Избранные сочинения в шести томах. Том 1-й

с которой девушка выслушала, его последние слова. Тем не менее необычайное самообладание позволило ей продол¬ жать разговор, не обнаруживая своих чувств. — Что же вы мне прикажете делать с этим оружи¬ ем, — спросила она, — если случится то, чего вы, по-види¬ мому, ожидаете? — Именно об этом хотел я поговорить с вами, Джудит, именно об этом. Вот Чингачгук, правда, далек от совер¬ шенства по части обращения с ружьем, но все же он до¬ стоин уважения и постепенно овладевает этим искусством. Кроме того, он мой друг — быть может, самый близкий друг, потому что мы никогда не ссорились, хоть у нас и разные природные склонности. Так вот, мне бы хотелось оставить «оленебой» Змею, если что-нибудь помешает мне прославить своим искусством ваш драгоценный подарок, Джудит. — Оставьте его кому хотите, Зверобой: ружье ваше, и вы можете распоряжаться им как угодно. Если таково ва¬ ше желание, то Чингачгук получит его, в случае если вы пе вернетесь обратно. — А спросили вы мнения Хетти по этому поводу? Пра¬ во собственности переходит от родителей ко всем детям, а не к одному из них. — Если вы желаете руководствоваться велениями за¬ кона, Зверобой, то, боюсь, что ни одна из нас не имеет права на это ружье. Томас Хаттер не был отцом Хетти, так же как он не был и моим отцом. Мы только Джудит и Хет¬ ти, у нас нет другого имени. — Быть может, так говорит закон, в этом я мало смыс¬ лю. По вашим обычаям, все вещи принадлежат вам, и ни¬ кто здесь не станет спорить против этого. Если Хетти ска¬ жет, что она согласна, я окончательно успокоюсь на этот счет. Правда, Джудит, у вашей сестры нет ни вашей кра¬ соты, ни вашего ума, но мы должны оберегать права даже обиженпых богом людей. Девушка ничего не ответила, но, подойдя к окошку, подозвала к себе сестру. Простодушная, любящая Хетти с радостью согласилась уступить Зверобою право собствен¬ ности на драгоценное ружье. Охотник, по-видимому, по¬ чувствовал себя совершенно счастливым, по крайней мере до поры до времени; снова и снова рассматривал он цен¬ ный подарок и наконец выразил желание испытать на 404

практике все его достоинства, прежде чем сам он вернется на берег. Ни один мальчик не спешил испробовать новую трубу или новый лук со стрелами с таким восторгом, с ка¬ ким наивный лесной житель принялся испытывать свое новое ружье. Выйдя на платформу, он прежде всего отвел делавара в сторону и сказал ему, что это прославленное ружье станет его собственностью, если какая-нибудь беда случится со Зверобоем. — Это, Змей, для тебя лишнее основание быть осторож¬ ным и без нужды не подвергать себя опасности, — приба¬ вил охотник. — Для вашего племени обладание таким ру¬ жьем стоит хорошей победы. Минги позеленеют от зависти, и, что еще важнее, они уже не посмеют больше бродить без опаски вокруг деревни, где хранится это ружье; поэтому береги его, делавар, и помни, что на твоем попечении те¬ перь находится вещь, обладающая всеми достоинствами жи¬ вого существа без его недостатков. Уа-та-Уа должпа быть — и, без сомнения, будет — очень дорога тебе, но «оленебой» станет предметом любви и поклонения всего вашего народа. — Одно ружье стоит другого, Зверобой, — возразил индеец, несколько уязвленный тем, что друг оценил, его не¬ весту ниже, чем ружье. — Все они убивают, все сделаны из дерева и железа. Жена мила сердцу; ружье хорошо для стрельбы. — А что такое человек в лесу, если ему нечем стре¬ лять? В самом лучшем случае он становится жалким трап¬ пером, а не то ему приходится вязать веники и плести кор¬ зины. Такой человек умеет сеять хлеб, но никогда не узнает вкуса дичи и не отличит медвежьей ветчины от ка¬ баньей... Ну ладно, друг! Подобный случай, быть может, никогда не представится нам, и я непременно хочу испы¬ тать это знаменитое ружье. Принеси-ка сюда твой кара¬ бин, а я испробую «оленебой», чтобы мы могли узнать все его скрытые достоинства. Это предложение, отвлекшее присутствующих от тя¬ желых мыслей, было принято всеми с удовольствием. Де¬ вушки с готовностью вынесли на платформу весь запас огнестрельного оружия, принадлежавшего Хаттеру. Арсе¬ нал старика был довольно богат: в нем имелось несколько ружей, всегда заряженных на тот случай, если бы при¬ шлось внезапно пустить их в ход. Оставалось только 405

