Измена. Начать с нуля

— Постоянно, — приходится признаться.

— Нам тоже названивает… Не верит, что Матвей так поступил. Я ей говорю, сын твой, конечно, понятно, что кровь родную до конца защищать будешь, но ты в дом-то войди, да глаза разуй! Не хочет… Уперлась, карга старая. Все виноваты кругом, кроме ее сына, — ругается тетя.

Кто-то заглядывает в палату. Оторвав взгляд от лица тети, к своему удивлению, замечаю Семена.

— Привет. К тебе можно?

— У меня посетители.

Мне хочется спрятаться под одеяло и никогда из-под него не высовываться.

— Я подожду, — говорит он. — Несколько дней жду… — и закрывает дверь.

Краска приливает к лицу.

Ждет он…

А нам говорить не о чем.

Я уже знаю, из слов следователя, что Семен Матвея покрывать не стал.

Выходит, я должна его отблагодарить за спасение жизни?!

— Ладно, мы пойдем, — засобиралась тетя Маша. — Если что, звони, не стесняйся.

— Ну, куда вы?

— Хватит. Засиделись. А ты нос не вешай, на одном подлеце свет клином не сошелся. Есть и другие симпатичные мужчины. Некоторые, даже с букетом у двери ждут…

Она намекает на Семена, что ли?

Глава 17. Она

Тетя Маша уходит. У меня сердце рухнуло в пятки, когда в палату входит Семен. Как и заметила тетя Маша, Семен входит не с пустыми руками. У него в руках букет, узнаю гиацинты и тюльпаны нежных оттенков.

— Привет, — здоровается он.

У меня внезапно пересыхает в горле. Дотянуться до бокала с водой не получится, мне еще нельзя вставать с кровати, пока позвоночник зафиксировали в жесткий корсет на несколько дней. Семен перехватывает мой взгляд, опускает букет на тумбу, наливает полный стакан и подает его мне.

Наши пальцы соприкасаются, я с трудом удерживаюсь от того, чтобы не отдернуть руку резким жестом.

Несколько глотков воды.

Чувствую дискомфорт, находясь под пристальным взглядом Семена. Он рассматривает меня, в упор.

— Что? — не выдерживаю я.

Конечно, это невежливо.

Он поздоровался, я ничего не ответила. Хотя планировала сказать ему спасибо за спасение своей жизни.

— Ничего, — отходит. — Как ты?

— Жива, — сжимаю пальцы на бокале. — Я должна сказать тебе спасибо за то, что ты отвез меня в больницу и спас жизнь.

— Но говорить, я так понимаю, не хочешь?

Мне нечего на это ответить.

— Спасибо, — заставляю себя сказать.

Первое слово дается с трудом, потом выходит намного искреннее:

— Спасибо, Семен.

Такое ощущение, будто он тоже переживает.

— Следователь сказал, что ты не стал покрывать своего друга. Почему?

Имя Матвея даже называть не хочется.

Для меня он за одну ночь стал совершенно чужим и далеким. Меня с ним связывают только законные узы брака, которые я хочу разорвать как можно скорее.

— Потому что тебе угрожала опасность. Смертельная опасность.

— Вот только Матвей не хотел привлекать внимание и устраивать шумиху.

— И вот что из этого вышло. У судьбы, как правило, для каждого припасены бумеранги, но я впервые становлюсь свидетелем того, насколько быстро это случается.

— Спасибо, что не стал прикрывать Матвея.

Семен отмахивается.

— Хватит меня благодарить. Расскажи о себе. Как самочувствие?

— Пока лежу. Прогнозы благоприятные, но с временными ограничениями.

— Нужен курс реабилитации, — кивает Семен. — Я близко знаком с хорошим врачом, Гореловым. Из кинезиологов он лучший. Могу свести тебя с ним, он займется твоим восстановлением.

— Благодарю, не стоит.

— Не хочешь принимать помощь? Именно от меня?

Пытливый взгляд Семена не оставляет шансов промолчать.

— Да, не хочу.

— Из-за того, что я тесно общался с Матвеем?

— Вы друзья!

— Я бы поспорил, что Матвей может оставаться моим другом. Есть поступки, которые прощать нельзя.

— Забавно. Только я сомневаюсь, что эти слова ты говоришь от чистого сердца. Скорее всего… — запальчиво начинаю и замолкаю.

— Продолжай, — просит Семен, взмахнув рукой.

— Скорее всего, ты просто боялся, что тебя запишут в сообщники! Не стоит играть передо мной благородного рыцаря, я прекрасно знаю, что ты меня сильно недолюбливаешь. Мягко говоря.

Семен делает движение вперед, замерев очень близко от меня. Я вжимаюсь в подушку изо всех сил.

— Ты очень ошибаешься.

— Я не ошибаюсь. Я слышала, как ты обсуждал меня с Матвеем и говорил ему про меня гадости. Науськивал его завести любовницу!

По лицу Семена проносится тень.

— Это было у нас в доме. Не надо говорить, будто этого не было, я слышала. Муж уже пытался навесить мне на уши лапши, сказав, что ты просто пьяный пустобрех! Но я другого мнения. Так что…

— То есть, по-твоему, в том, что Матвей гуляет с другой, виноват я? — усмехается. — Надо же, какой я плохой. Сказал Матвею: заведи любовницу, он согласно кивнул и пошел. Именно так обстоят дела?

— Не переворачивай с ног на голову! — возражаю.

— Ты хочешь переложить ответственность за поступки Матвея на меня.

— Но был же такой разговор, не отрицай.

Семен вздыхает:

— Хочешь поговорить откровенно?

— Просто хочу сказать, не стоит делать из меня дурочку. Последние события открыли мне глаза на правду.

— Я бы не начал этот разговор именно в таком русле, если бы Матвей уже не водил кое-какие интрижки… Думая, что никто этого не замечает.

Сердце грохочет в грудной клетке, отдавая болезненным эхом по всему телу.

— Это уже не важно.

— Вот как? — удивляется Семен. — Ты же хотела знать правду!

— Правда в том, что вы с Матвеем одного поля ягоды. Оба козлы и изменщики. Не переживай, я ничего не говорила твоей жене, Марина не знает, как ты хвастался своей содержанкой и советовал Матвею завести такую же прелестницу, чтобы всюду гулять и спать с красоткой.

— Могла бы и сказать, — пожимает плечами Семен. — Это бы ничего не изменило. Мы давно приняли решение развестись и ждем суд.

Новость звучит, будто удар грома.