Изгнанники Эвитана. Дилогия

– Полковник Тенмар!
– Почему он всегда повышает в звании? Нарочно?
– Поговорить бы надо!

– Серж, тебя ждет друг. У вас обоих первый бой.

– Да, Анри!
– Мальчишку унесло вихрем. Радости.

Даже забыл, что по имени решил не обращаться.

Еще бы! Помощь заклятому врагу Тенмар пообещал, назвал его другом Сержа. Значит - вроде как и дружбу одобрил.

И на бой идут вместе. Да еще и в паре. Много ли для счастья надо? В восемнадцать лет.

– Слушаю вас, центурион.

– Полковник, вы туда сегодня двоих новичков берёте?

– Жеребьевка...

– Анри насторожился.

Не поставят же драться с посторонними. Это оговорено в условиях. Только со своими.

– Вы бы там сегодня поосторожнее, полковник. Квириты бурлят - крови потребовать могут...

– Не получат.
– С этим центурионом можно говорить свободно. Хотя бы о боях. Не убивать друг друга - тоже оговорено.
– А что с квиритами? Перепились с полудня?

Обычай валять дурака после двенадцати дня так и остался для Тенмара признаком глупости. Квиринского плебса. И не только его.

– Да нет, - центурион нахмурился.
– Там виргинку поймали с полюбовником. И как раз перед вашим боем казнят.

Только этого не хватало! Вальдена можно оставить. Николс тоже ничего нового не увидит. Но Сержу там не место. Хоть связанный и с кляпом, но останется в казарме. В другой раз с другом пофехтует.

– Полковник!
– стражник из десятка центуриона почтительно замер в трех шагах. Почтительно?
– Полковник Анри Тенмар, вас хочет видеть генерал Поппей Август.

2

Есть в мире вещи неизменные. Например, отвращение при лицезрении генерала Поппея Августа - Кровавого Пса.

Анри едва сдержал усмешку. Представил лицо генерала - если пленный офицер обратится к нему данным врагами прозвищем. Дескать, язык плохо выучил. Думал, это - почетный титул...

Увы, такая шутка уместна для лейтенанта. Не для подполковника, рискующего не только своей шкурой, но еще и тремя сотнями чужих. Которые ему далеко не "чужие".

– Подполковник Тенмар!
– Лицо резко обернувшегося к Анри красы и гордости квиринской армии вряд ли могло быть злее. Даже прочти он мысли пленника.
– Вы уже слышали о случившемся в Сантэе?

Центуриона мог подослать и сам генерал, но это - маловероятно.

– Вы о краже воды из Сантэйского водопровода?

Новость прошедшей недели. Впрочем, в казармах ее обсуждают до сих пор. Эвитанцы так и не смогли толком понять. Вода - практически общая и ничья. Так почему ее воровство приравнивается к убийству?

Генерал досадливо поморщился. Явно не понимает - издевается собеседник или нет.

Видимо, выбрал второе. Потому что зло дернул плечом:

– Стал бы я лично вмешиваться - из-за суда над придурком, которому воды мало!

А по закону - нужно. Но когда ж тут менять законы - если они вместо этого "Величеств" меняют раз в месяц?

А гвардии - не до законотворчества. Немудрено, что Всеслав разбил их в пух и прах.

Впрочем, тут злорадство - неуместно. Тенмара и его товарищей он тоже разбил. Два года назад...

– Речь об оскорблении богов...
– начал генерал. Но оборвал сам себя.
– Служившая Вирге дура не могла подождать двадцать лет!

Сами виноваты. Нечего отбирать по знатным семьям маленьких девочек. И заставлять их по двадцать лет служить закосневшей в девичестве Вирге. После крещения для приличия объявленной святой Виргинией.

Любой взбесится - заставь его провести лучшие годы в монастыре.

Хотя молчал бы ты, эвитанец. В Квирине хоть через двадцать лет отпускают. А в твоей родной стране если уж запрут молиться - то навсегда.

– Короче... Виргинку и ее любовника казнят перед вашим выступлением. Чернь захочет еще крови. И она должна пролиться.

Кто, чернь?

– Эвитанцы не убивают друг друга.
– Тенмар надеялся, что льда в голосе достаточно.
– Это было оговорено.

– Я этого и не требую!
– раздраженно рявкнул Кровавый Пес.
– Убейте, кого хотите. Но кровь на арене должна пролиться!

– Кого хотим?
– бровь Анри поползла вверх.

Как когда-то отца раздражала эта привычка! "Ты надо мной издеваешься?!" - рычал старый герцог Тенмар...

– Выберите любого гладиатора. Из любой страны!
– Похоже, Поппей сдерживается из последних сил.
– Хоть чернокожего рубийца! Кровь у всех одинаково красная!

– Ни я, ни мои люди не станут убивать никаких чернокожих рубийцев!
– отчеканил Анри. Моля Творца или Темного - кто услышит!
– чтобы сейчас хоть немного напоминать отца. В его лучшие годы.

"Никогда не сомневайся, что люди выполнят твой приказ. И они его выполнят. Никто не должен усомниться в твоих словах. И в первую очередь - ты сам!"

– Мы - солдаты, а не рабы. Это тоже оговорено.

– Будь по-вашему, - Поппей Август только что сквозь зубы не цедит. Ничего, прикажет другим. Не эвитанцам.
– Да, еще, подполковник... Напоминаю, казнь состоится до боя. Приятного зрелища... солдат.

3

Хорошо, что им не придется убивать. Точнее, придется не им.

Плохо, что бой после казни. А еще хуже, что, пока Анри любовался поганой рожей Поппея, - остальных увезли в амфитеатр. Сержа уже не заменить. Сегодня он увидит, как человека медленно забивают насмерть.

Увидит - перед первым боем на арене.

За два последних года Анри заставил себя измениться. Импульсивный и прямолинейный в юности - вынужден был стать хладнокровным и невозмутимым. Насколько сумел.

Хватало несдержанных подчиненных. Если еще и командир начнет вести себя так же...

Только поэтому ему не хотелось убить квиринскую чернь. По-настоящему - ни разу. За все эти месяцы.

Плебс жаждет крови и зрелищ. И радостно рукоплещет одному из любимцев - гладиатору Анри Отважному.

Он ненавидел их. Но не настолько, чтобы желать им смерти.

До сегодняшнего дня.

Остальные уже ждут за кулисами. Николс с Сержем - рядом, Жан - в стороне.

Мелькнула надежда, что здесь их и продержат. До самого выступления.

Крики слышны будут. Но слышать и видеть - не одно и то же...