Измена в новогоднюю ночь

– Ба! – пытаюсь протестовать.

– Цыц, сказала! – строго.

Гордей только философски усмехается.

– А я уже разобрался, – разводит руками. – Поэтому и пришёл. Завтра наш с Натальей брак будет расторгнут, документы уже все подписаны. А беременности никакой и не было.

– Как это? – хмурится бабушка.

– Ну вы же сами сказали, что опытная женщина. Не знаете, как ушлые женщины могут этим голову дурить?

– Знаю, – кивает. – И как мужики девчонкам голову дурят, знаю тоже. Вот разведёшься, приходи.

– Не-а, – упрямо качает головой Гордей. – Не могу уйти. Кольцо карман жжёт. Не дотерплю, – с улыбкой достаёт коробочку, открывает.

Сердце моё колотится, как сумасшедшее.

– Я у вас, Зоя Анисимовна, официально и по-хорошему прошу руки вашей внучки. Держите, – настойчиво вручает ей букет, достаёт колечко, надевает мне на палец. – А сейчас нас в гости ждёт моя мама. Она там стол накрыла и не простит мне, если я не привезу ей долгожданных гостей.

– Долгожданных? – скептически смотрит бабушка.

– Да, – уверенно кивает.

– Не получится. За мной сосед скоро заедет, назад в деревню поеду.

– А вот это вообще не проблема. Я вас лично потом отвезу.

– Ну что ж, – снисходительно смотрит бабуля. – Это меня устраивает, чтобы ты всю ночь за рулём провёл, а не в кровати моей внучки. Поехали, посмотрю на твою семью, и на тебя повнимательнее. А там решу, отдать тебе Анюту, или поганой метлой погнать. Аня, быстро собирай гостинец. Зря мы с тобой, что ли столько наготовили?

Глава 50.

Бабушка демонстративно садится на пассажирское сиденье, и цербером поглядывает то на меня, то на Гордея. А мне так хочется прижаться к нему, зарядиться его уверенностью и получить хоть какую-то броню. Потому что всё равно холодит внутри.

Я ведь так ничего толком и не поняла. Как это, не было беременности? Разве можно такими вещами шутить?

И что значит, завтра брак будет расторгнут? Это ведь невозможно?

Может, Гордей не совсем это имел в виду?

Мне очень хочется верить ему, но миллион сомнений снова захлёстывают с головой.

Пытаюсь поймать в зеркале заднего вида взгляд Гордея, но он только сосредоточенно смотрит на дорогу. И кажется он сейчас недовольным и далёким. Я тоже грустнею, начинаю расстроенно покусывать губу.

Машина вдруг тормозит на заправочной станции.

– Я быстро, – бросает Гордей и покидает машину.

К нам тут же подходит заправщик, и пока он заливает бензин в бак, дверь с моей стороны вдруг открывается, и меня настойчиво вытягивают на улицу.

– Куда? – хмурится бабушка.

– Мне придержать багажник нужно, фиксаторы испорчены, – с непроницаемым лицом отвечает Гордей, вытаскивает меня из машины, открывает багажник, “пряча” нас от бабушкиных глаз, и...

Не успеваю даже ойкнуть, как меня сносят горячие губы. Жадно, настойчиво, глубоко...

Замечаю понимающую усмешку заправщика, но уже через секунду мне становится совершенно всё равно.

Обнимаю Гордея, отвечаю на поцелуй, чувствуя, как льдинка в груди плавится в этом родном уже огне.

– Люблю тебя, Малышечка моя, – шепчет он.

Расплываюсь в счастливой улыбке, потому что получаю как раз то, чего мне так не хватало.

Но сомнения мои не дремлют.

– Гордей, – заглядываю в его глаза с беспокойством.

– Всё будет хорошо, – настойчиво произносит в мои губы.

– Но...

– Нет никаких больше “но”. Не волнуйся. Я всё решу. Бабуля у тебя, конечно, коршун, – усмехается. – Но я всё равно тебя утащу. Готовься.

Жадно ещё несколько раз целует меня в губы, и таким же вихрем возвращает на заднее сиденье.

Я сижу смущённая и совершенно растерянная.

– Ну что, "заправились"? – ядовито спрашивает бабушка.

– Так точно, – как довольный кот, наевшийся сметаны, отвечает Гордей.

А я рдею как алая роза, прячу счастливые глаза. И он больше не напряжённый, а снова улыбчивый и довольный.

Мне очень хочется ему верить... А ещё, забраться к нему на ручки, как маленькой, спрятаться с его крепкие объятия и ни о чём больше не думать.

Да, Малышкина, очень это по-взрослому. Но Гордей сказал "всё решу", он сильный и сможет. А мне остаётся только довериться ему, а ещё... пережить встречу бабушки и мамы Гордея.

Надеюсь, они поладят.

Приезжаем в уже знакомый двор. Нас снова встречает пёс, которого теперь я уже не боюсь.

На крыльцо выходит мама Гордея, и я немного теряюсь, когда она заключает меня в объятия и тискает, как родную.

– Так, а чего это ты похудела, милая? – хмурится она. – Это ты, паршивец такой, девочку голодом морил? – набрасывается тут же на сына.

– Ну что ты, мам, – отмахивается. – Я её пирожными кормил, ты же знаешь, углеводики лучше всего поднимают настроение.

– “Углеводики”? – передразнивает его мать. – Мясом нужно девочку кормить! Мне внуки нужны крепкие и здоровые!

– Насчёт мяса я согласна, – подаёт голос бабуля, – а вот насчёт внуков мы ещё посмотрим. Здравствуйте! Меня Зоя Анисимовна зовут, я бабушка Анны, но поскольку вырастила её и воспитала, то можно сказать, мать.

– Очень приятно, – тут же спохватывается Людмила Степановна. Тоже представляется. – Это мы шутим так, – с улыбкой добавляет. – Вы проходите в дом. Я очень рада познакомиться.

И бабушка проходит, но не тает в ответной улыбке, держит настороженно оборону.

– Мойте руки и садитесь сразу за стол, – командует Людмила Степановна.

– А мы тоже не с пустыми руками, – раскрывает бабуля свою объёмную сумку. – Анна, чего стоишь, доставай курник.

– О, курник? – хватается за сердце Гордей. – Это запрещённый приём. Мама, прости, сегодня я мимо твоих котлет.

– Знаешь, в другой ситуации я бы обиделась, но сегодня я тебе это прощаю. И я тоже хочу попробовать этот курник! Раньше мои котлеты были на первом месте, я должна понимать, кто подвинул меня с пьедестала.