Измена. Начать с нуля

— Матвей лежит в больнице, в коме. Не приходит в себя. Следователь ищет всех, кто может что-нибудь знать о нем.

— Ничего не знаю! Я с ним не ссорилась. Я… Никогда со спонсорами не ссорюсь, они всегда мне рады. Всегда.

— Тогда ты будешь не против побеседовать со следователем?

Она делает шаг назад, пятится и… выбегает из квартиры в одном ботинке.

— Куда ты? Алена!

Она бежит к лестнице, спешит, спотыкается, падает, поднимается и снова бежит…

Вдогонку за ней я, разумеется, бежать не стала.

Но для себя делаю пометку — нужно поменять замки в квартире. Чем быстрее, тем лучше… Неизвестно, кого еще водил сюда Матвей!

Наверное, еще и кувыркался с этой шлюхой здесь...

Скотина… Зла не хватает.

И все-таки придется позвонить Семену, признаю с неохотой.

У самой не получится пробиться к Горелову, слишком большая запись и все клиенты из числа «своих».

Глава 20. Она

Перед приемом у Горелова я довольно сильно нервничаю. Семен устроил прием в рекордно быстрые сроки, буквально, через два дня Горелов должен был принять меня у себя.

Разговор с Семеном получается натянутым, я испытываю волнение и чувствую себя неуютно, хотя ничего дурного не делаю. Но иногда проскальзывает странное ощущение, будто мужчина по мне заинтересован.

Даже непривычно и чуточку смешно стало, когда у меня в голове промелькнула такая бредовая мысль. Хотелось встряхнуть себя хорошенько и сказать: «Очнись! Этот мужчина высмеивал тебя вместе с мужем…»

Но следом возникает другая мысль, более отрезвляющая и, как мне сейчас кажется, намного более ценная.

Ведь если бы я была ценна Матвею, как любимая женщина, как жена, которую он ценит и хотя бы уважает, он не позволил бы сказать в мой адрес ни одного дурного слова и приказал бы Семену прикрыть свой рот. Но он никак меня не защитил, ни словами, ни делами.

Как я раньше это не разглядела и могла проглотить?

Пусть Семен затеял тот разговор нарочно и хотел вывести Матвея на чистую воду. Но именно Матвей — настоящий мерзавец, показавший свое гнилое и местами жадное, гнилое нутро.

До чего низко он поступал…

Даже в мелочах — приглашал свою шлюху на квартиру моих родителей, а я… Ой, дура… Муж, по большей части, занимался ремонтом, вел все дела, пока я была в депрессии и плохом состоянии после гибели родителей. Отремонтировать их квартиру было его идеей, я лишь поддержала и так глупо радовалась, когда он скупо сообщал, как идут работы. Да, мебель мы выбирали вместе, но все контролировал он сам… От и до. У меня хватало хлопот с его родителями, с нашим домом, с собственной работой!

Вот так я и пропустила момент, что Матвей превратил квартиру моих родителей в место для встреч со шлюхой, еще и соврал ей, что снял эту квартиру для их потрахушек, оговаривал время встречи. Разумеется, он знал, когда я там бываю. Откровенно говоря, я лишний раз не стремилась туда попасть, потому что квартира родителей, пусть даже обновленная до неузнаваемости, этот родной двор, навевали воспоминания.

После того, как я узнала, что именно здесь Матвея ублажала эта дорогая шлюха, я заказала клининг и потратилась на то, чтобы сделать химчистку матрасов и мягкой мебели. Мало ли какие следы могли оставить любовнички на разных поверхностях.

Неудивительно, что в последнее время Матвей ко мне в постель не спешил! Конечно, перед ним такая красотка с роскошными титьками и крепкой задницей гарцевала, старалась, ублажала и делала все, чтобы он оставался довольным. Это не жена, словом…

Жена для быта, уборки и заботы о престарелых родителях, а дорогая красавица — для настроения и тела.

И как забавно, что те самые родители, с которыми я проводила так много времени, искренне о них заботясь, в итоге начали считать меня врагом, отвернувшись…

Свекровь и ее муж не желали смотреть в глаза правде. Даже следователь их не убедил, они твердили, что я очернила Матвея, пользуясь тем, что он в коме и не приходит в себя.

***

— Привет.

Знакомый голос заставляет меня обернуться и вырывает из мыслей.

— Семен? Привет… — я растерялась, увидев его в реабилитационном центре. — Что ты здесь делаешь?

Он высокий, хорошо сложенный. Не такой крепкий, как Матвей… Ладно, буду честна, Матвей в последнее время раздобрел и перестал ходить в спортзал, брюшко над ремнем появилось. Семен более жилистый, немного угловатый в широких плечах. Он подстригся короче, изменил форму щетины. Вынуждена признать, ему так гораздо больше идет, теперь он выглядит значительно моложе.

— Пришел тебя поддержать и лично познакомить с Гореловым. Мой старый приятель, еще с практики. Еще тогда он уже знал, кем хочет стать и шел к цели. Постоянно гонял студентов, в том числе и меня, — улыбается. — Как настроение?

Бахилы на ботинках Семена шуршат, он садится рядом. Его рука лежит на сиденье очень близко с моей рукой, которой я прижимаю к себе папку с анализами и выписками.

— Немного волнуюсь.

— Все будет хорошо.

Семен касается моей руки, сжав в знак одобрения. Его лицо на миг оказывается слишком близко от моего, от мужского дыхания выбившиеся пряди всколыхнулись.

— Спасибо. Не стоило беспокоиться. Я справлюсь.

Семен коротко вздыхает.

Создается впечатление, что он упорно ищет встречи, а я так же упорно избегаю этих встреч. Хотя сама постановка вопроса и ситуация кажется немного фантастической…

— Яковлева?

Из кабинета выходит медсестра, вызывает меня по фамилии.

— Да, это я.

— Прошу, пройдемте.

С удивлением замечаю, как Семен поднимается следом и шагает в кабинет врача.

— Эдуард Евгеньевич, здравствуй! — приветствует именитого кинезиолога.

— Здравствуй, здравствуй, дорогой. Сто лет не виделись.

Мужчины здороваются, чуть-чуть приобнявшись.

— Слышал, ты из клиники уволился? — спрашивает Горелов. — На старое место решил вернуться?

— Так и есть.

— Я-то думал, тебя перспективами переманили.

— Грешен, было дело. Не все перспективы оказываются так хороши, как о них рассказывают, — улыбается Семен. — Больше не буду отнимать твое время, прошу, удели его лучше Лилии.

Семен отходит, на миг касается моего плеча.