Изгои. Часть вторая

— Не мужчина, а идеал, — хмыкнула Гюрза.

— Ну я бы не сказала… Были у Паркера и свои недостатки. Любил заложить за воротник. Ужасная привычка. Тем более у нас в Дарьяне запрещен алкоголь. Но он осознавал, что идет ко дну и боролся с пагубным пристрастием. А я всячески помогла ему в этом. Поддерживала. И он…

Веда-Милана так и не закончила свою речь. Гюрза сорвалась с места бросилась к настоятельнице. В тот же миг сморщенный старушечий палец надавил на спусковой крючок…

11. По прозвищу «Хорек»

Помнится, в фильме «Индиана Джонс и Королевство хрустального черепа» отважный археолог спасся от ядерного взрыва, забравшись в холодильник. Тогда многие зрители подняли на смех авторов, утверждая, что такого просто не может быть. Среди этих многих был и Остап. Он не просто смеялся — он ржал, аки конь. Но вот сейчас Остап, представься такая возможность, принес бы публичные извинения сценаристам фильма. Ведь его тоже спас холодильник.

Взрыв грянул знатный. Оружейку разнесло в щепки. Взрывная волна отбросила холодильник на добрых двадцать метров. Выбравшись из укрытия, растрепанный и перепуганный до усрачки, но все-таки живой, Остап констатировал вслух:

— Похоже, оружейка-то и вправду была заминирована!

Он быстро оглядел себя. Заметных повреждений не было. Только гудела башка и немного двоилось в глазах. Догоравшие обломки деревянного дома были разбросаны по окрестности, а метрах в трех от него лежала обугленная по краям кисть Черныша.

«Кажется, мы остались без пушек», — пришла еще одна констатирующая мысль.

Огонь прекрасно освещал местность, так что разглядеть четыре приближающиеся фигуры не представляло труда. Сомневаться в том, что это зомби, не приходилось. Три особи мужского пола и одна женского.

«Интересно, а бояться ли зомби огня? — подумал Остап. — Они вообще чего-то боятся? Святая вода, молитвы, кресты и все такое — это для кровососов. Крюгер боялся зеркал. А чем можно отпугнуть зомби?»

В этот момент плечо одного из ходячих мертвецов занялось слабым пламенем, на что тот не обратил никакого внимания.

— Вот и ответ на мой вопрос. Огонь им не страшен, — горестно вздохнул Остап.

Четверо передвигались стремительно, так что бежать от них не имело никакого смысла. Значит, придется вступить в бой.

— Что ж, посмотрим, кто кого, — злобно прорычал Остап и принял боевую стойку.

Как и тогда на ринге, Остап тут же дал противникам клички. Женщину, из левой груди которой торчала рукоятка заточки, обозвал Жертвой Амура. Пузатого мужика с седой бородой до колен — Усамой бен Ладеном. Лысый с зеленоватой кожей стал Шреком. Оставшийся, чье плечо облюбовал огонь, удостоился наречения Зюгановым, уж больно был на него похож.

Ждать действий противника он не стал и первым вступил в бой. Подсечкой сбил с ног Жертву Амура и Усаму бен Ладена. Пнул ногой в живот Зюганова, отбросив назад. Подобрав с земли ржавую монтировку, воткнул прямо в глаз Шреку. Из оскаленной пасти зомбаря потоком полилась кровь и он рухнул на землю. Минус один.

Но вскоре Жертве Амура удалось взять Остапа в тиски. Она уже примеривалась к его шее, но потенциальная добыча оказалась проворней и вырвалась из стальных объятий, толкнув нежить на торчащий из земли штырь. Жертва Амура приземлилась на железяку точно затылком и испустила дух.

Следующим выбыл из игры Зюганов. Тут свое дело сделал огонь, который перебрался на спину, затем на ноги, а далее распространился по всему телу.

«Сгорел в пожаре революции», — ехидно подумал Остап.

А вот c Усамой бен Ладеном пришлось повозиться. Зомбарь технично уклонялся от ударов и пару раз прописал в челюсть противнику, да так, что у того едва не посыпались из глаз искры. Видать, в прошлой жизни мертвец был боксером и кое-какие профессиональные навыки у него до сих пор сохранились. Как говорил Юрий Никулин в фильме «Когда деревья были большими»: «Помнят руки! Помнят родимые!». Но Остап подловил удобный момент и свернул бородачу шею, после чего размозжил череп булыжником.

— Зомби хреновы! — подытожил схватку победитель, разглядывая испачканный кровью комбинезон. И вдруг улыбнулся.

