Изгнанники Эвитана. Том Третий. Вихрь Бездны

Роджер и сам предпочел бы здесь не появляться. Это отец жаждет в полной мере насладиться победой, а сыну она будет до конца его дней в кошмарах сниться. Но выбора нет. Парадный мундир - и извольте присутствовать на действе. От начала и до конца.

Бертольд Ревинтер - рядом. На белом коне. И штатское идет министру финансов куда больше, чем пресловутый мундир - его сыну.

Замерла площадь. Тишина. Молчат аристократы, палач у алой плахи, золотодоспешная стража. Со скрипом отворяются тяжелые тюремные ворота...

На самом деле всё наверняка не так. Где-нибудь на том конце площади пересмеиваются простолюдины. Кто-то чавкает, шумно и со вкусом жует пироги с потрохами. Или хлеб с солью. Горожане заигрывают с горожанками. Лают собаки, мяукают кошки. Каркает воронье - куда ж без него?

Просто Роджер ничего этого не слышит. Может, потому приближение одного из отцовских людей заметил даже раньше, чем сам отец?

– Что случилось?
– послушный сын едва дождался ухода гонца. Сердце бешено застучало сумасшедшей, невозможной надеждой.

Вот сейчас... Сейчас произойдет что-то, что предотвратит казнь невинных людей! Пожалуйста...

– Плохо, - хмуро ответил Бертольд Ревинтер. И Роджеру вмиг стало ощутимо легче. "Плохо" - это значит "хорошо".
– Тенмар жив. Анри Тенмар.

А вот это - и плохо, и хорошо сразу. Скверно, потому что если жив Анри Тенмар - не жить Роджеру Ревинтеру. Хорошо, потому что то убийство - слишком подлое. Хоть его, оказывается, не было!

– Точно известно?

Они с отцом - конь о конь. Хоть картину пиши о трогательно любящих друг друга родственниках!

– Его видели в лагере Всеслава!
– сквозь зубы процедил министр.

Роджер несколько удивленно взглянул на почти всесильного родителя. На глазах младшего сына отец за почти двадцать лет терял выдержку считанные разы. И сегодня - один из них.

Ладно - Роджер, но почему Бертольд Ревинтер так боится Анри Тенмара? Регент - государственного преступника и разбитого в пух и прах мятежника? Причем - даже не главнокомандующего мятежников.

– Отец, - паника Ревинтера-старшего неожиданно придала уверенности младшему, - Анри Тенмар с тремя пулями в груди рухнул в ледяную воду. Вряд ли амалианки стали бы спасать его. Скорее сдали бы нам за хорошую плату. Значит, ему пришлось плыть к берегу. В Месяце Рождения Весны - когда лед две недели как вскрылся. Плыть, истекая кровью.

– Значит, он в огне не горит и в воде не тонет!
– раздраженно прошипел отец. Прошипел?!

– Ошибка исключена?

– Не исключена. Но я знаю, это - он.

– Возможно...

Вся тяжесть прошедших шести недель в Лиаре навалилась разом. Тенмар выжил. Враг - жив... а заложников это не спасет. Даже если переодетый под простолюдина или наемника Тенмар сейчас в толпе - он лишь бессильно сжимает кулаки. Просто будет смотреть на казнь тех, кого не сумел спасти. На казнь Ирии Таррент.

Кто из солдат пялился в замочную щель и пялился ли вообще? Но сплетня пошла кругами по воде. Весь лагерь три недели судачил, что Ирия Таррент - любовница погибшего мятежника Тенмара. Одна из любовниц.

Отец, услышав, ухмыльнулся и сказал:

– Вполне возможно.

А Роджер...

Тенмар - красавец и герой. Лихо прыгнул прошлой осенью через два повышения. Подполковник в двадцать пять лет. Любимец дам - особенно светских красавиц. И всё же...

