Избранные сочинения в шести томах. Том 1-й

вам никакого вреда, пока я стою здесь и могу помешать этому... Кроме того... — Что вы хотите сказать, Джудит? Каким образом мо¬ жете вы помешать дьявольским ухищрениям индейской жестокости? — Не знаю, Зверобой, — ответила девушка с твердо¬ стью, — но я умею страдать с моими друзьями ж умру ежи- ми, если это будет неизбежно. •— Ах, Джудит, страдать вам, быть может, придется, но вы не умрете, пока не наступит ваш час! Вряд ли такую красивую женщину, как вы, может ожидать что-либо более страшное, чем судьба жены одного из вождей, если, впро¬ чем, при ваших склонностях вы согласитесь стать гподругой индейца. Поэтому было бы гораздо лучше, если бипвы оста¬ лись в ковчеге или в замке. Но что сделано, то сделано. Однако, что. вы хотели сказать вашим «кроме того»? — Опасно говорить об этом сейчас, Зверобой, — ответи¬ ла девушка скороговоркой, проходя мимо него с беззабот¬ ным видом.— Лишние полчаса теперь для нас — все. Ваши друзья не теряют понапрасну времени. Охотник ответил ей благодарным взглядом. Затем он снова повернулся к своим .вранам, как бы готовясь встре¬ тить ожидавши© его пытки.
– После краткого совещания вожди пришли к окончательному решению. Хитрость Джу¬ дит сильно поколебала гуманные намерения Расщепленно¬ го Дуба. Девушка добилась результатов, прямо противопо¬ ложных ее ожиданиям. Это было весьма естественно: индеец не мог простить, что его едва не одурачила неопыт¬ ная девушка. В это время уже все поняли, кто такая Джу¬ дит; слава о ее красоте способствовала разоблачению. Что касается необычайного наряда, то он потерял свое обаяние, так как все были заинтересованы таинственными животны¬ ми с двумя хвостами. Итак, когда Расщепленный Дуб снова поглядел на плен¬ ника, на лице у него было уже совсем другое выражение. Он не хотел больше щадить бледнолицего и не был склонен долее откладывать самую страшную часть пыток. Эта пе¬ ремена в настроении старого вождя быстро сообщилась молодым людям, и они деятельно занялись последними приготовлениями к ожидаемому зрелищу. Они поспешно сложили возле молодого деревца сухие ветви, заострили .щенки, чтобы воткнуть их в тело пленника,, а затем под¬ 474

жечь, и: приготовила веревки,, чтобы привязать его к дереву. Бее это они проделали в глубоком молчании. Джудит затаив дыхание следила за каждым их шагом, тогда как Зверобой стоял неподвижно, словно сосна на холме. Впрочем, когда воины приблизились к нему с веревками в руках, молодой человек поглядел на Джудит, как быт спрашивая, что она посоветует ему — сопротивляться или уступить. Вырази¬ тельным жестом она посоветовала ему последнее, и минуту спустя его во второй раз привязали к дереву. Теперь он был беспомощной мишенью для любого оскорбления или злодеяния,, которое, только могли придумать его мучители. Ирокезы двжетконали очень торопливо, не произнося ни единого слова. Потом они зажгли костер, с нетерпением ожидая, чем все это кончится. Индейцы не намеревались сжечь Зверобоя. Они просто хотели подвергнуть его физическую выносливость наиболее суровому испытанию. Для них важнее всего: было унести его скальп в свои деревни, но предварительно им хотелось сломить его мужество, заставить его стонать и охать. По их расчетам, от разгоревшегося костра вскоре должен был распространиться нестерпимый жар, не угрожающий, одна¬ ко, непосредственной опасностью пленнику. Но, как это часто бывает в подобных случаях, расстояние было высчи¬ тано неправильно, и пламя начало поднимать свои раз¬ двоенные языки так близко от лица жертвы, что через несколько секунд это могло привести к роковому исходу. И тут вмешалась Хетти. Пробившись с палкой в руках сквозь толпу, она разбросала во все стороны пылающие сучья. Несколько рук поднялось, чтобы повалить дерзкую на землю, но вожди вовремя остановили своих разъяренных соплеменников, напомнив им, с кем они имеют дело. Сама Х^тти не понимала, какой опасности она подвергается. Со¬ вершив этот смелый поступок, девушка нахмурила брови и стала оглядываться по сторонам, как бы упрекая насторо¬ жившихся дикарей за их жестокость. — Благослови тебя бог, милая сестра, за этот смелый поступок! — прошептала Джудит, слишком ослабевшая сама, чтобы что-либо предпринять, — Само небо внушило тебе эту мысль. — Это было очень хорошо задумано, Джудит, — под¬ хватил пленник, — это было очень хорошо задумано и впол¬ не своевременно, хотя, в конце концов, может оказаться 475

