Изменяя прошлое

— А что, если нет никакой одной-единственной причины, а все сложилось исходя из их совокупности?

Лицо Сурка как-то сразу осунулось, и он пробормотал:

— Скорее всего, ты прав, Андрей, возможно, именно так и есть.

— Но тогда, — продолжил свою мысль я, — искать причину бессмысленно, так получается?

— Если ты прав, то, получается, бессмысленно, — подтвердил Сурок. А потом добавил:

— Может быть, вообще дело в фенотипе.

— Чего? — встрял Нечай, заподозривший что-то неладное.

Сурок глянул на меня и, увидев, что я тоже не врубился, принялся объяснять.

— Ну, смотрите. Я, конечно, не генетик, но в самых общих чертах мы имеем следующее. У каждого человека есть свой генотип, что составляется из совокупности всех генов, каждый из которых содержит информацию об определённом признаке или функции организма. Таким образом, генотип содержит всю информацию о наследственных функциях человека. Далее, в результате феногенеза, то есть развития всех этих наследственных признаков и задатков (у кого-то есть склонность к одному, у кого-то к другому, у кого-то хороший музыкальный слух, а у кого-то его полное отсутствие, кто-то лопоухий, а кто-то глухой и так далее) в условиях определенной внешней среды формируется фенотип. Фенотип — это совокупность характеристик, присущих индивиду на определённой стадии развития на основе генотипа, при участии ряда факторов внешней среды.

Он посмотрел на наши задумчивые хмурые и небритые лица, вздохнул, пожал плечами и продолжил:

— Если еще проще, то фенотип — это совокупность внешних и внутренних признаков человека, приобретённых в результате его индивидуального развития. Ну, то есть, того, что тебе дано от рождения и того, как все это в тебе развивалось. Это тоже зависит от внешней среды. Скажем, у тебя есть предрасположенность к какой-то болезни на генетическом уровне, но это не значит, что ты обязательно заболеешь этой болезнью. Для развития болезни должны сложиться благоприятные для болезни (и неблагоприятные для тебя, как личности) внешние условия, которые повлияют на внутренние процессы организма. Или, в более широком, но менее научном смысле: к примеру, у тебя хороший музыкальный слух и чисто теоретически, ты можешь стать знаменитым певцом, композитором или музыкантом. Но для того чтобы ты им стал, одного, даже самого лучшего слуха, недостаточно. В мире миллионы людей с хорошим музыкальным слухом, но лишь сотни из них добиваются хоть каких-то успехов на этом поприще, и только десятки достигают вершин славы. Потому что, повторяю, для этого одного слуха абсолютно недостаточно, нужно еще высокое трудолюбие и то, что называют удачей: то есть тебе нужно оказаться в нужное время в нужном месте. И все это должно быть в совокупности. Скажем, ты трудолюбив как вол, но тебе не повезло: не встретил нужных людей, не подвернулся случай, и всё — ты в ауте, так и будешь всю жизнь херачить на дядю за копейки. Или, наоборот, тебе сказочно повезло, но ты лентяй, и свой уникальный шанс просто просрал. Примеров того и другого — хоть жопой жри. И так можно сказать о любой сфере деятельности человека. В мире живут тысячи потенциальных гениев, которые ими никогда не станут, потому что не сложилось, не повезло, жизнь пошла иначе, не там родился, не в той семье, не с теми людьми дружил, не в тех кругах вращался, не приложил достаточных усилий тогда, когда это было нужно и так далее — десятки неочевидных факторов, каждый из которых оказал своё влияние на твою судьбу.

Сурок махнул рукой и замолчал. Видно, сам расстроился от собственных слов. Странно, все, что он сказал, я понял, пусть даже в целом и в основном интуитивно, не удивился этому, в отличие от Сурка, не расстроился. А зачем расстраиваться, это же очевидно: без фарта нет старта. И тут неожиданно в разговор включился Нечай:

— А еще и подставить могут, конкуренты или еще какая падла. Вот, я в двухтысячном, помню, такую тачку увел, пальчики оближешь! Все чисто было, никто даже не чухнулся, уже даже добазарился скинуть ее, прикиньте, за приличные бабки! А меня мой же, как я тогда думал, кент сдал, вообще ни с чего, просто завидно ему стало! И вместо Турции, куда я уже намылился было отдохнуть, поехал я к хозяину. Вот так бывает: сегодня кент, а завтра — мент.

Мы переглянулись с Сурком, но улыбки сдержали. Более того, Сурок даже поддержал Нечая:

— Вот именно, есть еще фактор нечестной конкуренции, когда кто-то точно знает, что ты талантливей его, но именно поэтому тебя и убирает с дистанции. Короче, много факторов, как я и сказал, из которых и складывается судьба — как внутренних, обусловленных генотипом, так и внешних.