подсыпать на полки свежего пороху, что и было сделано общими силами очень быстро, так как женщины по части оборонительных приготовлений обладали не меньшим опытом, чем мужчины. — Теперь, Змей, мы начнем помаленьку: сперва испы- таем обыкновенные ружья старика Тома и только потом = твой карабин, а затем — «оленебой», ^ сказал Зверобой, ра¬ дуясь тому, что снова держит в руках ружье и может пока¬ зать свое искусство. — Птиц здесь видимо-невидимо: одни плавают на воде, другие летают над озером и как раз на нужном расстоянии от замка. Покажи нам, делавар, пичуж¬ ку, которую ты намерен пугнуть. Да вон, прямо к востоку, я вижу, плывет селезень. Это проворная тварь, она умеет нырять в мгновение ока; на ней стоит попробовать ружье и порох. Чингачгук не отличался многословием. Лишь только ему указали птицу, он прицелился и выстрелил. При вспышке выстрела селезень мгновенно нырнул, как и ожи¬ дал Зверобой, и пуля скользнула по поверхности озера, ударившись о воду в нескольких дюймах от места, где не¬ давно плавала птица. Зверобой рассмеялся своим сердеч- ным смехом, но в то же время приготовился к выстрелу и стоял, зорко наблюдая за спокойной водной гладью. Вот на ней показалось темное пятно, селезень вынырнул, что¬ бы перевести дух, и взмахнул крыльями. Тут пуля удари¬ ла ему прямо в грудь, и он, мертвый, опрокинулся на спи¬ ну. Секунду спустя Зверобой уже стоял, опираясь прикла¬ дом своего ружья о платформу, так спокойно, как будто ничего не случилось, хотя он и смеялся своим обычным беззвучным смехом. — Ну, это еще не бог весть какое испытание для ру¬ жей, — сказал он, как бы желая умалить свою собствен¬ ную заслугу. — Это не свидетельствует ни за, ни против ружья, поскольку все зависело от быстроты руки и верно¬ сти глаза. Я захватил птицу врасплох, иначе она могла бы снова нырнуть, прежде чем пуля настигла ее. Но Змей слишком мудр, чтобы придавать значение таким фокусам; он давно к ним привык. Помнишь, вождь, как ты хотел убить дикого гуся, а я подстрелил его прямо у тебя под но¬ сом? Впрочем, такие вещи не могут поссорить друзей, а молодежи надо иногда позабавиться, Джудит... Ага, теперь я опять вижу птицу, какая нам требуется, и мы не должны 406

упускать удобный случай. Вон там, немного севернее, де¬ лавар! Индеец посмотрел в ту сторону и вскоре заметил боль¬ шую черную утку, с величавым спокойствием плававшую на поверхности воды. В те далекие времена, когда лишь очень немногие люди нарушали своим присутствием гар¬ монию пустыни, все мелкие озера, которыми изобилует 407

внутренняя часть Нью-Йорка, служили прибежищем для перелетных птиц. Мерцающее Зеркало, подобно другим во¬ доемам, некогда кишело всевозможными видами уток, гу¬ сей, чаек и гагар. После появления Хаттера Мерцающее Зеркало по сравнению с другими озерами, более далекими и уединенными, опустело, хотя в нем еще продолжали гнездиться разные породы птиц, как гнездятся они там и по сие время. В ту минуту из «замка» можно было увидеть сотни птиц, дремавших на воде или купавших свои перья в прозрачной стихии. Но ни одна из них не представляла со¬ бой такой подходящей мишени, как черная утка, на кото¬ рую Зверобой только что указал своему другу. Чингачгук не стал тратить слов понапрасну и немедленно приступил к делу. На этот раз он целился старательно, и ему удалось перебить утке крыло. Она с криком поплыла по воде, бы¬ стро увеличивая расстояние, отделявшее ее от врагов. — Надо покончить с мученияхми этой твари! — вос¬ кликнул Зверобой, видя, что птица тщетно старается взмахнуть раненым крылом. — Для этого здесь найдутся и ружье и глаз. Утка все еще барахталась в воде, когда роковая пуля нагнала ее, отделив голову от шеи так чисто, словно ее от¬ рубили топором. Уа-та-Уа испустила было тихий крик вос¬ торга, обрадованная успехом молодого индейца, но, увидев теперь превосходство его друга, насупилась. Вождь, напро¬ тив, издал радостное восклицание, и улыбка его говорила о том, что он искренне восхищен и нисколько не завидует сопернику. — Не обращай внимания на девчонку, Змей: пусть ее сердится, мне от этого ни холодно ни жарко, — сказал Зве¬ робой смеясь. — Для женщин довольно естественно при¬ нимать к сердцу победы и поражения мужа, а вы теперь, можно сказать, все равно что муж и жена. Однако постре¬ ляем немного в птиц, которые носятся у нас над головой; предлагаю тебе целить в летящую мишень. Вот это будет настоящее испытание: оно требует меткого ружья, как и меткого глаза. На озере водились орлы, которые живут вблизи воды и питаются рыбой. Как раз в эту минуту один из них парил на довольно значительной высоте, подстерегая добычу; его голодные птенцы высовывали головы из гнезда, которое можно было различить на голой вершине сухой сосны. 408

