Измена в новогоднюю ночь

– А фирма? А счета? – верещит она. – Мы с тобой столько лет прожили! Это всё совместно нажитое.

– Посмотри, какая ты умная. Конечно, нажитое! Потому что ты жила в своё удовольствие, а я въебывал. Короче, если ты станешь упираться, фирма резко станет банкротом, – улыбаюсь я. – И делить мы тогда с тобой будем только долги. Хочешь?

– Да ты… Ты!

– Очень великодушный человек! – щёлкаю стопкой документов по тумбочке, сверху припечатываю ручку. – У тебя пять минут на то, чтобы поставить подпись. Или потом – не обижайся.

Наташа шокированно моргает. Переводит беспомощный взгляд на Эвелину.

– Подписывай, Наташ, – устало кивает та. – Поверь, в жизни бывает намного хуже. Радуйся тому, что дают.

Наташа зло всхлипывает, хватает ручку. Одаривает меня ненавидящим взглядом, но ставит свою размашистую роспись на всех требуемых листах.

Забираю бумаги, передаю Геннадию Михайловичу.

– Думаешь, твоя рыжая тебя не кинет? – выдаёт Наташа. – Да её по взгляду видно, вся в мать!

Эвелина только горько усмехается.

– Зря ты плюёшь в колодец, из которого придётся ещё воды попить.

– Да пошла ты, подруга! Пошли вы все! Всех ненавижу! – срывает её на дикие рыдания, падает на кровать, укрывается одеялом с головой.

Но успокаивать её некому.

– Ненавидишь, – усмехаюсь я. – Так это взаимно! Счастливо оставаться, “дорогая”!

Выхожу на улицу, вдыхая полной грудью морозный воздух! Ну наконец-то! Хочется прыгать как пацану и орать во всё горло “Я свободен!”

Всё, Снегурка, держись. Больше я тебя из рук не выпущу!

Глава 48.

Как-то проходит ночь, начинается новый день. С трудом отрываю голову от подушки, в которую проплакала полночи.

Голова тяжёлая, глаза опухшие. Да, опять блещешь красотой, Анна!

Ну а что я могу поделать, если сердце ноет и слёзы на глазах не высыхают…

Особенно больно от засевшего острой занозой ощущения недосказанности между нами.

Мне не хочется, чтобы Гордей считал меня такой же, как его жена. И я уже сомневаюсь в правильности своего решения не разубеждать его в том, что я вернулась к Игорю.

Пытаюсь поставить себя на его место и понять, отчего мне было бы больнее, от осознания, что мы не можем быть вместе по независящим от нас причин или от предательства?

Ответ очевиден. И я не хочу, чтобы ему было так больно. И наверное, я могла бы предложить ему обезболивающее в виде моих объяснений, но примет ли он их?

Захочет ли слушать?

Очень сомневаюсь.

А может, стоит попробовать? Достаю телефон, медитирую на его номер.

Но что написать? Ах да. Телефон – это его подарок. И теперь я, наверное, должна его вернуть?

Набираю сообщение… Долго подбираю слова. Всё не то. Либо слишком сухо, либо слишком сопливо.

Отбрасываю телефон, так ничего и не отправив.

Звонок в дверь. Кто это может быть? Игорь? Больше ведь никто не знает, что я здесь.

Смотрю в глазок – курьер. Точно Игорь что-то прислал. Зачем? Сказала же, ничего не нужно.

Открываю, мне вручают огромную корзину цветов, и коробочку.

Курьер уходит, а я обалдело пялюсь на эти дары.

Сердце тревожно вздрагивает и начинает трепетать. Потому что я понимаю, это не Игорь!

Роняю слёзы на нежные и такие ароматные ландыши, затерявшиеся среди благородных роз.

А в коробочке пирожные, точно такие, какими Гордей меня кормил в последнюю нашу ночь в гостинице.

Чувствую, как в груди оттаивает тот ледяной комок, в который превратилось моё сердце под его взбешённым полыхающим взглядом в тот вечер у ресторана.

Губы растягиваются в невольной улыбке…

Но как такое возможно? Откуда он узнал, что я здесь? И я ведь правильно поняла, что это намёк на будущее, которого ещё вчера не предполагалось между нами?

Или это прощание и красивая точка? – снова грустнею.

Всё равно странно.

Набираю Игоря. Быть может, они виделись? Иначе, откуда Гордей бы узнал этот адрес?

Но телефон у Игоря недоступен.

Позвонить Гордею? Отчего-то не решаюсь. Если он знает, где я, пусть просто приедет. Я буду ждать.

Телефон вздрагивает входящим вызовом.

Оу, бабушка! Я и забыла о её приезде, если честно. Дурында.

– Доброе утро, бабуль! – стараюсь звучать бодро.

– Какое утро! Обед почти на дворе! – отзывается недовольно. – Мы уж в город въезжаем. Говори, где встретимся?

– Ох, – торможу я, понимая, что в центр быстро не доберусь. – Бабуль, а приезжай ко мне.

Быстро рассказываю ей, что проблема с жильём для меня на первое время решена. Называю адрес. Этот жилой комплекс как раз находится со стороны въезда в город, и бабушка с соседом должны проезжать мимо.

– Ну что ж, встречай, мы уже близко.

Подрываюсь, начиная носиться по квартире, как угорелая. Бабушка сейчас прибьёт меня за то, что я ещё не протёрла пыль, продукты, которые Игорь вчера привёз, не разложила в холодильнике по полкам, постель не заправила. Да и сама похожа на чуму!

А-а-а!

Всё убираю в режиме электровеника, как когда-то в детстве, когда забывала выполнить бабушкины поручения и начинала всё делать в последнюю минуту.

Снова звонок от бабули.

– Ну и где ты есть? Я ж тут в ваших коробках городских не ориентируюсь.

– Я бегу, бабуль, стой на месте!

Встречаю бабушку на остановке. Бросаюсь в её тёплые объятия.

– Я так соскучилась, бабуль.

Замираем с ней на пару секунд.

– А ты чего это худая такая стала? – сокрушается бабушка. – Совсем ничего не ешь, или есть нечего?

– Да всё нормально, ба, – вздыхаю.

– Ох уж эта молодёжь. С вашими сердечными диетами! На нервах поди аппетит пропал? – смотрит пытливо.

Я только неопределённо пожимаю плечами. Слишком хорошо меня бабушка знает, поэтому спорить бессмысленно.

– Ох ты ж горюшко моё, – качает головой, – ну пойдём, пожалишься бабке. Может, чего умного посоветую. Да хоть откормлю тебя, селёдку!

– А это что? – только сейчас обращаю внимание на две тяжеленные сумки у ног бабули.

– Гуманитарная помощь, что же ещё. Бери и пошли.