Изгнанники Эвитана. Том Третий. Вихрь Бездны

Выходи, чего уж там? Ты в очередной раз прибыл, куда не хотел, чужая игрушка. Может, в этот раз обойдется хоть без подлостей, совершенных по чужой указке?

Ого, какой особнячище! И сколько же тогда фонтанов в саду у императора? Хотя, возможно, в Квирине знать живет богаче правителя. Раз уж он тут чисто формальный.

Изнутри жилище неизвестного Роджеру (и наверняка известного всей Сантэе) патриция не уступало в роскоши ни внешней отделке, ни саду.

Кричащие яркие краски, статуи - одна древнее другой, а уж вазы... И стоимость цветов в них!

А что это за сюжеты на стенных фресках и голубом полукуполе потолка? Зачем столько альковных зарисовок, это же все-таки не бордель? Или он самый? А может, салон какой-нибудь известной куртизанки?

И для чего ж ты мог понадобиться куртизанке, тем более - известной, а, "капитан" Ревинтер? Денег с тебя не возьмешь. Твой отец прелестницу тоже отблагодарит вряд ли. А если ей просто интересен юный красавчик - за этим не к тебе, а к Эверрату.

Разве что привлекла твоя слава насильника юных дев. Тогда красотка опять же будет весьма разочарована. Хотя бы твоим внешним видом. Не тянешь ты на коварного злодея из рыцарского романа, и сам это знаешь.

Лестница, свечи, красный ковер. Похожий есть дома. Лежит с тех пор, как...

Отец говорил: "хочешь узнать о хозяине - присмотрись к слугам". Пышные ливреи, угодливые лица. И страх в глазах. Дома прислуга одевалась намного проще... но от того, что одно блюдо разложат в разную посуду, вкус не изменится. Будь у отца не слуги, а рабы, как в Квирине, - боялись бы хозяина не меньше.

Кабинету тоже стыдиться нечего - вполне соответствует саду, дому и слугам. "Лепота" - как говорят в Словеоне.

– Здравствуйте, капитан Николс. Или вы предпочитаете "виконт"?

– Мне всё равно.

Ладно хоть не куртизанка, а вельможа. Лет тридцати или чуть моложе. Жгуче-черноволосый, темноглазый, яркогубый. То ли красавец из девичьих грез, то ли вампир из легенд Мэнда. Тех, что по ночам рассказывают у дружеских костров. И громко смеются за чашей вина - потому что рядом верные товарищи и ничего не страшно.

Хозяин дома улыбается во все белоснежные зубы. Безупречно ровные.

А вот и кресло для гостя - мечта любого политика. Из такого попробуй взвейся "подобно стремительному барсу". Впрочем, Роджер бы и со стула так не вскочил.

– Позвольте представиться, виконт. Патриций Луций Помпоний Андроник. Хотите что-нибудь выпить?

– Нет, благодарю вас, - вежливо ответил Роджер.

– Тогда, если не возражаете, сразу перейдем к сути дела.

– Я слушаю вас.

– Виконт, хотите ли вы вернуться домой?

– Я полагаю, этот вопрос беспредметен, - всё так же вежливо улыбнулся Ревинтер-младший.
– В Эвитане я - вне закона. "Дома" меня ждет расстрел. Или плаха - потому что я усугубил вину побегом и убийством конвоиров.

Сразу две тонких черных брови - явный плод усилий лучших куаферов Сантэи - поползли вверх. Двумя изящными червями.

– Как? Разве Тенмар вам не сообщил? В Эвитане с вас сняты все обвинения, виконт. И вы - совершенно свободны... за исключением того, что связаны приказом Тенмара. Лишняя причина, чтобы задуматься: кому можно доверять, кому - нет. Не так ли?

А есть те, кому - можно? Ну разве что Сержу - в некоторых вопросах. И еще себе - иногда.

– Но что бы там ни думал Тенмар, это еще не значит, что вы не сможете вернуться домой.

– Это значит, что я просто должен правильно выбирать друзей и союзников?
– помог собеседнику Роджер.

Новоиспеченный друг и союзник поощрительно рассмеялся:

– А я-то думал напомнить о вашем настоящем месте в этом мире. Скажем, что это место - высший свет, а не армия. А вы и сами всё прекрасно понимаете.

– Понимаю, - невинно улыбнулся Роджер. Как привык - Алану в первые дни их знакомства. Когда еще доверял ему, как родному отцу. То есть ни капли.

– Как видите, я многое о вас знаю. Поверьте, я достаточно проницателен.

А еще более - самодоволен.

– Военную форму вы надели сначала по приказу отца, а потом - чтобы оказаться от него подальше.

В доме Бертольда Ревинтера действительно окопался шпион этого Андроника, или он просто так хорошо угадал?

– Мне было очень тяжело...
– Роджер отвернулся, разглядывая расписных птичек на вазе. Красивых. И очень дорогих. Того, кто запечатлел их на этой посуде, нет в живых уже веков десять.
– Я был опозорен... мне руки никто не подавал. Я думал, что хуже быть уже не может. Но потом я оказался здесь, среди этих людей...

А теперь - поднять взгляд на собеседника. И побольше отчаянной тоски в глазах - в тебе ведь ее много.

– Я согласен на всё! Помогите мне вернуться домой!

Получилось! Проклятие, получилось! В глазах "проницательного" патриция - снисходительная, чуть презрительная жалость к так легко сломавшемуся "вербуемому". А ее мы "не заметим".

– Конечно же, я помогу вам, виконт. Для этого вы здесь. Ну, успокойтесь же, Роджер!

Перешел на имя. Значит - точно перестал воспринимать всерьез. Или тоже играет? До отца ему далеко, или... Или Ревинтер-младший столь же проницателен, сколь считает таковым противника.

Камень-кинжал-бумага - вечная игра политиков. Камень затупляет кинжал, кинжал режет бумагу, бумага оборачивает камень. Птица когтит змею, змея кусает кошку, кошка рвет птицу...

– Вы мне поможете?

Тебе - двадцать один, и ты - слюнтяй и папенькин сынок. А вдобавок - подлец и безвольная тряпка. Даже не слишком придется врать, не так ли?

– Вы действительно вытащите меня отсюда?!

А вот теперь - безумную надежду во взгляд. То, чего в тебе нет и быть не может, но ты уж постарайся. Только не переиграй! Подумай... представь, что кто-то когда-нибудь пообещает найти твою дочь!

– Да, виконт. Но чтобы у меня появилась возможность помочь вам, вы должны помочь мне.

– Я готов...
– Немного запнуться. Ты - трус, не забывай.

– Есть те, кто будет ставить палки в колеса моему влиянию, а значит - и вашей свободе, виконт.

А теперь - внимательнее, Роджер Ревинтер. Сейчас этот столп проницательности сдаст тебе своих врагов!

– А им можно как-то помешать?

Стоп! Немного, но переигрываешь.

– Можно помешать любому врагу - запомните это, виконт.