А ведь именно так, «Зомби хреновы», «Изгои» хотели назвать свой зин — малотиражное любительское независимое издание. Слово «zine» английское, а оно, в свою очередь, отделилось от «magazine», что переводится как «журнал». Выпускать такое самодеятельное СМИ легко и весело. Макет обычно делался на коленке, картинки вырезались из разных журналов, текст либо печатался на машинке, либо распечатывался на принтере. Кто-то даже делал рукописные зины. Всю эту красоту множили на ксероксе до нужного количества экземпляров, а потом распространяли в тусовке. В России девяностых-нулевых зины стали неотъемлемым атрибутом панк-культуры. Как они только не назывались! «Сучий потрох», «Панк-эйфория», «Отбросы», «Грязь», «Подполье», «Анти-мент», «Лютая дичь», «Ирокез», «Долби систему!», «Свинобой», «Действуй!», «Шон Пенн», «Зин про лягушек и черепах», «Гиподром», «Don’t panic!», «В моем супе печенье в форме зверушек», «Неврозь», «Заводной помидор», «Предвкушая хаос», «Aminazine», «Евробутылка», «Анархию в кровь!», «Ребро жесткости», «Падеж s кота», «Бери, бабка, ружье!», «Люцифер печет блины», «Зрячие пятна», «Динозавры рока», «ШумелаЪ мышь», «Алкаш», «Связь времен», «Шабаш», «Кукиш», «Польский батон», «Тусня-тусней», «No Future», «Мусорка», «Красный рок», «Вантуз», «Брутто», «Музыкально-непопсовое обозрение», «Осиновый кол», «Херр с мослом», «New Diamond», «От винта», «Спидъ», «Тапки», «На вилы!», «Влом», «Саша в Зазеркалье», «Муха», «Блин», «Уголовное дело №», «Ересь», «Дилетант», «Штучка», «Вавилон», «Панк-рокер», «Ок’эй, жлоб!», «Пергамент», «Сорок три матраса циклодола», «Сансара», «Товарищ Чкалов», «Запой», «Четыре татарина и один армян», «Панк сдох!», «Панк не сдох!», «Слева молот, справа серп», «Мразь», «Озверин имени Миклухо-Маклая», «Панк-террор», «Никогда не верь хиппи!», «Ожог», «Гниль», «Топь», «Голод», «Виселица», «Гульбон», «Вибратор», «Манок», «Ревизор», «Русский бунт», «Хаос-рок», «Подкова на несчастье», «Аркебуза», «Глюки», «Депо», «Война!», «Уличные беспорядки», «Периферийная Нервная Система», «Козлы»…

Тематика у зинов была самая разнообразная. Там публиковали переводные статьи из зарубежных журналов, интервью с отечественными панк-персонажами, репортажи с концертов, рецензии, анекдоты, комиксы. В общем, всего понемногу.

А первый номер зина «Зомби хреновы» должен был состоять из: большого интервью с группой «Изгои», текстов их песен, обзора панк-новинок, хоррор-рассказа Луцыка про людоеда из Бибирево и его же анализа байопика Алекса Кокса «Сид и Нэнси», хит-парада отечественного пива от Кабана и трех фото Джей, где она косплеила немецкую панк-диву Нину Хаген. Статью же Остапа о современном анархизме и движении сквотеров забраковали, а Луцык и вовсе назвал ее «надуманной и претенциозной чушью».

Но номер так и не вышел в свет. Занятие как-то быстро наскучило редакции, все перегорели и решили сосредоточиться на репетициях, не отвлекаясь на посторонние дела.

— Зомби хреновы, — повторил Остап, вспомнив о зине, и добавил: — Зря мы не стали его выпускать! Его бы читали только из-за названия.

Вдруг вдалеке показалась толпа зомби, штук пятнадцать. Он тут же юркнул за ближайший дом, внимательно наблюдая оттуда за развитием событий.

Во главе процессии шел Крот. Выглядел он бодро, шаг его был быстрым, а движения решительными. Не иначе, зомби-вирус и впрямь пошел Кроту на пользу. Внезапно он замер на месте. Поднял вверх руку и зарычал. Шедшие позади тоже остановились.

«Неужели Крот управляет зомбаками? — удивился Остап. — Но как такое возможно? Зомби ведь лишены интеллекта… Хотя, может, это и не так. Все, что я о них знаю, мне известно исключительно из сериала 'Ходячие мертвецы».

Ему припомнились еще разговоры алькатрасовцев о зомби-шахматисте и о том, могут ли ожившие трупы быть разумными.

А бывший пахан меж тем стал водить носом по сторонам, и учуяв что-то, расплылся в кровожадной улыбке. Да-да, он улыбался! И от этой гримасы Остапу стало не по себе. Крот повернул голову в сторону дома, за которым пряталась жертва, и снова зарычал, но уже громче. Повинуясь повелительному жесту слепыша, толпа зомби ринулась в указанном направлении.

Попытки сражаться с ними не имели бы смысла. Попытка убежать от них — тем более. И Остап принялся стучаться в дом:

— Откройте! Это пахан. Впустите меня! Откройте дверь! Я приказываю!

— Никого нет дома! — после долгой паузы раздался хриплый мужской бас.

— А кто со мной разговаривает?

— Я Андрюшка, мне пять годиков. Папы и мамы нет дома. Они сказали мне не открывать никому.

— А чего тогда у тебя такой голос грубый, пацан?

— Я простыл!

— Не ври мне, гаденыш.