Чингачгук, молча направил новое ружье на эту птицу и, тщательно прицелившись, выстрелил. Более широкий, чем обычно, круг, описанный орлом, свидетельствовал о том, что пуля пролетела недалеко от него, хотя и не попала в цель. Зверобой, который целился так же быстро, как и мет¬ ко, выстрелил, лишь только заметил промах своего друга, и в ту же секунду орел понесся вниз так, что не совсем ясно было, ранен он или нет. Сам стрелок, однако, объ¬ явил, что промахнулся, и предложил приятелю взять дру¬ гое ружье, ибо по некоторым признакам был уверен, что птица собирается улететь. — Я заставил его вильнуть книзу, Змей; думаю, что перья были немного задеты, но он еще не потерял ни кап¬ ли крови. .Впрочем, это старое ружьишко не годится для такой стрельбы. Живо, делавар, бери свой карабин, а вы, Джудит, дайте мне «оленебой»! Это самый подходящий случай испытать все его качества. Соперники приготовились, а девушки стояли поодаль, с нетерпением ожидая, чем кончится состязание. Орел опи¬ сал широкий круг и, снова поднявшись ввысь, пролетел по¬ чти над самым «замком», но еще выше, чем прежде. Чин¬ гачгук посмотрел на него и объявил, что немыслимо по¬ пасть в птицу по отвесной линии кверху. Но тихий ропот Уа-та-Уа заставил его изменить свое решение, и он вы¬ стрелил. Результат, однако, показал, что он был прав, так как орел даже не изменил направление своего полета, про¬ должая чертить в воздухе круги и спокойно глядя вниз, как будто он презирал своих врагов. — Теперь, Джудит, — крикнул Зверобой, смеясь и ве¬ село поблескивая глазами, — посмотрим, можно ли назы¬ вать «оленебой» также и «убей орла»!.. Отойди подальше, Змей, и гляди, как я буду целиться, потому что этому сле¬ дует учиться. Зверобой несколько раз наводил ружье, а птица тем временем продолжала подниматься все выше и выше. За¬ тем последовали вспышка и выстрел. Свинцовый посланец помчался кверху, и в следующее мгновение птица склони¬ лась набок и начала опускаться вниз, взмахивая то одним, то другим крылом, иногда описывая круги, иногда отчаян¬ но барахтаясь, пока, наконец, сделав несколько кругов, не свалилась на нос ковчега. Осмотрев ее тело, обнаружили, что пуля попала между крылом и грудной костью. 409