и весьма несвоевременным. То, что должно случиться, пусть уж лучше случится поскорее. Если бы я вдохнул полный рот этого пламени, никакие человеческие силы не могли бы спасти мне жизнь. А вы видите: на этот раз они так обвязали мой лоб, что я не имею возможности двигать головой. У Хетти были хорошие намерения, но, быть мо¬ жет, лучше было бы позволить огню сделать свое дело. — Жестокие, бессердечные гуроны! — воскликнула Хеттй в припадке негодования. — Вы хотите сжечь челове¬ ка, словно березовое полено! Движением руки Расщепленный Дуб приказал снова собрать разбросанные головни. Ирокезы принесли еще дров; даже женщины и дети усердно собирали сухое топли¬ во. Пламя уже вновь начало разгораться, как вдруг какая- то индейская женщина прорвалась в круг, подбежала к ко¬ стру и ногой разбросала горящие ветви. Ирокезы ответили на эту новую неудачу страшным воем; но, когда виновная обернулась и они узнали в ней делаварку, у всех вырвался крик удовольствия и изумления. С минуту никто не думал о продолжении жестокого дела. И молодые и старые стол¬ пились вокруг девушки, спеша узнать причину ее неожи¬ данного возвращения. В этот критический момент Уа-та-Уа успела что-то шепнуть Джудит, незаметно сунула ей в ру¬ ку какую-то вещицу и затем стала отвечать на приветствия гуронских девушек, которые очень любили ее. Джудит снова овладела собой и быстро принялась за дело. Малень¬ кий остро отточенный нож, который Уа-та-Уа дала ей, пе¬ решел в руки Хетти, потому что это казалось самым безопасным и наименее подозрительным способом пере¬ дать оружие Зверобою. Но слабоумие бедной девушки рас¬ строило тонкие расчеты её подруг. Вместо того чтобы неза¬ метно перерезать путы, стягивавшие руки пленника, а за¬ тем спрятать нож в его одежде, чтобы он мог пустить его в ход в наиболее подходящий момент, Хетти на глазах у всех принялась резать веревки, стягивающие голову Зверо¬ боя, чтобы он снова не подвергся опасности задохнуться от дыма. Конечно, гуроны заметили это и схватили Хетти за руки, когда она успела освободить от веревок только плечи пленника. Это открытие сразу навлекло подозрение *на Уа-та-Уа. К удивлению Джудит, смелая девушка при до¬ просе, не колеблясь, призналась в своем участии в том, что произошло. 476

— А почему бы мне и не помочь Зверобою? — спросила она твердым голосом. — Он брат делаварского вождя; и у меня делаварское сердце... Поди сюда, негодный Терновый Шип, и смой ирокезскую раскраску с своего лица! Встань перед гуронами, ворона! Ты готов есть трупы твоих соб¬ ственных мертвецов, лишь бы не голодать... Поставьте его лицом к лицу со Зверобоем, вожди и воины; я покажу вам, какого негодяя вы приняли в свое племя. Эта смелая, полная убежденности речь, произнесенная на их собственном языке, произвела глубокое впечатление на гуронов. Изменники всегда внушают недоверие, и, хотя трусливый Терновый Шип всячески старался прислужить¬ ся к своим врагам, его раболепие обеспечило ему в лучшем случае презрительное снисхождение с их стороны. Желание сделать Уа-та-Уа своей женой когда-то побудило его изме¬ нить родному племени и предать девушку в руки неприя¬ теля, но среди новых товарищей он нашел серьезных сопер¬ ников, вдобавок презиравших его за измену. Короче говоря, Терновому Шипу позволили остаться в гуронском лагере, но он находился под таким же бдительным надзором, как и сама Уа-та-Уа. Он редко появлялся перед вождями и ста¬ рательно избегал Зверобоя, который до этой минуты не по¬ дозревал о его присутствии. Однако, услышав* свое имя, изменник почувствовал, что прятаться более невозможно. Лицо Тернового Шица было так густо размалевано ирокезскими цветами, что, когда он появился в центре кру¬ га, Зверобой его с первого взгляда не узнал. Изменник при¬ нял вызывающий вид и надменно спросил, в чем его обви¬ няют, — Спроси об этом самого себя, — ответила Уа-та-Уа с задором, хотя во всех ее движениях вдруг почувствовалась какая-то неуверенность, словно она чего-то ожидала. Это сразу заметили и Зверобой и Джудит. — Спроси об этом твое собственное сердце, трусливый предатель делаваров! Не выступай здесь с невинным ли¬ цом. Пойди погляди в ручей — увидишь вражескую рас¬ краску на твоей лживой шкуре, — потом приди обратно и похвастай, как ты убежал от своего племени и взял фран¬ цузское одеяло для покрышки. Размалюй себя пестро, как колибри, — все равно ты останешься черным, как ворона. Уа-та-Уа, живя у гуронов, всегда была так кротка, что теперь они с удивлением слушали ее негодующую речь. . 477

