Измена. Начать с нуля
Шрифт:
— Прошу, как за самого себя, — говорит он.
— Ох, ну если ты просишь… Так уж и быть, поработаю. Иди, не переживай! — посмеивается врач.
Семен оставляет меня в кабинете.
— Итак, у нас Яковлева Лилия. Надо же, сколько однофамильцев…
— Если вы имеете в виду Матвея, из чьей клиники уволился Семен, то я не его однофамилица. Он мой супруг. Пока что не бывший, к сожалению, — добавляю.
Необязательно было подчеркивать это, конечно.
Но мне очень сильно хочется избавиться от его фамилии. Пусть моя девичья фамилия, Носова, не такая громкая и благозвучная, как фамилия
***
Прием занял достаточно немало времени. Горелов принял меня, внимательно изучил все снимки, осмотрел. Попросил сделать еще несколько анализов и уже на начальном этапе расписал, как мы будем заниматься, какие процедуры проводить.
Из его кабинета я вышла, воодушевленная, в приподнятом настроении. Врачу удалось поселить в меня веру в благоприятный исход нашего лечения…
***
В этот же день меня настигает еще одна новость.
Вести приходят из больницы, где лежит мой супруг.
Матвей… пришел в себя.
Глава 21. Она
Новость о том, что Матвей пришел в себя. всколыхнула во мне целый вихрь эмоций и чувств.
Пока он не приходил в сознание, на меня временами накатывали мысли: жаль, что он лежит и не знает, какие события раскручиваются вокруг него! Лежит в неведении, что его злодеяния раскрыты!
И вот… врачи говорят, что Матвей очнулся, но во мне нет ни капли радости по поводу, что я могу с ним увидеться и поговорить.
Во-первых, мне и видеть его не хочется. Во-вторых, говорить не о чем, разве что поставить в известность о разводе?
Долго я думала, сомневалась и в итоге все-таки решила, что увидеться с Матвеем нужно.
Как раз прошло несколько дней с момента его первого пробуждения, и он окреп настолько, что врачи разрешили с ним видеться, но пока на короткий промежуток времени.
***
Как оказалось, увидеться с Матвеем хотела не только я. Откровенно говоря, собралась целая очередь из желающих. Это и родители Матвея, и его заместитель, который руководил клиникой в отсутствие директора, и следователь. Но так как я была супругой, то мне и выпала «честь» увидеться с ним первой.
***
В палату вхожу с замиранием сердца. Чувствую тревогу и волнение перед встречей. Если бы не было всех этих гнусностей со стороны Матвея, я бы переживала за него и буквально жила в больнице, в ожидании его пробуждения.
Но теперь… нет отголосков прежних чувств к этому человеку.
Да, я волнуюсь, но лишь потому, что не знаю, как пройдет наша встреча.
Супруг лежит на кровати в окружении медицинских приборов. Верхняя часть кровати приподнята, у Матвея посеревшее лицо с растерянным, потухшим взглядом.
При виде меня он немного приободрился, даже попытался улыбнуться.
Но это была улыбка не того Матвея, которым он был недавно.
Тогда он буквально лоснился и был раздутым от важности, красиво одевался, укладывал волосы.
Сейчас он осунулся, и это ему не к лицу, кожа на щеках обвисла, морщины вокруг рта стали глубокими. Его лицо все еще местами закрыто бинтами. Он очень сильно пострадал в аварии.
Я знаю прогнозы врачей, и они неутешительные.
Интересно,
знает ли он сам, что его впереди не ждет ничего хорошего?— Лиля.
Даже его голос стал другим.
Человека будто подменили!
— Здравствуй, Матвей. Как ты себя чувствуешь?
— Учитывая обстановку… — делает паузу. — Даже не знаю, что сказать. Врачи говорят, я довольно много времени провел, не приходя в сознание.
— Да, это так.
— Присядешь? — просит он, медленно подняв руку.
Его кисть протянута в мою сторону, он будто приглашает, чтобы я его обняла?
Неужели он во время аварии так сильно головой ударился? Ничего не помнит?
Потерял совесть давным-давно, теперь еще и памяти лишился?!
Но у меня, слава богу, с памятью все в порядке.
Поэтому я сажусь в кресло, но не спешу подвинуть его близко к постели больного, достав телефон, я незаметно включаю запись, не показывая экран телефона мужа.
— Надеюсь, ты скоро пойдешь на поправку. Ты даже представить себе не можешь, какие люди с нетерпением дожидались, чтобы ты пришел в себя.
Я говорю с иронией, прежде всего, имея в виду следователя, юриста… Кого угодно, список получается длинный. Но Матвей с чего-то решил, что я имею в виду его родителей.
— Мама и папа, как они? Как восприняли новость?
— Скоро спросишь у них сам. С некоторых пор я с ними не общаюсь.
— Почему?!
— Ты помнишь, как произошла авария? А помнишь, что было перед этим? — спрашиваю я. — Ты напал на меня!
— Я помню иначе, это не было нападение. Я не хотел тебе вредить, просто ты поскользнулась и неловко упала.
— О нет, ты меня толкнул, толкнул очень сильно и не хотел вызывать скорую помощь.
Матвей мрачнеет.
— Лиля, я побывал на грани жизни и смерти. Неужели такие события ничего не способны изменить? Мне кажется, этот несчастный случай дает прекрасную возможность понять, как ценны наши отношения. Мы должны пройти эти испытания вместе… Рука об руку. Я сожалею, что ошибался, и надеюсь, ты меня простишь.
— Ты едва не убил меня и надеешься отделаться одним неискренним «прости»? В чем дело, Матвей? Ты понял, что тебе снова нужна жена? Жена-прислуга, которая бы бегала по твоим делам, следила и ухаживала за тобой? Этому не бывать!
— Лиля, ты даже не даешь мне высказаться.
— Я ничего нового не услышала. Только одно сплошное «я, я, я…» Все как и всегда. Ты не раскаялся, Матвей. ты просто надеешься избежать наказания.
Удивлению в его глазах нет предела, еще там мелькает страх — чувство, которое почти никогда не видела в глазах мужа.
— Какое наказание? О чем ты?!
— Следователь завел дело. Скоро тебя ждет встреча с ним. А еще вот…
Наконец, я беру в руки большой пакет, который принесла с собой и ставлю его на кровать Матвея, быстро отпрянув в сторону, чтобы он до меня не дотронулся.
Муж заглядывает в пакет, он в полном недоумении:
— Что это за ботинок?
— Ботинок твоей содержанки. Она приперлась в квартиру моих родителей, когда там была я. Вот так я и узнала, что ты пал даже ниже, чем я могла себе представить. Надеюсь, после нашего развода тебе хватит денег, чтобы удовлетворить все ее нужды.