Глава XXVI И каменная грудь ее без стона На каменное ложе возлегла; Здесь спал слуга бесстрастного закона, Восстановитель и добра и зла, И счет долгам рука его вела — Тот счет, где жизнь и смерть стояли рядом, Тот счет, которого коснувшись взглядом, Забилась в ужасе она, как перед адом. Джайлс Флетчер1 — Мы поступили легкомысленно, Змей. Да, Джудит, мы поступили очень легкомысленно, убив живое существо из пустого тщеславия! — воскликнул Зверобой, когда де¬ лавар поднял за крылья огромную птицу, глядевшую на врагов в упор своим тускнеющим взглядом тем взгля¬ дом, которым беспомощные жертвы всегда смотрят на своих убийц. Это больше пристало двум мальчишкам, чем двум воинам, идущим по тропе войны, хотя бы и пер¬ вый раз в жизни. Горе мне! Ну что же, в наказание я по¬ кину вас немедленно, и когда останусь один на один с кро¬ вожадными мингами, то, вероятнее всего, мне придется вспомнить, что жизнь сладка даже зверям, бродящим по лесу, и птицам, летающим в воздухе... Подите сюда, Джу¬ дит! Вот «оленебой». Возьмите его обратно и сохраните для рук, более достойных владеть таким оружием. Я не знаю рук более достойных, чем ваши, Зверо¬ бой, — ответила девушка поспешно. — Никто, кроме вас, не должен прикасаться к этому оружию. — Если речь идет о моей ловкости, вы, быть может, и правы, девушка, но мы должны не только уметь пользо¬ ваться огнестрельным оружием, но и знать, когда можно пускать его в ход. Очевидно, последнему я еще не научил¬ ся, поэтому возьмите ружье. Вид умирающего и стражду¬ щего создания, хотя это только птица, внушает спаситель¬ ные мысли человеку, который почти уверен, что его послед¬ ний час наступит до заката солнца. Я бы пожертвовал всеми утехами тщеславия, всеми радостями, которые мне доставляют моя рука и глаз, если бы этот бедный орел мог снова очутиться в гнезде со своими птенцами. 1 Перевод Л. Рубинштейна. 410

Слушатели были поражены порывом внезапного рас¬ каяния, охватившим охотника, и вдобавок раскаяния в по¬ ступке, столь обыкновенном, ибо люди редко задумываются над физическими страданиями беззащитных и беспомощ¬ ных животных. Делавар понял слова, сказанные его дру-1 гом, хотя вряд ли мог понять одушевляющие того чувства,^ он вынул острый нож и поспешил прекратить страдания орла, отрезав ему голову. —* Какая страшная вещь — сила, —- продолжал охот¬ ник, и как страшно обладать ею и не знать, как ею поль¬ зоваться! Неудивительно, Джудит, что великие мира сего так часто изменяют своему долгу, если даже людям ма¬ леньким и смиренным трудно бывает поступать справед¬ ливо и удаляться от всякого зла. И как неизбежно один дурной поступок влечет за собой другой! Если бы я не был обязан немедленно вернуться к моим мингам, я бы оты¬ скал гнездо этой твари, хотя бы мне пришлось блуждать по лесу две недели подряд; впрочем, гнездо орла нетрудно найти человеку, который знает повадки этой птицы; но все равно я бы согласился две недели скитаться по лесу, лишь бы отыскать птенцов и избавить их от лишних страданий. В это время Зверобой не подозревал, что тот самый по¬ ступок, за который он так строго осуждал себя, должен был оказать решающее действие на его последующую судьбу. Каким образом проявилось это действие, мы не станем рассказывать здесь, ибо это будет ясно из после¬ дующих глав. Молодой человек медленно вышел из ков¬ чега с видом кающегося грешника и молча уселся на плат¬ форме. Тем временем солнце поднялось уже довольно вы¬ соко, и это обстоятельство, в связи с обуревавшими его теперь чувствами, побудило охотника ускорить свой отъезд. Делавар вывел для друга пирогу, .лишь только узнал о его намерении, а Уа-та-Уа позаботилась, чтобы ему было удобно. Все это делалось не напоказ; Зверобой от¬ лично видел и оценил искренние побуждения своих дру¬ зей. Когда все было готово, индейцы вернулись и сели ря¬ дом с Джудит и Хетти, которые не покидали молодого охотника. — Даже лучшим друзьям сплошь и рядом приходится расставаться, — начал Зверобой, увидев, что все общество снова собралось вокруг него. — Да, дружба не может изменить путей провидения, и каковы бы ни были наши 411

