Измена. Игра на вылет
Шрифт:
Воронов на мгновение замолкает, и мне это молчание совсем не нравится. Неужели он обманул меня и уступил дочери в этом вопросе?
– Вы по-прежнему мне не доверяете... – вздыхает. – Да, Марта Викторовна, так и есть. Именно поэтому там мой человек. Он будет там на постоянке. Один вечер и ночь, другой день. Но он не для того, чтобы вредить. Напротив, помогать.
Выдыхаю после его слов.
– Зачем?
– Я знаю Ирину.
– Вашу бывшую жену?
– Да. Она не согласна с методами моего позднего воспитания и совершенно точно захочет помочь Ларисе. Даже знаю, как: начнёт передавать через своих
Его слова успокаивают меня, потому что он уже доказал – Воронов человек слова. И это, признаться, приятно.
– Ну что ж, спасибо. Но кроме помощниц важно не забывать и о курьерах. Они могут проскользнуть мимо вашего охранника.
– Не переживайте, – также уверенно отвечает мне Воронов. – Мимо моих людей ни одна муха не пролетит!
Смеюсь в трубку, выдыхая через этот смех своё волнение.
– Марта Викторовна, может быть мне встретимся? – следом летит вопрос, который вводит меня в ступор.
– Зачем? Разве мы не всё обсудили?
– Поужинаем …
Глава 29.
Глава 29.
– Спасибо, что пригласили… – начинаю осторожно, – но...
Честно, я в полной растерянности от такого предложения.
– Не юлите, говорите как есть, – смеётся в трубку. – Я толстокожий, меня вряд ли сможет обидеть ваш отказ. Но почему вы против? Вас этот ужин ни к чему не обязывает. Марта, жизнь идёт и не стоит на месте. Не закрывайтесь от неё. Она этого не любит. Такие встречи – это всего лишь возможность отвлечься от тех проблем, которые свалились на вашу голову. Вы же наверняка не раз ужинали с приятелями или знакомыми и не искали никакого потайного смысла в этих встречах?
– Конечно, нет.
– Ну вот и здесь тоже самое. Просто ужин партнёров, которые, если вы сами захотите, поболтают о делах.
Если до этого я была намерена отказаться, то сейчас я вдруг поняла как он прав. Закрыться теперь, занавесить шторами окна и не жить теперь полноценно только потому, что меня предал уже бывший муж?
Нет уж!
Признаюсь, в душе меня беспокоит это сближение с Вороновым, хотя, наоборот, я могла бы использовать это в свою пользу. Например, назло Вороновой младшей влюбить в себя Воронова старшего и стать ей мачехой. Но следующим в моей голове стучит вопрос: а дальше что?
Жить с ним ей назло? Я так не умею, да и признаться – не хочу.
Мне приятнее с ним дружить, чем сближаться с ним только ради мести какой-то идиотке.
Мы провели вечер в ресторане, болтая обо всём и ни о чём.
Что угодно обсуждали, но не Белова и Ларису. И даже про клинику ни разу не заговорили, на удивление.
И я была теперь очень благодарна за это Александру Николаевичу, потому что я только сейчас поняла как мне был необходим этот вечер вне дома, вне клиники, вне знакомых и привычных мест.
Оказалось, у нас много общего и схожие взгляды на жизнь.
Воронов отвёз меня домой, поблагодарил и уехал. А я после этой встречи долго ещё не могла уснуть.
Но пора возвращаться в реальность. А моя реальность: сожительство с
предателем мужем и его глупой и безответственной пассией.Следующие пару дней я наблюдаю, как Артур пытается таскать в дом продукты и даже что-то готовить. Сам! Это настолько необычно, что я едва сдерживаю улыбку. Но, как я и предполагала, это быстро ему надоедает, и на смену полноценным ужинам приходят бутерброды. Он лениво, без особого энтузиазма, наблюдая, как я готовлю его любимую кашу, набрасывает их на тарелки и относит в комнату.
Артур и бутерброды… ну-у-у на пару дней представить могу.
Лариса и бутерброды… Здесь сложнее понять, как она согласилась на это. Но голод не тётка, как говорится в народе.
Только с такой едой её задница – орех скоро превратится в тыкву с размером кареты у золушки.
Каждое утро, заходя на кухню, я снова сжимаю кулаки, видя брошенные на столе продукты, но ничего не трогаю. Пусть всё лежит как есть.
Естественно, я всё записываю на видео, в качестве доказательств несоблюдения наших договорённостей. Но не это сейчас важнее.
Мне главное, чтобы она расслабилась. И это действительно происходит.
Как следствие, Лариса снова стала опаздывать на работу.
И теперь я сосредоточена пока только на этом.
Вчера ко мне обратилась сотрудница ресепшена с просьбой назначать Вороновой пациентов попозже, но я запретила это делать. Взамен за ожидание я предложила делать для них приличную скидку на сбор анализов.
Но Лара об этом знать не должна, естественно.
Конечно, пациенты для меня важнее всего, но мне надо всего несколько дней, чтобы уволить её по статье. И поэтому я мысленно, ради их же блага прошу прощения у них за это ожидание.
Игра на рабочем поле началась… Мои помощники по кадровым вопросам теперь оформляют каждое опоздание по всей строгости закона о трудовой дисциплине.
Сегодня я ездила по делам в министерство здравоохранения, а когда в десять часов зашла в клинику, оказалась свидетелем её очередного опоздания.
Лариса влетает в клинику буквально перед моим носом.
– Лариса Александровна, доброе утро, – выходит ей навстречу начальница отдела кадров. – Вы опоздали почти на два часа. Снова. Не в первый раз…
Лариса закатывает глаза.
– Ой, да ладно вам, Наталья Петровна. Пробки. Знаете, что это такое? – разговаривает с ней как с особо тупой.
– Пробки не форс-мажор!
Лариса на слова начальницы отдела кадров лишь резко вскидывает подбородок, глаза горят нескрываемым презрением. Ей совершенно точно не нравится, что с ней спорят.
– Они были и вчера, и позавчера! И все эти дни вы опаздываете! Они будут и завтра, и послезавтра.
Наталья Петровна остаётся невозмутимой, лишь чуть напрягает губы. Железная женщина.
– Пройдёмте в кабинет. Хотите в ваш, хотите, в мой.
– Зачем?
Она спокойным движением протягивает бланк объяснительной:
– Чтобы заполнить это. И подписать, естественно.
Лариса даже не шевелится в ответ, чтобы взять бумагу. Вместо этого её губы растягиваются в язвительной усмешке.
– Вы серьёзно? – в голосе лишь издевательство.
– Абсолютно.
– Наталья Петровна, вы в курсе, что мой отец?
Наталья Петровна в ответ даже бровью не ведёт.