Что касается виновного, то кровь закипела в его жилах, и счастье хорошенькой делаварки, что не в его власти было осуществить месть, которую он уже замышлял, несмотря на всю свою любовь к ней. — Что вам нужно от Тернового Шипа? — спросил он дерзко. — Если бледнолицый устал от жизни, если он боит¬ ся индейских пыток, приказывай, Расщепленный Дуб: я пошлю его по следу воинов, которых мы потеряли... — Нет, вождь, нет, Расщепленный Дуб! — с живостью перебила Уа-та-Уа. — Зверобой ничего не боится, и мень¬ ше всего он боится вороны. Развяжите его, разрежьте его путы, поставьте его лицом к лицу с этой каркающей пти¬ цей, тогда мы увидим, кто из них устал от жизни. Уа-та-Уа рванулась вперед, чтобы выхватить нож у Зверобоя и освободить его, но один пожилой воин остановил ее, повинуясь знаку Расщепленного Дуба. Вождь с подозре¬ нием следил за всеми движениями девушки, потому что, даже когда она говорила как нельзя более развязно, в ней чувствовалась какая-то неуверенность. Она чего-то ждала, и это не могло ускользнуть от внимательного наблюдателя. Она хорошо играла свою роль, но два или три старика сра¬ зу поняли, что она только играет. Итак, ее предложение развязать Зверобоя было отвергнуто, и опечаленную Уа-та- Уа оттащили от дерева в ту самую минуту, когда она уже начинала надеяться на успех. В это время ирокезы, сбив¬ шиеся было в беспорядочную толпу, снова расположились в порядке по кругу. Расщепленный Дуб объявил, что ста¬ рики намерены возобновить пытку: отсрочка продолжалась слишком долго и не привела ни к каким результатам. — Погоди, гурон! Погодите, вожди! — воскликнула Джудит, сама не понимая, что она говорит, и желая любым способом выиграть время. — Ради бога, еще только минуту! Слова эти были прерваны другим, еще более необычай¬ ным происшествием. Какой-то молодой индеец одним прыжком прорвался сквозь ряды гуронов и выскочил на середину круга с величайшей уверенностью и отвагой, ко¬ торая граничила почти с безумием. Пять или шесть часо¬ вых в различных отдаленных пунктах все еще наблюдали за озером, и Расщепленный Дуб в первую минуту подумал, что один из них прибежал с каким-то важным донесением. Движения незнакомца были так быстры, его боевой наряд, сводившийся, как у античной статуи, к простой повязке 478