чувства, мы должны расстаться. Я часто думал, что бывают минуты, когда слова, сказанные нами, остаются в памяти у людей прочнее, чем обычно, и когда данный нами совет запоминается лучше именно потому, что тот, кто говорит, вряд ли сможет заговорить снова. Никто не знает, что мо¬ жет случиться, и, следовательно, когда друзья расстаются с мыслью, чтсг разлука продлится, чего доброго, очень дол¬ го, не мешает сказать несколько ласковых слов на проща¬ ние. Я прошу вас всех уйти в ковчег и возвращаться отту¬ да по очереди; я поговорю с каждым отдельно и, что еще важнее, послушаю, что каждый из вас хочет сказать мне, потому что плох тот советник, который сам не слушает чу¬ жих советов. Лишь только было высказано это пожелание, индейцы немедленно удалились, оставив обеих сестер возле молодо¬ го человека. Вопросительный взгляд Зверобоя заставил Джудит дать объяснение. — С Хетти вы можете поговорить, когда будете плыть к берегу, — сказала она быстро. — Я хочу, чтобы она со¬ провождала вас. — Разумно ли это, Джудит? Правда, при обыкновен¬ ных обстоятельствах слабоумие служит защитой среди краснокожих, но, когда те разъярятся и станут помыш¬ лять только о мести, трудно сказать, что может случиться. Кроме того... — Что вы хотите сказать, Зверобой? — спросила Джу¬ дит таким мягким голосом, что в нем чувствовалась почти нежность, хотя она старалась изо всех сил обуздать свое волнение. — Да просто то, что бывают такие зрелища, при кото¬ рых лучше не присутствовать даже людям, столь мало одаренным рассудком и памятью, как наша Хетти. Поэто¬ му, Джудит, лучше позвольте мне отплыть одному, а сест¬ ру оставьте дома. — Не бойтесь за меня, Зверобой, — вмешалась Хетти, понявшая общий смысл разговора. — Говорят, я слабоум¬ ная, а это позволяет мне ходить повсюду, тем более что я всегда ношу с собой библию... Просто удивительно, Джу¬ дит, как самые разные люди — трапперы, охотники, крас¬ нокожие, белые, минги и делавары — боятся библии! — Я думаю, у тебя нет никаких оснований опасаться чего-нибудь худого, Хетти, — ответила сестра, *— и потому 412

настаиваю, чтобы ты отправилась в гуронский лагерь вме¬ сте с нашим другом. Тебе от этого не будет никакого вреда, а Зверобою может принести большую пользу. — Теперь не время спорить, Джудит, а потому дейст¬ вуйте по-своему, — ответил молодой человек. — Приго¬ товьтесь, Хетти, и садитесь в пирогу, потому что я хочу сказать вашей сестре несколько слов на прощание. Джудит и ее собеседник сидели молча, пока Хетти не оставила их одних, после чего Зверобой возобновил раз¬ говор спокойно и деловито, как будто он был прерван ка¬ ким-то заурядным обстоятельством. — Слова, сказанные при разлуке, и притом, быть мо¬ жет, последние слова, которые удается услышать из ^уст друга, не скоро забываются, — повторил он, — и потому, Джудит, я хочу поговорить с вами, как брат, поскольку я недостаточно стар, чтобы быть вашим отцом. Во-первых, я хочу предостеречь вас от ваших врагов, из которых двое, можно сказать, следуют за вами по пятам и подкараули¬ вают вас на всех дорогах. Первый из этих врагов — не¬ обычайная красота, которая так же опасна для некоторых молодых женщин, как целое племя мингов, и требует величайшей бдительности. Да, не восхищения и не похва¬ лы, а недоверия и отпора. Красоте можно дать отпор и даже перехитрить ее. Для этого вам надо лишь вспомнить, что она тает, как снег, и когда однажды исчезает, то уж никогда не возвращается вновь. Времена года сменяются одно дру¬ гим, Джудит, и, если у нас бывает зима с ураганами и мо¬ розами и весна с утренними холодами и голыми деревья¬ ми, зато бывает и лето с ярким солнцем и безоблачным небом, и осень с ее плодами и лесами, одетыми в такой праздничный наряд, какого ни одна городская франтиха не найдет во всех лавках Америки. Земля никогда не пере¬ стает вращаться, и приятное сменяет собой неприятное. Но ипое дело — красота. Она дается только в юности и на короткое время, и поэтому надо пользоваться ею разумно, а не злоупотреблять ею. И так как я никогда не встречал другой молодой женщины, которую природа так щедро одарила красотой, то я предупреждаю вас, быть может, в мои предсмертные минуты: берегитесь этого врага! Джудит было так приятно слушать это откровенное признание ее чар, что она многое могла бы простить чело¬ веку, сказавшему подобные слова, кто бы он ни был. 413

