Изменяя прошлое
Шрифт:
А потом она вышла, умиротворенная и немного смущенная. А дальше мы снова пили шампанское, танцевали, говорили, Гоша пел, а я читал свои стихи. Поэту только дай такую возможность, потом не остановишь! Я смотрел ей в глаза, и с губ слетали рифмованные строчки, написанные позже и посвященные ей, но она этого, конечно, не знала и даже не могла такое предположить:
Ты как ранняя весна нахлобучила,
Отчудила, расцвела, отчебучила!
Ты как первый поцелуй — набекрень мозги.
Залпом выпила до дна — об пол вдребезги!
Губки алые как грех, чай с лимончиком.
Мне приснится этот смех — колокольчиком.
Эти
И слезинка на щеке — чистый виноград.
Зубки белые, как та простыня в ночи,
Что окрасилась в цвета крови девичьей.
Не любила, но ждала, как причастия,
Нет глазастее тебя и сисястее.
Уходила от меня с наглой рожею,
Не моя ты и ничья, только Божия…
Таня смеялась так, что даже слезы выступали на глазах, а я и рад ей угодить. Сегодня, дорогая моя, все только для тебя. И для меня, конечно.
Мы еще пили, ели, курили (я тогда много курил), о чем-то друг другу рассказывали, смеялись, вспоминали смешные случаи из тюремной жизни. Хороший получился вечер, правда, такие вечера редко выпадали мне в моей жизни. Хотя после первым и вторым моим сроком я немало погулял в компаниях всевозможной богемы, в основном из поэтов и музыкантов. И песни на мои стихи пели в ресторанах, такое тоже было в моей жизни. И вечера бывали удивительные, но этот был первым, а еще здесь была Таня. Грустно вспоминать, но меня тогда даже приняли на первый курс Литературного институт им. Горького (единственного такого института в мире, кстати), на отделение поэзии. Сам Андрей Вознесенский, было дело, хвалил мои стихи. И если бы не очередная командировка к хозяину, кто знает, как сложилась бы моя жизнь? В затуманенной шампанским голове что-то мелькнуло, какая-то мысль о поворотных точках в судьбе, но я решил, что подумаю об этом как-нибудь потом.
Гоша все пытался напомнить Тане о муже ее, Лазаре, и Танечка, умничка, кивала, вздыхала, но было заметно, что эта тема ей сейчас совсем не интересна. Странно, я таких женщин, как она, больше никогда в жизни не встречал, все же не зря мне захотелось хоть на денек вернуться именно к ней, а не к кому-то еще. Во всем положительная, работает, кстати, бухгалтером на Мосфильме, начальство ее ценит, воспитывает сына, с мужем разводиться не собирается, то есть, вроде бы за традиционные семейные ценности, как сформулируют гораздо позже в той же стране с другим названием. Ничуть не пьяница, хотя и не откажется выпить в хорошей компании. Вроде бы, образцовая советская девушка, прямо язык не поворачивается ее блядью назвать, хотя мужчин она, похоже, сменила.... Но вот почему-то совсем не вяжется образ бляди, которых я тоже немало потом повидал в своей жизни, с этой удивительной женщиной.
Гоша упрямо покачал головой и уже немного заплетающимся языком попросил:
— Пастор, прочитай о нас, то самое, вспомним тех, кто за забором!
Мне совсем не хотелось сейчас читать это свое стихотворение, я посмотрел на Таню, и она, мудрая, все быстро поняв, тоже присоединилась к просьбе. Я пожал плечами: о нас, так о нас.
Унылой мелодии сладкие чары
Плывут в ослепительно-блеклом закате.
А я, как всегда, на разбитой кровати
Забудусь под звуки электрогитары.
И сны как занозы гноятся и ноют:
Былые мечты и забытые сказки.
Их лица скрывают красивые маски,
А души под ними томятся и воют.
И нет уже тех, кто когда-то был с нами.
А знойные девы нам рай обещали…
Мы наших обид никому не прощали,
Хотели все сразу, хотели все сами!
Нас мыли дождями, сушили ветрами,
Поили настоем из страха и боли.