вокруг бедер, имел так мало внешних отличий, что сразу невозможно было понять, кто он: враг или друг. В три прыжка этот воин очутился рядом со Зверобоем и в мгно¬ вение ока перерезал стягивающие того веревки. Только пос¬ ле этого незнакомец повернулся, и изумленные гуроны увидели благородное лицо, стройное тело и орлиный взор юного воина в раскраске делаваров. В каждой руке он дер¬ жал по карабину; приклады ружей покоились на земле, а о одного из них свисали патронная сумка и пороховница Зве¬ робоя. Это был знаменитый карабин «оленебой». Смело и вызывающе глядя на толпу вокруг него, индеец вручил оружие его законному владельцу. Присутствие двух воору^ женных людей в их среде ошеломило гуронов. Их собствен^ ные ружья, незаряженные, валялись под деревьями, и они могли сейчас защищаться только ножами и томагавками. Однако они достаточно хорошо владели собой, чтобы не об¬ наружить страха. Казалось мало вероятным, чтобы с таки¬ ми небольшими силами можно было отважиться напасть на такой сильный отряд. Гуроны ожидали,, что за этой смелой выходкой последует какое-нибудь необычайное предложе¬ ние. Незнакомец не обманул их ожиданий: он приготовился говорить« — Гуроны, — сказал он, — земля очень обширна, Вели¬ кие Озера тоже обширны; за ними достаточно простора для ирокезов; на этой стороне достаточно простора для делава¬ ров. Я Чингачгук, сын Ункаса, родич Таменунда. Это моя невеста; этот бледнолицый — мой друг. На мое сердце лег¬ ла тяжесть, когда я потерял его. Я последовал за ним в ваш лагерь поглядеть, чтобы с ним не случилось ничего худого. Все делаварские девушки поджидают У а. Они дивятся, по¬ чему ее нет так долго. Позвольте распроститься с вами и идти нашей дорогой. — Гуроны, это ваш смертельный враг, Великий Змей, которого вы ненавидите! крикнул Терновый Шип. — Если он вырвется отсюда, кровью будет отмечен каждый след ваших мокасин отсюда до самой Канады. Я гурон и душой и телом. С этими словами изменник метнул свой нож в обнажен¬ ную грудь делавара. Быстрым движением руки Уа-та-Уа, стоявшая рядом, отклонила удар, и опасное оружие вонзи¬ лось острием в ствол сосны. В следующий миг такое же оружие блеснуло в руке Змея и погрузилось в сердце 479

предателя. Не прошло и минуты с тех пор, как Чингачгук ворвался в круг, и вот уже Терновый Шип, сраженный наповал, рухнул, как бревно. События следовали с такой невероятной быстротой, что гуроны еще не успели прийти в себя. Но гибель Тернового Шипа заставила их опомнить¬ ся. Раздался боевой клич, и вся толпа пришла в движение. В этот миг из леса донеслись необыкновенные звуки; все гуроны — и мужчины и женщины — остановились, насто¬ рожив уши,, с лицами, полными ожидания. Звуки были мерные и тяжелые, как будто по земле молотили цепами. Что-то показалось между деревьями, и вскоре на опушке леса появился военный отряд, маршировавший ровным ша¬ гом. Солдаты шли в атаку, пурпур королевских мундиров алел среди ярко-зеленой листвы. Трудно описать сцену, которая последовала за этим. Гуроны смешались в беспорядке. Паника и отчаяние овла¬ дели ими; лихорадочно пытались они как-нибудь спастись. Из глоток гуронов вырвался яростный вопль; ему ответило веселое «ура». Ни один мушкет, ни одна винтовка еще не выстрелили, хотя твердый и мерный топот продолжался, и было видно, как перед шеренгой, насчитывавшей не мень¬ ше шестидесяти человек, сверкают штыки. Гуроны очути¬ лись в очень невыгодном положении: с трех сторон их окру¬ жала вода, а с четвертой путь к отступлению был отрезан грозным, хорошо обученным врагом. Воины бросились к своему оружию, и затем все находившиеся на мысу — муж¬ чины, женщины, дети — начали искать прикрытия. Среди всеобщей отчаянной сумятицы только Зверобой сохранил хладнокровие и присутствие духа. Прежде всего он поспешил спрятать Джудит и Уа-та-Уа за древесными стволами и стал отыскивать Хетти, но ее увлекла за собой толпа гуронских женщин. Потом охотник бросился к флан¬ гу отступающих гуронов, бежавших к южной оконечности мыса в надежде спастись по воде. Зверобой улучил минуту, когда два его недавних мучителя оказались на одной линии, и его карабин первый нарушил тишину этой ужасной сце¬ ны. Пуля пронзила обоих. Это вызвало беглый огонь со стороны гуронов: в общем шуме раздался боевой клич Змея. Вышколенные солдаты не ответили на огонь гуронов. Один только выстрел раздался из рядов англичан: это вы¬ палил Непоседа. Англичане двигались молча, если не счи¬ тать короткой и быстрой команды и тяжелого, грозного 480

Вскоре на опушке леса появился военный отряд, маршировавший ровным шагом.

