Измена. Игра на вылет

Но Артур знал лишь то, что ему позволительно было знать. Пусть так и остаётся.

Через два часа я встречаюсь с Александром Николаевичем в другой нотариальной конторе. Сегодня у нас также оформление договорённостей.

– Ну что, документы готовы? – спрашиваю у него, стараясь не выдавать своего мандража.

– Да, вам не за что волноваться, – он в отличие от меня совершенно спокоен.

Заходим к помощнику нотариуса и садимся напротив друг друга.

Смотрю на время и жду. Жду, когда его жена придёт, но её всё нет.

– А жена ваша, она почему не здесь? Я так поняла, что для оформления таких документов нужен супруг, чтобы дать своё согласие.

Кивает.

– Тогда где ваша жена? – оглядываюсь по сторонам в поисках его дамы.

– Нет её.

– Не поняла… Почему нет? Она же должна была быть здесь обязательно. Погодите… вы обмануть меня решили или в игры какие-то играете?

– Даже не думал, – он пожимает плечами, словно о чём-то совершенно неважном.

А мне в этот момент кажется, что он надо мной издевается!

Сжимаю кулаки, чувствуя, как гнев раскалённой волной поднимается к горлу.

А он сидит, напротив, расслабленный, с этой… ухмылкой на губах, и у меня складывается впечатление, что его вся эта ситуация с моим участием просто забавляет.

А вчера он был другим: хмурым, почти надломленным, когда говорил о дочери. Говорил так, что у меня сердце сжималось. И я ведь ему поверила.

А теперь переспал с этим общением и что, передумал за ночь? Решил, что его «я согласен подарить вам свою долю» слишком высокая цена?

Или жена отговорила? Но Воронов не похож на того, кто меняет свою точку зрения.

– Всё понятно, – встаю и хочу уйти, не желая больше рядом с ним находиться.

Разворачиваюсь и иду к двери не оглядываясь. Шаги гулко отдаются в голове. От переживания чувствую, как она начинает болеть.

Надо уйти отсюда быстрее, пока не сорвалась и не наговорила ему гадостей.

– Марта! – слышу за спиной, и Воронов в мгновение оказывается рядом. Его шаги почти неслышны, будто он привык появляться именно тогда, когда его не ждут. – Подождите!

Я не останавливаюсь, но он легко догоняет.

– Ну какая же вы… быстрая! – его голос звучит то ли с укором, то ли с восхищением. – Я даже слова не успел сказать в своё объяснение, а вас уже нет рядом.

Он снова улыбается. Та же лёгкая, непринуждённая улыбка, которую я уже видела десятки раз. Актёр. Ничего не скажешь.

– Мне довольно одного обманщика, – бросаю я, даже не глядя в его сторону. – В вашем лице я не планирую иметь второго.

– И правильно. Я ваш друг, и вы должны этому верить без всяких причин.

Его уверенность раздражает.

– С чего мне вам верить? Вашей жены не будет на оформлении документов. А без неё, даже если подкупной нотариус согласится на ваш с нами договор, сделка всё равно в итоге легко будет признана недействительной.

– И всё-то вы знаете…

– У меня выбора не остаётся теперь, нежели как на досуге читать законы и не доверять никому.

– Марта, успокойтесь. Выдохните. Жены нет, я сказал, но я в эти слова вкладывал именно тот смысл, что вкладывал. Её нет.

– Не понимаю.

Воронов наклоняется чуть ближе, понижая голос:

– Нет у меня жены во всех смыслах этого слова. Уже два года я в разводе. И намного дольше мы не живём вместе. Пойдёмте. Я покажу вам все бумаги, чтобы вы перестали нервничать и верили в искренность моих намерений.

Глава 27.

Глава 27.

Мы с Вороновым возвращаемся в кабинет помощника нотариуса.

Тишина в комнате давит, да и я в довольно нервном состоянии.

Воронов подходит к столу, его движения размеренные, будто он давно подготовился к этому разговору. Он открывает папку, достаёт какие-то документы и делает всё без лишней спешки.

Замечаю в его руках паспорт.

– Простите, что я заставил вас нервничать. Я просто сказал «нет жены», но не думал, что вы не так всё поймёте. Видите, как по-разному можно понять одни и те же слова. Великий русский язык! – смеётся. – Вот, печать в паспорте отсутствует, сами видите. – Он раскрывает страницу с семейным положением и протягивает мне. – Не стесняйтесь, смотрите.

Беру документ, внимательно изучаю. Действительно, штампа о браке нет. Но разве это что-то доказывает?

– Убрать печать легко, – улыбаюсь, возвращая паспорт. – Заявили, что потеряли паспорт, поменяли, печать в ЗАГСе не поставили. Делов-то.

Он даже бровью не ведёт, будто ожидал такой реакции от меня.

Спокойно берёт следующую бумагу.

– Конечно, согласен. Но эта вас как, убедит? – протягивает мне свидетельство о расторжении брака.

Беру листок, глаза бегут по строчкам: даты, номера, печати. Всё официально, всё по-настоящему.

– Ничего не понимаю. Подождите… – мой голос звучит неожиданно тише, наверное, потому, что я растеряна окончательно. – Вы в разводе уже…

– Два года. Да, так и есть.

Два года… Мозг лихорадочно перебирает воспоминания. Как же так? Не сходится у моей голове ничего.

– Но я видела вашу жену на открытии клиники! – вырывается у меня.

– И что, что вы её видели? Мы не враги. Кроме того, она пришла поддержать свою дочь на открытие клиники.

– Тогда почему никто не знает, что вы в разводе? – продолжает я, но он перебивает.

– А что, перед всеми отчитываться должен? – его тон теперь насмешливый. – Выйти на площадь и заявить о своём семейном положении?

Снова не знаю, что ответить. Воронов умеет поставить в тупиковую ситуацию. Он прав, конечно. Кому и почему он обязан рассказывать? В этом с ним, пожалуй, я даже соглашусь.

– Люди расходятся, но это не всегда значит, что они перестают общаться. Особенно если есть общие дела или интересы. А у нас дочь. К тому же крайне непутёвая дочь. Она до сих пор объединяет нас.