Изменяя прошлое

Глава 15

Утром Гоша засобирался домой и упрямо попытался забрать меня с собой. Видимо, никак ему не давал покоя тот факт, что он оказался в роли сводника с женой своего же кента. В прошлый раз ему это удалось, правда, Таня успела дать мне свой телефон, и потом мы возобновили наши встречи. Но в этот раз я уперся, почему я должен был куда-то ехать, если оставшиеся до переноса матрицы часы я могу провести гораздо более приятно? У нас даже состоялся с ним в коридоре неприятный разговор. Он попытался наехать, но я легонько ткнул его согнутым пальцем в грудь и с явно проступающей в голосе угрозой, сказал:

— Никто не виноват, Гоша, что ты дебил. А дебил ты потому, что привел только что откинувшегося человека к женщине своего кента. Твой косяк, поскольку Лазарь мне не кент, и ты это знал. Знал ты и то, что бабы у меня еще не было, а также мог догадаться, что и у Танюхи тоже могли скопиться определенные желания. Это же простая арифметика, Гоша. Но если уж ты на это пошел, то чего сейчас-то целку из себя строишь? Держи пятерку и поезжай с Богом, а я, пожалуй, задержусь здесь на выходные.

Я протянул ему синенькую пятирублевую бумажку, этого за глаза хватит на обратную дорогу, еще и на пиво останется. И в этот момент из спальни донесся танин голос:

— Андрюша, я тебя никуда отпущу, даже не думай! И ты, Георгий, не сманивай его!

Я улыбнулся, глядя Гоше прямо в глаза. Я знал, что он отступит, он же не урка, простой спекулянт, как и его кент Лазарь, бывший официант гостиницы «Интурист». Теперь это называется бизнесом, предпринимательством, а тогда продажа купленного по одной цене и перепродажа этого по более высокой цене называлась спекуляцией, и за это сажали в тюрьму. Во, времена были, а?

И Гоша не обманул моих ожиданий. Он вздохнул, пожал плечами и протянул мне руку:

— Ладно, бывай тогда! — И уже Тане в комнату крикнул громче:

— Пока, Танюха, я уехал!

— До свидания, Жорочка, — донеслось из-за стенки. — Будешь в Москве, обязательно заезжай!

На том и расстались. Я же свернул в туалет по срочному делу, но не успел устроиться на унитазе, как очнулся на своей шконке в бараке. Что за херня? По расчётам, я должен был быть в прошлом, еще где-то до шести вечера… Я посмотрел на часы, здесь было полшестого утра, интересно, почему время там и здесь не синхронизируется? Впрочем, какая разница? Я поднялся на локте и осмотрел картину спящих на своих шконках Нечая с Сурком. Недолго думая, поднял с пола тапок и со всей дури запулил в Сурка. Тот подскочил и захлопал глазами:

— Что? Что случилось? Ты чего, Пастор? — увидел он, наконец, меня, с интересом наблюдающего за его телодвижениями.

— Почему я вернулся так рано? — не стал я ходить вокруг да около. — Посмотри там свой прибор, никак сломался.

— А-а-а, — зевнул Сурок, — ты об этом. Так я вчера перенастроил его так, чтобы сразу двое могли нырять, только это…

Он замялся, протирая глаза и опять зевая. Я молча ждал, не сводя с него мрачного взгляда.

— В общем, это… Короче, время пребывания теперь, если сразу двое нырнут, сокращается до пятнадцати часов у каждого.

Я погонял в голове это известие, и когда до меня дошел его смысл, спросил:

— А кто там сейчас?

— Так это, — Сурок вздохнул, — я.

Почувствовав, что у меня сейчас сорвет крышу, и я придушу гаденыша, я прикрыл глаза и откинулся на подушку.

— Пастор, ну ты чего? — не выдержал Сурок.

— Через плечо, — со злостью ответил я. — Ты мне такой утренний секс сорвал, что я тебя сейчас просто прирежу нахер и все дела!

— Похоже, пи… тебе, Сурок, — хрипло засмеялся проснувшийся Нечай, уже некоторое время прислушивающийся к нашему разговору.