топота марширующих войск. Затем послышались крики, стоны и проклятия, которыми обычно сопровождается шты¬ ковой бой. Это страшное, смертельное оружие пресытилось мщением. Разыгравшаяся здесь сцена принадлежала к чис¬ лу тех, которые часто повторяются и в наши дни и во время которых ни возраст, ни пол не избавляют людей от дикой расправы. Глава XXXI Утром цветы Живут Но умирают в ночь. Все, что творится тут, — Завтра уходит прочь. Молния блещет так — Вспышка — и снова мрак! Шелли1 Вряд ли стоит подробно рисовать перед читателем кар¬ тину, которую представляла собой земля, избранная злопо¬ лучными гуронами для их последней стоянки. К счастью для людей чувствительных или не слишком смелых, стволы деревьев, листва и дым скрыли большую часть происходив¬ шего, а ночь вскоре распростерла свой покров над озером и над всей бесконечной пустыней, которая в ту эпоху с не¬ значительными перерывами тянулась от отмелей Гудзона до берегов Тихого океана. Перенесем действие нашей повести на другой день, когда на землю вновь вернулся свет, такой ласковый и улы¬ бающийся, как будто не произошло ничего особенного. Когда на следующее утро встало солнце, на берегах Мерцающего Зеркала уже исчезли все следы борьбы и тре¬ вог. Ужасные события минувшего вечера не оставили ни малейшего отпечатка на неподвижной глади озера, и часы продолжали неутомимо бежать спокойной чередой, ни в чем не нарушая порядка, начертанного природой. Птицы по-прежнему колыхались на воде или парили над верши¬ нами горных сосен, готовые броситься вниз на добычу по непреложным законам своей природы. Короче говоря, ни¬ что не изменилось, если не считать того, что в «замке» и вокруг него закипела жизнь. Перемена, происшедшая 1 Перевод Л. Рубинштейна. 482

там, поразила бы даже самого рассеянного наблюдателя. Часовой в мундире королевского стрелкового полка мерной поступью расхаживал взад и вперед по платформе, а чело¬ век двадцать солдат толпились вокруг дома или сидели в ковчеге. Ружья, составленные в козлы, находились под охраной другого часового. Два офицера смотрели на берег в столь часто упоминавшуюся нами подзорную трубу. Их взгляды были прикованы к тому роковому мысу, где между деревьями еще мелькали красные мундиры: это солдаты рыли могилы, совершая печальный обряд погребения. По некоторым рядовым было видно, что победа досталась не без сопротивления. У младшего офицера рука висела на перевязи. Его товарищ, командовавший отрядом, более счастливо отделался. Он-то и смотрел в трубу, наблюдая за берегом. Сержант подошел с рапортом. Он назвал старшего офи¬ цера капитаном Уэрли, а младшего — прапорщиком Торн¬ тоном. Вскоре читателю станет ясно, что капитан и был тот самый офицер, чье имя упоминалось с таким раздраже¬ нием в последнем разговоре между Джудит и Непоседой. Это был мужчина лет тридцати пяти, краснощекий, с рез¬ кими чертами лица. Его военная выправка и элегантный вид легко могли пленить воображение такой неопытной де¬ вушки, как Джудит. — Долясно быть, Крэг осыпает нас благословениями, — равнодушно заметил капитан, обращаясь к прапорщику и складывая трубу, которую затем передал своему денщи¬ ку. — И, говоря по правде, не без оснований: конечно, го¬ раздо приятнее быть здесь и ухаживать за мисс Джудит Хаттер, чем хоронить индейцев на берегу, как бы ни был романтичен окружающий пейзаж и блистательна одержан¬ ная победа... Кстати, Райт, ты не знаешь, Дэвис еще жив? — Он умер десять минут назад, ваша честь, — ответил сержант, к которому был обращен этот вопрос. — Я сразу понял, чем это кончится, когда увидел, что пуля попала ему в живот. Я еще не встречал человека, который мог бы вы¬ жить, после того как ему просверлили дыру в желудке. — Да, после этого будет не до лакомств, — заметил Уэрли зевая. — Но знаете, Артур, две бессонные ночр под¬ ряд чертовски действуют на способности человека. Я поглу¬ пел, словно голландский священник на Мохоке. Надеюсь, рука вас не очень беспокоит, милый мальчик? 433

