Изгои. Часть вторая

— Это еще зачем?

— Я хочу обнять старого товарища, пожелать ему успехов в личной жизни и…

— Веда-Милана велела не беспокоить их.

— Ты мне просто место назови. А дальше я сам.

— Охрана тебя не пустит.

— Ну пожалуйста! Пожалуйста!

— И не уговаривай. Смирись с тем, что Кабан останется в Дарьяне навсегда… Кстати, а если хочешь остаться и ты — без проблем, — Тигги провела кончиком языка по верхней губе. — Кирка часто не бывает дома, а я не люблю одиночества.

— Я подумаю над твоим предложением.

Луцык пересказал состоявшуюся беседу Джей и Левше.

— Дело плохо, — приуныла вокалистка «Изгоев».

— А может быть, ваш Кабан и вправду втюрился в эту старушенцию? — предположил мастер.

— Еще чего! — кинулся друг на защиту друга, но после небольшой паузы тихо сказал: — Хотя, с другой стороны, ему же нравилась Джуди Денч.

— Чего? — изумилась Джей.

— Кабан фапал на бабулю из киношки про Джеймса Бонда.

— Ничего себе! Вот так новость!

— А я вот его не осуждаю. Многим нравятся женщины постарше, — со знанием дела выдал Левша.

— Да ты видел эту Веду-Милану? Ей на кладбище давно прогулы ставят! — тряхнул головой Луцык. — В общем так. Нам нужно как-то увидеться с Кабаном. Если вдруг окажется, что у него реально роман с настоятельницей, то мы умываем руки, совет им да любовь. А если дело обстоит не так, то, как говорится, «сам погибай, а товарища выручай».

К ним подошла Гюрза. Она буквально вся светилась и мурлыкала под нос какую-то песенку.

— У кого-то сегодня была бурная ночка? — поддел сочинитель.

Актрисуля уставилась на него недоумевающим взглядом:

— Не понимаю, о чем ты.

— Признавайся, делала сегодня джага-джага?

— Чего?

— Ну, каталась на веселом дельфине?

— В смысле?

— Делала динь-динь?

— Ты бредишь. Я ничего не понимаю о чем ты говоришь.

— Да ладно, все ты отлично понимаешь. Признавайся, изменила Остапу?

— Да как ты… да ты…

— Не расходуй зря свой яд, — вмешалась Джей, — я вас видела вместе. Тебя и этого красавчика. У забора.

Обвиняемая растерялась и неуклюжим движением принялась поправлять волосы:

— Мы просто разговаривали… А потом мне стало плохо, начала мерещиться всякая дрянь, и Лайон мне помог…

— Лайон?

— Его так зовут.

— Дурацкое имя. Похоже на кличку парня по вызову.

— Кто бы говорил — Анжелика!

— Аккуратней на поворотах, детка, а то снова получишь в нос!

Гюрза машинально коснулась своей носопырки и сверкнула на оппонентку глазами. Кстати говоря, от синяков и ушибов на ее личике не осталось и следа — чудодейственное мумие сработало на славу.

— Короче, ты не настроена говорить правду, — заключил Луцык.

— Я все сказала, — ответила Гюрза.

— Интересно, а как отреагирует на это Остап, когда мы его найдем?

— Не думала, что ты стукач.

— Как ты меня назвала, повтори?

— Стукач.

— А ну-ка повтори!

— Стукач. У этого слова есть множество синонимов. Ябедник. Дятел. Доносчик. Радист. Сука!

— А ты шлюха!

— Стукач!

— Подстилка!

— Прелюбодейка!

— Стукач!

В роли рефери на сей раз выступила Джей. Она крикнула: «Брейк!» и развела «боксеров» по углам.

— Ладно, — шмыгнула носом Гюрза. — Я немножко изменила Остапу…

— Немножко? Это как? — ехидно заметил Луцык.

— Это в первый и в последний раз. Ясно?

— Конечно, конечно.

— Ой, тоже мне поборник морали! Сам будто бы никогда не изменял!

— Никогда!

— Что, вот ни разу?

— Нет, ни разу.

— А остальные?

— Я в молодости еще тот ходок был! — разулыбался Левша.

— Да слышали мы уже о твоих похождениях, — вздохнула Джей.

— Левак укрепляет брак! — провозгласил он и поднял над головой сжатый кулак.

— Джей, — зрачки Гюрзы сузились, она и вправду стала похожа на змею. — Ты ведь изменяла Луцыку?

— Я?!

— Ты.

— Что за чушь ты несешь?

— А мне Остап рассказывал, что у вас был роман.

— Мы тогда уже не встречались с Луцыком.

Писателя бросило в жар, потом сразу в холод. И снова в жар. Новость прозвучала как гром среди ясного неба. Ему словно нож в спину воткнули. Луцык в этот момент и в самом деле ощутил свербящую боль в позвоночнике.

Он чувствовал себя раздавленным. Как же мог Остап нарушить неписаный мужской закон: ни в коем случае не трахаться с девушкой друга, даже если они разбежались?! А Джей? Как могла она?! Неужели на свете мало мужиков? Что, нельзя было найти кого-нибудь не из их тусовки. Какого-нибудь Костю, или Анатолия, или Петра… Да хоть Вольдемара, только не Остапа!

Зачем она так поступила?

В последнее время Луцык лелеял надежду на воссоединение, и, как ему казалось, дело сдвинулось с мертвой точки. А тут такое… Как теперь быть? Что делать? А когда они найдут Остапа… Да-да, они обязательно его найдут. Теперь — стопроцентно, без малейших сомнений! И вот тогда он поглядит в глаза этому предателю и набьет ему рожу. И неважно, что Остап теперь дерется как Стивен Сигал. Чем труднее битва, тем слаще победа.

А что потом?

«Набью ему морду, и свалю на край света, — раздраженно думал Луцык. — Вырою землянку. Буду жить отшельником, что та Дарьяна. Сушить грибы, сажать фасоль. Жрать ужей и жарить жаб».

— Лу-у-уцык! — Джей дернула его за рукав. — Очнись! Что с тобой?

Писатель вернулся в реальность и произнес сдавленным голосом:

— Ты предала меня, Джей.

— Я?!

— Да, ты! Ты спала с Остапом.

— Обожди. К тому времени мы с тобой уже не встречались.

— Неважно.

— Еще как важно!

— Ты не должна была спать с Остапом.

— Неужели?

— Да. Не должна.

— Может, я у тебя должна была спросить разрешения?

— Я бы не разрешил тебе.

— Чего?! Луцык, ты в своем уме? Я свободная женщина. Занимаюсь сексом с кем хочу. И точка!

— Ты не должна была спать с Остапом.

— У тебя что, пластинку заело?

— Не ожидал от тебя такого.

— Да, Остап мне говорил, что ты именно так отреагируешь…

— Значит, вы еще меня и обсуждали? Ну-ну…

— Поверь, у нас были занятия и поинтересней. И вообще, я не понимаю, чего ты взъелся?

Но распаленный гневом, посчитавший себя оскорбленным бывший напоминал машину, у которой отказали тормоза: