Изгои. Часть вторая

— И сколько выстрелов попали в цель?

— Все семь.

— А стрелял ты с закрытыми глазами?

— Ну да.

— Да ты просто натуральный Вильгельм Телль. Тебе бы в цирке выступать с таким номером!

— Вообще-то Сахипзада был довольно крупным, не попасть было сложно.

— Насколько крупным?

— Ты знаешь актера Джона Кэнди?

— Это который играл Барфа в «Космических яйцах»?

— Он самый. Так вот, Сахипзада был раза в полтора его толще.

— Этого не может быть! Таких жиробасов просто не существует!

— Скажи это Конисики Ясокити.

— А это еще кто такой? Твой очередной дружок со странным именем?

— Известный сумоист. На пике своей спортивной карьеры он весил больше трехсот килограммов.

— Так обвинителю не удалось доказать, что ты убил напарника из злого умысла?

— Не удалось.

— У тебя, наверное, был хороший адвокат.

— На моей стороне была правда. Ну и адвокат действительно был хорош. Он мне обошелся в кругленькую сумму.

Тут кто-то стал настойчиво ломиться в дом.

— Зомби, — выдохнул Хорек.

— Чертовы ублюдки, — прокомментировал Остап.

— Как думаешь, они смогут сюда прорваться?

— Всякое может быть. У тебя есть какое-нибудь оружие?

— Имеется.

В руке у него блеснул нож. Настоящий свинорез — длинный и острый. На лице у Хорька заиграла зловещая улыбка, и он направил лезвие на Остапа.

— Ты что это задумал, гад? — осведомился тот.

— Хочу пустить кое-кому кровь, — сообщил бывший венгерский рядовой, облизывая сухие губы.

Взгляд Остапа вновь упал на мешки в углу. Присмотревшись, он увидел на них кровавые пятна и стекающую на пол красную жижицу.

— Так значит, то твое убийство было все-таки преднамеренным, — догадался Остап.

— Именно так.

12. Не без Бармаглота

Остап нисколечко не боялся Хорька. За время, проведенное на Карфагене, новоиспеченный пахан привык смотреть смерти в глаза. Да и в своих силах он был уверен, предполагая, что сломает этого дрища, как соломинку. Но сходу лезть в драку не хотелось. Зачем махать кулаками, когда можно решить конфликт путем переговоров?

— Может, поговорим? — предложил Остап, еще раз поглядев на окровавленные мешки.

Хорек пошевелил носом и просипел:

— И о чем же?

— Да хотя бы о погоде.

— Шутить изволишь?

— Хорошая, добрая шутка никогда не бывает лишней.

— Считай, что я посмеялся и оценил твое чувство юмора. Так о чем ты хочешь поговорить?

— О полюбовном решении возникшей между нами ситуации, конечно.

Урка покачал головой:

— Э, нет. Я свои обещания держу. Сказал, что пущу тебе кровь, значит так тому и быть.

— Похвальное постоянство. Я так понимаю, убийство Сахип… Кстати, а имя Сахипзада вообще склоняется или как? — спросил Остап.

— Или как.

— Это значит, что не склоняется?

— Это значит, что я не знаю.

— Понятно. А убийство твоего напарника было не случайным, верно?

— Не случайным, — согласился Хорек.

— И за что ж ты его?

— Бабу не поделили.

— Понимаю. Из-за них все наше горе.

— Верно говоришь, пахан, — собеседник тяжело вздохнул. — Ее звали Нана. Она любила шампанское и земляные орехи. Выглядела как ангел, но за милым личиком скрывалась настоящая ведьма. Я и Сахипзада ухаживали за ней, но она лишь играла нашими чувствами, никому не отдавала предпочтения. Зато разводила нас на деньги и просто стравливала. Вот представь, назначает она мне и моему напарнику свидание в одном и том же месте в одно и то же время. Мы приходили, и, само собой, обязательно случался скандал или драка. А Нана наблюдала за нами из укрытия. Да-да, все так и было, я ничего не придумываю. И мы много раз попадались в ее ловушку, ничему нас прошлые разы не учили. Что поделаешь — любовь. А любовь ослепляет… И как-то раз Сахипзада сказал, что Нана призналась ему в ответной любви и отдалась ему. Услышав такое, я просто взбесился и убил его.