Да и сейчас, когда она находилась под влиянием гораздо более высоких чувств, Зверобою вообще нелегко было бы обидеть ее; поэтому она терпеливо выслушала ту часть речи, которая неделю назад возбудила бы ее негодование. — Я понимаю, что вы хотите сказать, Зверобой, — от¬ ветила девушка с покорностью и смирением, несколько удивившими охотника, — и надеюсь извлечь пользу из ва¬ ших советов. Но вы назвали только одного врага, которого я должна бояться; кто же второй враг? — Второй враг отступает перед вашим умом и способ¬ ностью здраво рассуждать, Джудит, и я вижу, что он не так опасен, как я раньше предполагал. Однако раз уж я заго¬ ворил об этом, то лучше честно договорить 'все до конца. Первый враг, которого надо опасаться, Джудит, как я уже сказал, — ваша необычайная красота, а второй враг — то, что вы прекрасно знаете, что вы красивы. Если первое вы¬ зывает тревогу, то второе еще более опасно. Трудно сказать, как долго продолжал бы в простоте ду¬ шевной разглагольствовать в том же духе ничего не подо¬ зревавший охотник, если бы его слушательница не зали¬ лась внезапными слезами, отдавшись чувству, которое прорвалось на волю с тем большей силой, чем упорней она его подавляла. Ее рыдания были так страстны и неудер¬ жимы, что Зверобой немного испугался и очень огорчился, увидав, что слова его подействовали гораздо сильнее, чем он ожидал. Даже люди суровые и властные обычно смяг¬ чаются, видя внешние признаки печали, но Зверобою с его характером не нужно было таких доказательств сердечно¬ го волнения, чтобы искренне пожалеть девушку. Он вско¬ чил, как ужаленный, и голос матери, утешающей своего ре¬ бенка, вряд ли мог звучать ласковей, чем те слова, которыми он выразил свое сожаление в том, что зашел так далеко. — Я хотел вам добра, Джудит, — сказал он, — и со¬ всем не намеревался так вас обидеть. Вижу, что я хватил через край. Да, хватил через край и умоляю вас простить меня. Дружба — странная вещь. Иногда она укоряет за то, что мы сделали слишком мало, а иногда бранит самыми резкими словами за то, что мы сделали слишком много. Однако, признаюсь, я пересолил, и так как я по-настояще- му и от всей души уважаю вас, то рад сказать это, потому что вы гораздо лучше, чем я вообразил в своем тщеславии и самомнении. 414

Джудит отвела руки от лица, слезы ее высохли, и она поглядела на собеседника с такой сияющей улыбкой, что молодой человек на один миг совершенно онемел от вос¬ хищения.: Перестаньте, Зверобой! = поспешно сказала она.1—* Мне больно слышать, как вы укоряете себя. Я больше со¬ знаю мои слабости теперь, когда вижу, что и вы их заме¬ тили. Как ни горек этот урок, он не скоро будет забыт. Мы не станем говорить больше об этом, чтобы делавар, или Уа-та-Уа, или даже Хетти не заметили моей слабости. Прощайте, Зверобой, пусть бог благословит и хранит вас, как того заслуживает ваше честное сердце.; Теперь Джудит совершенно овладела собой.: Молодой человек позволил ей действовать, как ей хотелось, и, ко¬ гда она пожала его жесткую руку обеими руками, он не воспротивился, но принял этот знак почтения так же спо¬ койно, как монарх мог бы принять подобную дань от сво¬ его подданного или возлюбленная от своего поклонника. Чувство любви зажгло румянцем и осветило лицо девушки, и красота ее никогда не была столь блистательна, как в тот миг, когда она бросила прощальный взгляд на юношу. Этот взгляд был полон тревоги, сочувствия и нежной жа¬ лости. Секунду спустя Джудит исчезла в каюте и больше не показывалась, хотя из окошка сказала делаварке, что их друг ожидает ее. Ты достаточно хорошо знаешь, натуру и обычаи краснокожих, Уа-та-Уа, чтобы понять, почему я обязан вернуться из отпуска, ^ начал охотник на делаварском наречии, когда терпеливая и покорная дочь этого племени спокойно приблизилась к нему. &=* Ты, вероятно, пони¬ маешь также, что вряд ли мне суждено когда-нибудь сно¬ ва говорить с тобой. Мне надо сказать лишь очень немно¬ го. Но это немногое — плод долгой жизни среди вашего на¬ рода и долгих наблюдений над вашими обычаями. Жен¬ ская доля вообще тяжела, но должен признаться, хотя я и не отдаю особого предпочтения людям моего цвета, что женщине живется тяжелее среди краснокожих, чем среди бледнолицых. Неси свое бремя, Уа-та-Уа, как подобает, и помни, что если оно и тяжело, то все же гораздо легче, чем бремя большинства индейских женщин. Я хорошо знаю Змея, знаю его сердце — он никогда не будет тираном той, которую любит, хотя и ждет, конечно, что с ним будут 415