Никто прежде не говорил, что Анри Тенмар - любитель незрелых фруктов. С четырнадцатилетними путаются или безусые юнцы, или траченные молью "седина в бороду, бес в ребро" почтенные отцы семейств. Анри Тенмару - двадцать пять, и в женщинах он недостатка не знал. А средней дочери бунтовщика Таррента не дашь больше ее четырнадцати.

Роджер первым посмеялся бы над такой сплетней - не будь упомянутая, едва вступившая в брачный возраст девица яростной зеленоглазой ведьмой Ирией Таррент. Во всяком случае, сам он...

Красавицей ее не назовешь. Черты лица слишком резки, а фигура... как у любой северянки в таком возрасте.

Но даже сейчас стоит ее вспомнить - и кровь закипает в жилах! Именно Ирию, а не Эйду выбрал тогда пьяный от крови "победитель". Ее жаждал подчинить, заставить покориться, понять, кто здесь хозяин! И сколько ни убеждай себя, что отец - прав... Даже не зарежь девица такого "хозяина" при первом удобном случае - вопрос о главенстве был бы решен очень скоро. И не в пользу Роджера.

И всё равно!..

Дверь в Ауэнт таки открылась - потому что двор начал заполняться людьми. Такими отсюда маленькими, смешными человечками. Как быстро Роджер сможет разглядеть среди них Ирию? А Иден?

Хорошо, что Эйды здесь нет. Ни в толпе узников, ни среди зрителей.

По-весеннему ласковое солнце медленно вползает на горизонт. Словно издевается над приговоренными.

А отец? Насколько он доволен? Роджер резко обернулся к человеку, устроившему всё это.

А смотрит тот вовсе не на мрачный тюремный замок. Бертольд Ревинтер не отрывает хмурого, раздосадованного взгляда - да, сейчас он не в силах это скрыть!
– от другого конца площади. А тот стремительно заполняется скачущими во весь опор черно-серебряными всадниками - не меньше трех сотен! Словенцы.

Невозможно не узнать и предводителя. На белоснежном "дикаре-илладийце". Роковую площадь посетил лично князь Всеслав Словеонский и Старградский. Еще вчера не собиравшийся присутствовать на казни.

Зла пленникам - матерям, женам, сестрам, детям мятежников - Ревинтер-младший не желал. Но сердце захолонуло. Анри Тенмар во главе отряда повстанцев сейчас встревожил бы меньше. Даже если бы на глазах у всех отбил пленников и умчал их в неизвестном направлении. Потому что выигравший одну сшибку бунтовщик и вполовину не так страшен, как ставший врагом союзник. Сильный союзник.

Обреченные на казнь (или уже нет?) пересекли двор. Им предстоит последняя дорога. Если не спасет всадник на белом коне. Герой в черном с серебром.

Ирию Роджер узнал в толпе совершенно неожиданно - хоть она и стояла в первом ряду. Но светловолосых женщин и девушек оказалось много, а блеска изумрудных глаз издали не разглядишь. Зато в воротах, между двух тяжелых железных створ, гибкая фигурка и резковатые черты сразу бросились в глаза. Даже несмотря на то, что рядом всхлипывала одна из самых красивых дебютанток прошлого сезона, - Роджер видел ее на многих балах и узнал сразу. Дебютантка красивее, Ирия - ярче.

Она застыла на месте, на какой-то миг на полшага отстав от подруги по несчастью. Испугалась? Ослепил еще по-зимнему поздний восход солнца? Или увидела возможных спасителей?

Стремительный, почти скользящий шаг назад. Всё-таки испугалась? Не бойся, Ирия. Всеслав вряд ли притащился ни с того, ни с сего.

Нырок назад - сразу на три шага. Ошеломленные лица двух отодвинутых в стороны женщин. От Ирии такого не ожидали?

Нахмуренно переглянулись конвоиры.

Настолько потеряла голову? Так ты тоже способна так бояться, Ирия? Ты только казалась...