая дочернюю привязанность. Стари¬ ка как будто нисколько не удивило и не испугало ее появ¬ ление. Он давно привык подражать невозмутимости ин¬ дейцев, хорошо зная, что лишь этим способом можно за¬ служить их уважение. Сами дикари, неожиданно увидев незнакомку в своей среде, тоже не обнаружили ни малей¬ ших признаков беспокойства. Короче говоря, прибытие Хеттй при столь исключительных обстоятельствах произ¬ вело не больше эффекта, чем приближение путешествен¬ ника к дверям трактира в европейской деревне. Все же не¬ сколько воинов собрались в кучку и по тем взглядам, кото¬ рые они бросали на Хетти, разговаривая между собой, видно было, что именно она является предметом их бесе¬ ды. Это кажущееся равнодушие вообще характерно для североамериканского индейца, но в данном случае многое следовало приписать тому особому положению, в котором находился отряд. Ирокезам были хорошо известны все си¬ лы, находившиеся в «замке», кроме Чингачгука. Поблизо¬ сти не было ни другого племени, ни отряда войск, и зоркие разведчики стояли на страже вокруг озера, день и почь наблюдая за малейшими движениями тех, кого без всяко¬ го преувеличения можно было теперь назвать осажден¬ ными. В глубине души Хаттер был очень тронут поступком Хетти, хотя и принял его с кажущемся равнодушием. Старик припомнил кроткую мольбу, с какой она обрати¬ лась к нему, когда он покидал ковчег, и постигшая его не¬ удача сообщила этой просьбе особый смысл, о чем он легко мог позабыть в случае успеха. Хаттер знал непоколеби¬ мую преданность своей простодушной дочери и понимал, что ею руководило совершенное бескорыстие. — Нехорошо, Хетти, — сказал он укоризненно, имея в виду дурные последствия, грозившие самой девушке. — Это очень свирепые дикари: они никогда не прощают оскорбления, нанесенного им, и не склонны помнить ока¬ занную им услугу. — Скажи мне, отец, — спросила девушка, украдкой оглядываясь по сторонам, как бы опасаясь, что ее подслу¬ шают: — позволил ли вам бог совершить то жестокое дело, 172

ради которого вы пришли сюда? Мне это надо знать, что¬ бы свободно говорить с индейцами. — Тебе не следовало приходить сюда, Хетти. Эти ско¬ ты не поймут твоих чувств и намерений. — Но все-таки, чем кончилось это дело, отец? Как вид¬ но, ни тебе, ни Непоседе не удалось добыть скальпов? — На этот счет ты можешь быть совершенно спокой¬ на, дитя. Я схватил молодую девушку, которая пришла с тобой, но ее визг быстро привлек целую стаю диких ко¬ шек, бороться с которыми оказалось не под силу христиа¬ нину. Если это может утешить тебя, то мы оба так же не¬ винны по части скальпов, как, несомненно, останемся не¬ винны и по части получения премий. — Спасибо тебе за это, отец! Теперь я смело буду го¬ ворить с ирокезским вождем — совесть моя будет спокой¬ на. Надеюсь, Непоседа тоже не успел причинить никакого вреда индейцам? — На этот раз, Хетти, — откликнулся молодой чело¬ век, — вы попали в самую точку. Непоседе не повезло, и этим все сказано. Много видывал я шквалов на воде и на суше, но, сколько помнится, ни один из них не мог бы сравниться с тем, что налетел на нас позапрошлой ночью в обличье этих индейских горлопанов. Да что тут говорить, Хетти! Разума у вас мало, но все-таки и вы можете иметь кое-какие человеческие понятия. Теперь я вас попрошу вдуматься в наше положение. Мы со стариком Томом, ва¬ шим батюшкой, явились сюда за законной добычей, о ко¬ торой говорится в прокламации губернатора. Ничего худо¬ го мы не замышляли. Но тут на нас напали твари, больше похожие на стаю голодных волков, чем на обыкновенных дикарей, и скрутили нас обоих, словно баранов; и произо¬ шло это гораздо скорее, чем я могу рассказать вам эту историю. — Но ведь вы теперь свободны, Гарри, — возразила Хэтти, застенчиво поглядывая на молодого великана. — У вас не связаны ни руки, ни ноги. — Нет, Хетти, руки и ноги у меня свободны, но этого мало, потому что я не могу пользоваться ими так, как мне бы хотелось. Даже у этих деревьев есть глаза и язык. Если старик или я вздумаем тронуть хотя бы один прутик за пределами нашей тюрьмы, нас сгребут раньше, чем мы успеем пуститься наутек. Мы не сделаем и двух шагов, 173