— Как видите, она заставляет меня немножко гримас¬ ничать, сэр, — ответил юноша смеясь, хотя его физиономия морщилась от боли. — Но это можно вытерпеть. Надеюсь, Грэхэм скоро улучит несколько минут, чтобы осмотреть мою рану. — А ведь эта Джудит Хаттер премилое создание, Торн¬ тон, и не моя вина, если ее красотой не будут восхищаться в лондонских парках, — продолжал Уэрли, мало интересо¬ вавшийся раной своего собеседника. — Ах, да! Ваша рука! Совершенно верно! Ступайте в ковчег, сержант, и скажите доктору Грэхэму, что я приказал ему осмотреть рану ми¬ стера Торнтона, как только он управится с бедным малым, у которого перебита нога... Прелестное создание! Она была похожа на королеву в своем парчовом платье. Я вижу, здесь все изменилось: отец и мать умерли, сестра умирает, если уже не умерла, из всего семейства уцелела только на¬ ша красавица. Если брать на круг, это была очень удачная экспедиция, и обещает она закончиться гораздо приятнее, чем обычно кончаются стычки с индейцами. — Должен ли я предположить, сэр, что вы готовы по¬ кинуть знамя великой армии холостяков и закончить кам¬ панию браком? — Я, Уэрли, стану новобрачным?! Ей-богу, милый мальчик, вы плохо знаете великую армию, о которой гово¬ рите, если способны вообразить подобную вещь! Я полагаю, что в колониях иногда встречаются женщины, которыми капитан легкой пехоты не должен пренебрегать, но их нельзя найти ни здесь, на горах возле этого озера, ни даже на той голландской речке, где мы стоим гарнизоном. Прав¬ да, мой дядя-генерал однажды соблаговолил выбрать для меня невесту в Йоркшире, но она была совсем некрасива, а я не соглашусь жениться даже на принцессе, если она не будет хорошенькой. — А если она хорошенькая, то вы готовы жениться да¬ же на нищей? — Ну, это мысль, достойная прапорщика! Любовь в шалаше — это старая погудка на новый лад, которую при¬ ходится слышать в сотый раз. Мы не из тех, что женятся, мой милый мальчик. Возьмем нашего командира, старого сэра Эдвина. Хотя он уже полный генерал, но никогда не думал о женитьбе; а если мужчина вот-вот дослужится до генерал-лейтенантского чина, избежав брака, то он уже

почти в безопасности. Стало быть, помощник командира то¬ же уже посвящен в холостяки, как я сказал однажды моему кузену-епископу. Майор — вдовец, он отведал брачной жизни в течение двенадцати месяцев, когда был еще юн¬ цом, и теперь мы считаем его одним из самых надежных наших людей. Из десяти капитанов только один еще колеб¬ лется, и он, бедняга, всегда считался в полковом штабе сво¬ его рода memento mori1 для нашей молодежи. Что касает¬ ся младших офицеров, то еще ни один из них не рискнул заявить, что хочет представить свою супругу полковому собранию... Но ваша рука, кажется, вас беспокоит... Пой¬ дем посмотрим, что сталось с Грэхэмом. Хирург, сопровождавший отряд, занимался совсем не тем, что предполагал капитан. Когда бой кончился, солда¬ ты подобрали мертвых и раненых. Среди них оказалась бедная Хетти. Она была смертельно ранена ружейной пу¬ лей. Никто не знал, как это произошло. Вернее всего, это была несчастная случайность. Сумаха, все старухи и несколько гуронских девушек были заколоты штыками в самый разгар схватки, когда трудно было отличить мужчин от женщин, которые носят приблизительно одинаковую одежду. Большинство воинов погибло на месте. Некоторым удалось, однако, бежать, а двое или трое были взяты живыми. Что касается раненых, то штык избавил хирурга от лишних хлопот. Расщепленный Дуб уцелел, но был ранен и находился в плену. Капитан Уэрли и молодой прапорщик прошли мимо него, направляясь в ковчег. Старый индеец в горделивом молчании сидел на краю баржи с перевязанной головой и ногой; на лице его, однако, незаметно было ника¬ ких признаков уныния или отчаяния. Несомненно, он опла¬ кивал гибель своего племени, но при этом сохранял до¬ стоинство, подобающее воину и вождю. Офицеры застали хирурга в главной каюте ковчега. Он только что отошел от соломенного тюфяка, на котором ле¬ жала Хетти. На обезображенном оспой лице шотландца было необычное для него выражение грустного сожаления. Все его усилия не имели успеха: пришлось отказаться от надежды на то, что девушка проживет хотя бы еще не¬ сколько часов. Доктор Грэхэм привык к сценам предсмерт¬ 1 Memento mori — латинская поговорка: «Помни о смерти». 485