Выслушав эту трагическую историю любви, Остап поинтересовался:

— А Нана? Что стало с ней?

— Не знаю. С тех пор я ее не видел, — ответил Хорек.

— Печальная история.

— И не говори.

Знавал когда-то и Остап одну роковуху и коварную соблазнительницу. Ей тогда было лет тридцать, тоненькая, вся какая-то изможденная, с ножками-спичками, как у жертвы Освенцима. Она жила по соседству, звали ее Даша, но весь подъезд именовал ее Гепардой. Такое же имя носила коварная, опасная и сильная злодейка из комиксов DC, антагонистка Чудо-женщины. Даша никакой суперсилой не обладала, но мужики по ней отчего-то так и сохли. С каждым своим ухажером она встречалась не более трех месяцев, а потом прогоняла. Большинство брошенных больше никогда не появлялись у ее дома, но некоторые все же приходили опять в надежде восстановить былые отношения. Самым колоритным из них Остап дал кликухи, тоже взятые из комиксов.

Первый — это Бэтмен. Красивый мужчина средних лет атлетического сложения получил такое прозвание потому, что носил футболку с изображением Человека-Летучей мыши. Тот еще весельчак и оптимист. С ним Гепарда встречалась дольше всех: полных три месяца. Когда ему дали от ворот поворот, Бэтмен запил и вскоре стал выглядеть как натуральный забулдыга. Оптимизм и веселье сменило вечно хмурое выражение лица. Его часто можно было встретить в районе в компании местных алконавтов.

Следующий тип — Халк. Баскетболист с американской улыбкой, в шортах до колен. Гепарда встречалась с ним два летних месяца. Халк был молчаливым и суровым на вид парнем. Когда у них все закончилось, он, как и Бэтмен, стал много пить, частенько ночуя, свернувшись клубочком, на коврике у ее двери.

Еще один — Человек-Паук. Назван так после того, как забрался по водосточной трубе в окно квартиры Гепарды, чтобы подарить букет гладиолусов. А жила она на четвертом этаже! Когда его выгнали, тоже стал пить, и в таком состоянии порой приходил во двор и тоскливо смотрел на окна своей недавней возлюбленной, видимо, вспоминая тот самый маршрут по трубе.

Но самым запоминающимся стал Лекс Лютер. Как и его прототип — заклятый враг Супермена, — он был лыс и богат до безобразия. Не то бандит, не то депутат, что, впрочем, если разобраться, одно и то же. Приезжал он на дорогой тачке с личным водителем и в сопровождении охранника, который как две капли воды походил на своего босса. Продержался лысик меньше месяца. Как и его товарищи по несчастью, получив отставку, ушел в запой. Потом раза три приезжал мириться, привозя огромные корзины с цветами, закуской, фруктами и вином, но бессердечная женщина оставалась непреклонна. В какой-то момент Лютер пропал. Вскоре в телевизионной криминальной хронике Остап увидел сюжет, объяснявший это исчезновение: киллер подстерег лысика у подъезда и пустил тому пулю в затылок.

Гепарда же по-прежнему разбивала мужские сердца. Остапу она, прямо сказать, никогда не нравилась и он не понимал, почему на нее так западают его собратья по полу. Одно время он даже подумывал о том, чтобы самому замутить с Гепардой и узнать ее секрет. Но поразмыслив как следует, отказался от этой идеи. Себе дороже.

И сейчас в глубине души Остап посочувствовал Хорьку. Но вслух сказал о другом:

— Поправь меня, если ошибусь. Ты хочешь меня убить, чтобы я не раскрыл твою тайну.

— Какую еще тайну? Ты это о чем? — встрепенулся собеседник.

— В тех мешках лежат трупы. Не так ли?

Убийца скривил рот и пробурчал себе под нос:

— Все-таки увидел…

— А ты до конца не был в этом уверен?

— Нет.

— И все равно хотел убить меня, как случайного свидетеля.

— Хотел.

— Ну теперь ты все знаешь. Да, я увидел кровь.

— Кровь, — словно эхо, повторил Хорек. — А может, она не человеческая.

— А чья?

— Ну допустим, свиная.