И там, за забором, мы были на воле.
А здесь, за забором,
мы стали зверями.Мы стали такими, какими мы стали:
Из снов и мечтаний, из глины и стали.
Гоша ревел пьяными слезами, а я, словно извиняясь, улыбнулся Тане. Он лишь прошептала: «Бедненькие мальчики…», и потребовала шампанское. Я понимающе кивнул. Почему-то мы с ней, в отличие от Гоши, были почти трезвыми, а вот его совсем развело. И это правильно, поэтому я налил ему целый фужер, а нам с Таней плеснул понемножку. Пей, дружище, не стесняйся, лучше тебе сегодня крепко спать. Для всех лучше.
А потом была волшебная ночь в семейной постели четы Лазаревых. Я не винил себя, поскольку никого не совратил, не склонил, все по искреннему и жаркому желанию и, чего уж там, не будь меня, будет кто-то другой. Лазарю еще сидеть, а она женщина горячая и своего точно не упустит. Была у меня много лет спустя подобная ей жена своего мужа, так тот даже не сидел, но она ни одних штанов, если перефразировать известную поговорку, не пропускала. А все же нет между ними никакого сравнения: та была совсем другая, я ей просто пользовался, как и она мной, а с Таней мы оба словно пылали. Ну, или я это всё сам себе придумал, что, впрочем, совершенно неважно, поскольку важно лишь то, что она в моих объятиях, а я в ней.
***
А Николай Сурков тем временем (хотя и совсем в другом времени) нашел, наконец, решение проблемы путешествия двух человек одновременно. В принципе, как он и думал, для двух матриц еще хватало мощности процессора дешевого смартфона, но сокращало время пребывания в прошлом до пятнадцати часов для каждой. А поэтому он, во-первых, не стал дожидаться возвращения Пастора, а, во-вторых, ничего не сказал Нечаю. Вдруг тот не догадается? Было бы неплохо, если бы и Пастор не вкурил, как здесь говорят. В любом случае, решил он, Бог не выдаст, свинья не съест, Сурок ввел данные для заброса в прошлое и нажал на раздвоившуюся голову древнего змея.
На мгновение он провалился во взрывающуюся звездами темноту, а когда открыл глаза, то понял, что все получилось. Он в своей лаборатории, время — три года назад, открытие уже сделано, но оно пока лишь в его голове, и никто о нем не знает. Задача: как-то убедить самого себя здешнего в том, чтобы так все и осталось, а сначала во всем как следует разобраться. Цель: не попасть в тюрьму.
И уже приехав домой после рабочего дня, он сел и для начала написал для себя все, что случится с ним в случае, если он раскроет секрет своего открытия. Оставив листок с инструкцией самому себе на рабочем столе в кабинете, он вышел в гостиную и, захватив из холодильника бутылку своего любимого пива, уселся в кресло и задумался.
А после второй бутылки пива решил вдруг, что спешить ему некуда, сегодня вечер пятницы, а завтра с утра все важные чины в Конторе, наверное, отдыхают. С неважными же говорить смысла нет, да и времени у него по-любому теперь остается лишь до восьми утра, если отсчитывать пятнадцать часов от пяти вечера. А потому он вспомнил советы Нечая, и открыл приложение для знакомств по соседству. Как уверял Нечай, это обычные проститутки, и все об этом знают, менты в том числе. Но формально два человека добровольно договариваются о встрече, их личное дело, придраться не к чему. И действительно, хотя Николай и потел с непривычки, и ужасно смущался, но третья бутылка пива его настроила на решительный лад. Все и правда, оказалось просто. Он выбрал девушку, она ответила, потом ему перезвонили, и другой женский голос назвал цену. Он согласился, а уже через час приехала проститутка в сопровождении крепкого парня. Он осмотрел дом, взял деньги и любезно оставил их вдвоем. Сурков, никогда ранее о подобном даже не помышлявший, был приятно удивлен удобным сервисом и быстротой доступа к молодому женскому телу, без всяких предварительных ухаживаний, в которых он никогда не был силен. Как ученый, он оценил изящную функциональность решения вопроса.