как четыре или пять ружейных пуль полетят за нами с предупреждением не слишкохм торопиться. Во всей Колонии нет такой надежной кутузки. Я имел случай познакомить¬ ся на опыте с парочкой-другой тюрем и потому знаю, из какого материала они построены и что за публика их ка¬ раулит. Дабы у читателя не создалось преувеличенного пред¬ ставления о безнравственности Непоседы, нужно сказать, что преступления его ограничивались драками и сканда¬ лами, за которые он несколько раз сидел в тюрьме, откуда почти всегда убегал, проделывая для себя двери в местах, не предусмотренных архитектором. Но Хетти ничего не знала о тюрьмах и плохо разбиралась в разного рода пре¬ ступлениях, если не считать того, что ей подсказывало бес¬ хитростное и почти инстинктивное понимание различия между добром и злом. Поэтому грубая острота Непоседы до нее не дошла. Уловив только общий смысл его слов, она ответила: •—Так гораздо лучше, Непоседа. Гораздо лучше, если отец и вы будете сидеть смирно, пока я не поговорю с иро¬ кезом. И тогда все мы будем довольны и счастливы. Я не хочу, чтобы вы следовали за мной. Нет, предоставьте мне действовать по-моему. Как только я все улажу и вам по¬ зволят возвратиться в замок, я приду и скажу вам об этом. Хетти говорила с такой детской серьезностью и так бы¬ ла уверена в успехе, что оба ее собеседника невольно на¬ чали рассчитывать на благополучный исход ее ходатайст¬ ва, не подозревая, на чем оно основывалось. Поэтому, ко¬ гда она захотела покинуть их, они не стали ей перечить, хотя видели, что девушка направилась к группе вождей, которые совещались в сторонке, видимо обсуждая причи¬ ны ее внезапного появления. Оставив свою новую подругу, Уа-та-Уа приблизилась к двум-трем старейшим воинам; один из них был всегда ла¬ сков с ней и даже предлагал принять ее в свой вигвам как родную дочь, если она согласится стать гуронкой. Напра¬ вив свои шаги в их сторону, девушка рассчитывала, что к ней обратятся с расспросами. Она была слишком хорошо воспитана, согласно понятиям своего народа, чтобы само¬ вольно поднять голос в присутствии мужчин, но врожден¬ ный такт и хитрость позволили ей привлечь внимание воинов, не оскорбляя их гордости. Ее притворное равноду¬ 174

шие возбудило любопытство, и едва Хетти подошла к сво¬ ему отцу, как делаварская девушка уже очутилась в круж¬ ке воинов, куда ее подозвали почти незаметным, но выра¬ зительным жестом. Здесь ее стали расспрашивать о том, где встретилась она со своей товаркой и почему привела ее в лагерь. Только это и нужно было Уа-та-Уа. Она объ¬ яснила, каким образом заметила слабоумие Хетти, причем постаралась преувеличить его степень, и затем вкратце рассказала, зачем девушка явилась во вражеский стан. Слова ее произвели то самое впечатление, на которое она и рассчитывала. Добившись своего, делаварка отошла в сторону и принялась готовить завтрак, желая предложить его гостье. Однако бойкая девушка ни на минуту не пере¬ ставала следить за обстановкой, подмечая каждое измене¬ ние в лицах вождей, каждое движение Хетти и все мель¬ чайшие подробности, которые могли иметь отношение к ее собственным интересам или к интересам ее новой прия¬ тельницы. Когда Хетти приблизилась к вождю, кружок индейцев расступился перед ней с непринужденной вежливостью, которая сделала бы честь и самым благовоспитанным бе¬ лым людям. Поблизости лежало упавшее дерево, и стар¬ ший из воинов неторопливым жестом предложил девушке усесться на нем, а сам ласково, как отец, занял место ря¬ дом с ней. Остальные столпились вокруг них с выражени¬ ем серьезного достоинства, и девушка, достаточно наблю¬ дательная, чтобы заметить, чего ожидают от нее, начала излагать цель своего посещения. Однако в тот самый миг, когда она уже раскрыла рот, чтобы заговорить, старый вождь ласковым движением ру¬ ки предложил ей помолчать еще немного, сказал несколь¬ ко слов одному из своих подручных и затем терпеливо до¬ жидался, пока молодой человек привел к нему Уа-та-Уа. Вождю необходимо было иметь переводчика: лишь не¬ многие из находившихся здесь гуронов понимали по-анг¬ лийски, да и то с трудом. Уа-та-Уа была рада присутствовать при разговоре, осо¬ бенно в качестве переводчицы. Девушка знала, какой опасностью грозила всякая попытка обмануть одну из бе¬ седующих сторон, тем не менее решила использовать все средства и пустить в ход все уловки, какие могло подска¬ зать ей индейское воспитание, чтобы скрыть появление 175