Измена. Игра на вылет

– То есть?

– Я унижал и запугивал его, а не вас. Просто методы применял ... нечестные, скажем так. Это методика, когда запугивают через близких. Просто мне надо было надавить побольнее, посильнее, чтобы он показал себя во всей красе. Нужно было понять, насколько и чем он дорожит.

– А он мной…

– Да, он вами прикрываться, как живым щитом стал. Я был в шоке, но всё-таки думал в тот момент: сейчас Лара посмотрит на него и разочаруется, какой он ублюдок. Но этого не произошло. В итоге единственный человек, кто гордо поднял голову в этой ситуации – вы! В тот момент я в очередной раз убедился: вы удивительная!

Воронов говорит всё это, но затем осекается и замолкает. Его слова звучат как комплимент, и я невольно опускаю глаза.

– Как же получилось так, что вы вырастили такого монстра? – срывается с моих губ.

– Я тоже живу в первый раз, как все люди. И тоже совершал ошибки. Наверное, это расплата. Ну и деньги. Много денег. Они плохо повлияли на неё. Лариса долгое время не жила со мной. Её воспитывала мать, а она, как вы сами поняли – характера по отношению к Ларисе не имеет. Да она, в принципе, вообще характера не имеет. Мы были молоды… – замолкает. – Ну ладно, думаю, для начала достаточно. А то как -то совсем слезливо получается. Плюс эту информацию теперь вам переварить надо. Видели бы свои удивлённые глаза! – возвращается «искусственный» Воронов.

Киваю. Я согласна. Мне всё это надо переварить.

– Давайте теперь про ваш интерес, если вы решитесь на помощь мне. Я готов отдать вам многое за то, чтобы они расстались, и чтобы вы помогли мне. Говорите!

– Хорошо, – делаю глубокий вдох.

Ситуация, конечно, за гранью, и я совершенно точно не планировала узнать такое о его семье. Но раз уж я решила, что попрошу взамен за возвращение его блудной дочери, отступать не вижу смысла.

Была не была…

– Говорите, не стесняйтесь. Сколько вы хотите денег?

– Я хочу не денег.

– А чего? – не понимает меня пока.

– Я помогу вам в вашем вопросе, а вы взамен подарите мне клинику.

Замечаю, как Воронов замирает в удивлении, и теряет дар речи после моих слов. Его лицо выражает шок, и я вижу, как он пытается осмыслить то, что только что услышал.

Глава 22.

Глава 22.

– Всю? – практически давится словами, услышав такое предложение. – Вы хотите всю клинику?!

Его голос звучит хрипло, будто в горле застрял ком. Глаза расширяются в удивлении, руки непроизвольно сжимаются в замок, словно так он закрываются теперь от меня.

– Да. Хотелось бы сказать «Да, всю», – мой ответ звучит холодно и чётко, без каких-либо колебаний, – но я понимаю, что это слишком, и не буду наглеть. Особенно в свете событий, о которых я узнала, что вы всё это делаете ради девочки. Моя доля там уже есть автоматом. И вы преподнесёте мне ещё одну в качестве щедрого дара. И того получается половина. Но только я прошу вас в дар вашу долю, не моего мужа. Потому что его доля пока сомнительна. Зачем я буду переживать из-за этого? Для любых последующих действий у меня должны быть гарантии. Сами понимаете.

– Понимаю, – кивает. И теперь уже серьёзен.

– Уговорите жену дать согласие на дарение мне вашей части. Объясните ей, что к чему, и если ей дорого будущее собственной дочери…

– Вы… серьёзно всё это говорите? Не шутите? – уточняет на всякий случай. – Давайте лучше деньгами?

Его взгляд впивается в моё лицо, сканируя, ища хоть намёк на шутку, на игру.

Может, он ждёт, что я вдруг рассмеюсь, подскочу и скажу: "Да ладно, я пошутила!", но, естественно, я не шутила. Какие уж тут шутки, когда ставки так высоки.

Воронов сидит ошарашенный, он явно не ожидал такого поворота.

Возможно, даже сейчас, в эту самую секунду, он проклинает тот момент, когда решил связаться со мной и начать откровенничать о своей сложной ситуации.

Но как бы оно ни было – менять что-либо поздно.

– Естественно. Абсолютно. Мне не до шуток уже со вчерашнего дня. Вся моя жизнь перевернулась вверх дном. И ваша дочь тому в том числе причина.

– Ну не она, так кто-то другая.

– Вы хотите поговорить сейчас об этом?

– Нет, мне достаточно разговоров.

Внутри всё сжимается, сердце бьётся так громко, что, кажется, он может его услышать. Но я не дрогну и предложение своё не поменяю.

Он смотрит на меня и молчит. Я тоже молчу. Мы просто сидим и сверлим друг на друга взглядом, не говоря ни слова.

Не хочу казаться ему неуверенной в своём требовании. Медленно расправляю плечи, вспоминаю, как держатся те, кто никогда не сомневается.

Подбородок чуть выше, взгляд – холодный, прямой. Спина ровная, будто стальной стержень проходит через мой позвоночник.

Чуть приподняв нос, выражаю глазами безапелляционность своего выбора и предложения. И Воронов, видимо, это замечает.

– Да-а-а… Дорого мне обойдётся моя откровенность… – продолжает.

– За всё в этой жизни надо платить.

В душе мне стыдно торговаться при таких условиях, когда на кону счастье ребёнка, но, с другой стороны, я тоже в безвыходном положении. Да и, в конце концов, не так уж много я требую, чтобы он получил взамен того, чего хочет.

Мне тоже нужны гарантии, особенно если учесть, что война с Беловым у меня продолжится.

Я, конечно, не уверена, что Воронов совершает правильные действия в отношении дочери, потому что любить заставить невозможно. Но раз он так решил, что хочет с моей помощью что-то заставить её осознать, – значит, пусть платит за это.

Я ничего ему не должна, в конце концов. Я не воспитатель, не учитель, не надзиратель, чтобы без серьёзного интереса сражаться с похотливой парочкой и впускать их в свой дом, если придут снова.

Кстати, а это основной вопрос после вопроса с ценой за битву.

Если Александр Николаевич согласится, – это уже очень большая победа для меня в той ситуации, в которой я нахожусь сегодня.

– Ну что? Как? Готовы заплатить такую цену? Если согласитесь, естественно, это будет не на уровне «поболтали – разошлись», а нам надо будет подумать, как оформить всё так, чтобы я не боялась, что вы меня обманете, – продолжаю, пока он сидит в шоке.

Говорю твёрдо, но внутри меня самой на самом деле всё сжимается от напряжения.

– Я не имею привычки кидать людей, – резко обрубает, и, наверное, да, я сказала это зря. Такие, как Воронов действительно не обманывают.