А я вдруг задохнулся от понимания, сверкнувшего в мозгу, словно молния. Зачем Сурок так внезапно сорвался в прошлое? Да ясно зачем! Будь я на его месте, что бы я сделал? Тоже нетрудно догадаться: я сделал бы так, чтобы не сесть. А что для этого сделать проще всего? Ну, здесь есть как минимум два варианта, если не учитывать третий, на который Сурок не пошел тогда и не пойдет сейчас. Я имею в виду вариант с продажей изобретения за бугор. А значит, надо либо вернуться в то время, когда Контора еще не знала ничего о его открытии, и сделать так, чтобы она о нем и не узнала. И никто не узнал. Либо, как вариант, вернуться позже, согласиться с предложением предателя, а потом просто сдать его вышестоящему начальству. Какой бы вариант Сурок ни выбрал, мы с Нечаем лишаемся всего и, скорее всего, даже об этом не вспомним.

— Ты когда возвращаешься? — спросил я в потолок.

— Ну, я думаю, часа через два, — ответил физик.

— Прибор в нычке?

— Конечно.

Я откинул одеяло, сел на шконке, сунув ноги в тапки, и посмотрел на притихшего Сурка. Нечай, закурив, похоже, с интересом ждал, что я буду делать.

— Коля, — тихо начал я. — У меня все ходы записаны. И даже если мы с Нечаем все забудем, включая и тебя, то я прочитаю и сам себе поверю. Я написал так, что поверю, — добавил я для убедительности. — Бумага не исчезнет, даже если исчезнет прибор. А он, я думаю, исчезнет.

— Нечай, ты чего, да я…, — начал Сурок, но я жестом оборвал его скулеж.

— Я тебя, Коля, насквозь вижу, можно сказать, мысли твои читаю. Я прекрасно знаю, чего ты хочешь. И я тебя понимаю. И не осуждаю. Более того, на твоем месте любой бы желал того, чего хочешь ты. Это нормально. Ненормально другое. Ты собираешься кинуть нас с Нечаем, а нам это очень не нравится. Мы, честно говоря, совсем не любим, когда нас кидают. Особенно если это люди, которые нам по гроб жизни обязаны. Вроде тебя. Верно я говорю, Нечай?

Я посмотрел на старого кента. Тот только оскалился в сторону Сурка, но так, что физик вздрогнул.

— Знаешь, что я сделаю, Коля, первым делом, как прочитаю бумагу? Я пошлю человечка к твоей сестре. Угадай зачем?

— Пастор, да ты чего? Я же не…, — как-то просипел Сурок, но вдруг замолчал и зло сверкнул глазами на меня. — А что ты предлагаешь? Я не хочу сидеть еще почти девять лет из-за того, что вам понравилось мотаться в прошлое!

— Да мне похер, чего ты хочешь, Сурок, — вызверился Нечай. — Я тебе сейчас печень проткну, а потом вернусь на пять минут назад и еще раз проткну. И так пока мне это развлечение не надоест. И если ты нас кинешь, запомни это, я тебя найду и убью. У меня тоже есть записи, не один Пастор умный. Я все вспомню, найду тебя и убью. Но сначала я убью твою сестру, просто для того, чтобы ты, сучонок, страдал. Ибо нехер кентов кидать. Ты, падла, здесь как у Христа за пазухой живешь на всем готовом. Если бы не Пастор, ты бы сейчас горбатился за пайку в рабочем бараке и никакой прибор сюда никогда не загнал.

Я не останавливал Нечая, он умеет жути нагнать и к арестантской совести воззвать так, что у слушающего возникает чувство вины и непреодолимое желание ее загладить. Когда он закончил, и я увидел, что Сурок проникся до глубины души, я решил сыграть роль примирителя сторон:

— Можно, конечно, решить вопрос иначе, так что тебя и выпустят, и судимость с тебя снимут, но прибор останется здесь, и мы все будем помнить. И ты не будешь забывать там, на воле, о тех, кто тебе так много добра сделал здесь. Ты сейчас чем в прошлом занят?