Измена. Ты меня никогда не любил

Я запретил им приходить к Аделии, хотя бы на то время, пока она находится в больнице.

Единственный человек, который хоть как-то держался, — это Димка. Но его хватило на пятнадцать минут. А после он вышел из палаты и с силой растер бледное лицо, размазывая неискреннюю маску веселости.

— Это как-то можно исправить? — спросил он у меня шепотом.

Блять, такое ощущение, что моя жена резко стала каким-то фриком. Цирковым уродом.

Эй, блять! Она самая красивая в мире женщина! Была и остается. Похер на эту красную линию, которая расчерчивает ее лицо! Разве она что-то меняет?

Для меня — ничего.

Кроме того, что теперь она будет служить вечным напоминанием о моих ошибках и результатом неправильных решений. До гробовой доски буду винить себя в том, что случилось.

Нельзя было допускать той ситуации. Нельзя было отпускать ее в ночь. Но к чему теперь посыпать голову пеплом?

— Можно, — сухо отвечаю я Диме. — Если Аделия захочет исправить этот шрам, она это сделает.

— Конечно захочет! — возмущенно произносит Димка.

И вроде я понимаю, что он не со зла говорит все это. Но, сука, как же хочется врезать ему.

— Ты иди, Дим.

— Я сказал что-то не то? — он тут же хмурится.

— Просто иди, — отступаю назад.

— Твою мать, Ром, я же не это хотел сказать! — до него доходит. — Я просто предположил, что для нее, как и для любой женщины, важно отражение в зеркале. Но сейчас…

— Сейчас ты не делаешь лучше, Дим. Свали нахрен уже! — произношу со злостью.

Хочется разнести здесь все. Я с силой сжимаю кулаки, чтобы не наделать делов.

Дима говорит слишком громко, и мне кажется, что Аделия может услышать. Наконец он разворачивается и уходит, а я возвращаюсь в палату.

Деля поднимает на меня тяжелый взгляд.

— Не слушай его, — качаю головой. — Никого, блять, не слушай!

Кажется, этот разговор вынес меня сильнее, чем ее. Потому что Аделия спокойно сидит на небольшом диванчике и читает книгу.

— Забавно то, что мое лицо заботит их больше, чем меня, — она говорит это совершенно спокойно и беззлобно.

— Просто моя семья любит тебя, и им сложно контролировать свои эмоции.

Падаю рядом с ней и устало вытягиваю ноги.

— Можно подумать, ты легко контролируешь свои эмоции, — усмехается она.

— Можно подумать, для тебя это новость, — закатываю глаза.

Мы тихонько смеемся, а после Аделия серезнеет:

— Тебе не страшно от того, что стало с моим лицом?

Я пытаюсь подобрать правильные и тактичные слова, но получается откровенная хрень:

— Это ничего не значит для меня.

Аделия распахивает глаза.

— В смысле, для меня это ничего не меняет. Не меняет моих чувств к тебе. Мне жаль, что это все случилось с тобой, и я чувствую собственную вину за случившееся, но в моих глазах ты не стала выглядеть по-другому просто потому, что в тебе появилась новая изюминка.

— Изюминка? — в ее глазах смешинки. — Это шрам.

— Своеобразность.

— Рубец.

— Уникальность.

— Уродство.

— Исключительность!

— Волков Роман Артурович! Перестань щадить мои чувства и нарезать вокруг меня круги! — ахает она с наигранным возмущением.

— Волкова Аделия Виссарионовна! Ты носишь мою дочь! Я буду щадить твои чувства и нарезать вокруг тебя круги! — отвечаю ей тем же.

— С чего ты взял, что это девочка?! И я не Волкова! — возмущается она.

— Ну, это можно легко исправить, — отвечаю ей с наглой усмешкой.

— Мечтай, — фыркает она. — И вообще, когда принесут выписку?

— С минуты на минуту.

— Я надеюсь, ты отвезешь меня в мою квартиру? — она выгибает бровь.

— Не вопрос, — отвечаю я, и Аделия кивает. — Только хочу заранее предупредить: твой кот у меня.

— Что-о? — она поднимается с дивана и ставит руки в боки. — Ты будешь манипулировать мною с помощью… кота?

— Да, — уверенно отвечаю я. — Я взял его в заложники. Последний раз, когда я его видел, он плакал и просился к «маме» на ручки.

— Ты абсолютно аморальная и бесчеловечная сволочь, Волков, — Аделия берет подушку с кровати и кидает ее в меня.

Уворачиваюсь, и подушка приземляется рядом со мной на диван.

— Так что, отвезти тебя домой? — спрашиваю как бы между прочим.

— Нет уж, — она вздергивает подбородок. — Вези к Базилио.

— И еще кое к кому, — играю бровями.

— Боже, только не говори, что ты притащил в дом весь приют, чтобы я сжалилась и осталась!

Моя жена слишком хорошо меня знает.

Глава 44. Не было повода

Аделия

— Скажи, что ты чокнулся!

— Я не знаю, как они попали сюда.

— Нет. Серьезно, Волков. Тебе нужен врач.

Мимо нас проносится стая кур, следом за ними мчится пес.

Взрослая хаски с разного цвета глазами догоняет самую неповоротливую курицу и хватает ее за шею.

— Ой, да он просто играет с ней, — отмахивается Рома и нервно смеется.

Курица издает подозрительный хрип и ложится на землю. Пес наваливается сверху.

— Откуда ты его взял? — спрашиваю шокированно.

— Из приюта, — Волков наблюдает за собакой с неменьшим шоком.

— Я, кажется, понимаю, почему он там оказался, — бормочу себе под нос. — Ладно, с хаски все понятно, но… куры… никогда бы не подумала, Волков…

Он поворачивается ко мне и складывает на груди руки:

— Это наверняка соседские. Там дыра в заборе, надо будет заделать.

— Соседские? — выгибаю бровь. — Чей это дом?

Волков привез меня в небольшой дом в деревенском стиле. Я никогда не была тут раньше и даже понятия не имею, кому он принадлежит.

— Наш.

— Наш? — выгибаю бровь. — У нас с тобой не может быть ничего общего.

Рома показательно откашливается и опускает взгляд на мой живот.

— Ладно. Почти ничего.

— Я купил его месяц назад у своего бывшего партнера. Ему спешно пришлось уехать из страны, и он распродавал недвижимость. Здесь свежий ремонт, хозяева не успели даже заехать. Поживем пока тут. Тебе будет полезно — свежий воздух, все дела.

— А моя работа?

— Никита останется на больничном до конца месяца, так что выйдешь, когда он вернется.