— Другими словами, — подытожил я. — Вполне себе вероятно, нет никакой одной причины, а есть целая совокупность факторов. И если это так, то судьбу изменить нельзя. По крайней мере, в рамках возможностей твоего изобретения, Николай, так?

Тот как-то неопределенно повел головой, не подтверждая мой вывод, но и не отрицая, а я продолжил мысль:

— Вот если бы была возможность закинуть матрицу сознания в свое тело не на сутки, а хотя б на год, а лучше навсегда, вот тогда шанс, может и появится, а так…

Я еще раз посмотрел на Сурка и закончил:

— … шансов нет.

Тут и Нечай даже как-то растерянно посмотрел на Сурка:

— Чё, в натуре чё ли?

— Да не знаю я! — взвился тот. — Это все только варианты, предположения! Может, так, а, может, и не так! Пробовать надо, пытаться, эксперименты ставить, у нас слишком мало фактического материала, чтобы делать выводы.

Я промолчал, подумав, что фактов, на мой взгляд, хватает, а Нечай, неожиданно улыбнулся:

— Да и хрен-то с ним! Была нужда менять эту судьбу, когда она уже сложилась! Если бы ты, Сурок, как сказал Пастор, мог бы меня назад, в молодость отправить навсегда, чтобы все заново прожить, тогда другой базар, а так… Какая мне разница, как жизнь прожита, если она уже прожита? Зато, прикинь, что я думаю. Можно же нырять в свое прошлое и там что-то заново переживать, а? Я вот, помню, одну деваху мог раскрутить на трахтибидох, все к этому уже шло, но сорвалось из-за дурости моей… Вот как считаешь, могу я сейчас туда нырнуть и завалить ее все же на диван, а, Сурок?

— Можешь, теоретически, — вяло промямлил тот, видимо, сраженный наповал мыслью о таком исключительно утилитарном использовании своего гениального изобретения.

Я же подумал о том, как же правильно сказал Нечай: «Какая разница, как жизнь прожита, если она уже прожита?». Действительно, я ведь уже думал об этом: большого смысла менять жизнь, не будучи в состоянии ее прожить, а лишь получив новые воспоминания, нет. Это все равно, что прочесть книгу, хотя…, интересная книга даже лучше. Она, по крайней мере, таит интригу, а в воспоминаниях нет даже этого. Пожалуй, сама идея об изменении судьбы путем кратковременного ныряния в прошлое, изначально была так себе. А вот для получения новых впечатлений, почему бы и нет? Хоть на денек вновь ощутить себя молодым и здоровым совсем неплохо, а? Что я тут же и озвучил.

Нечай сразу согласился со мной, а что ему терять? Сурок посмотрел задумчиво, уверен, уж он-то попыток изменить свою судьбу ни за что не оставит, очень ему не хочется в тюрьме сидеть. Ему, в отличие от нас с Нечаем, есть что терять. Ну и пусть, жалко, что ли, главное, чтобы мне не мешал. А будет мешать…, ну что же, есть способы отучить его действовать мне на нервы. Здесь у нас не детский сад, чтобы сопли за каждым подтирать, здесь принцип другой: не мешай мне, и я не буду мешать тебе.

— Ну что, — подмигнул я Сурку, — тогда я первый?

И достал из кармана драгоценный смартфон.

***

Сурок хмуро смотрел, как Пастор набирает координаты для своего очередного нырка в прошлое (научил на свою голову, а куда было деваться?), и усиленно размышлял о том, что ему делать. Похоже, эти два кента полностью плюнули на попытки изменить свою судьбу, и теперь намерены сосредоточиться исключительно на развлечениях: нырять в прошлое для того, чтобы получить там то, что когда-то у них не получилось.

Нет, он больше не жалел о том, что посвятил в свои проблемы Пастора и дал ему доступ к прибору, пусть себе развлекается. Может быть, так даже и лучше, не будут мешать ему. Сейчас, главное в другом: в том, что время уходит, заниматься наукой, что составляло смысл его жизни, возможности у него нет, а пытаться что-то изменить, похоже, придется в порядке очереди. Он сомневался, что Пастор, а тем более еще менее адекватный Нечай уступят ему прибор, когда у них появилась такая возможность. То есть, он будет доставаться ему, хорошо еще, если раз в три дня, а там они, может, войдут во вкус и тогда вообще перестанут из прошлого вылезать, наплевав на его желания, с них станется. Нечай не обманывался, он для этих двух старых урок человек левый, не их круга, а, как здесь говорят: кинуть лоха сам бог велел! Пока он им, особенно Пастору, Нечай при видимом равноправии, все же на вторых ролях, нужен, они его терпят и даже приблизили. Но он уже знал, что Пастор человек жесткий, если не сказать — жестокий, если ему покажется правильным, он через него перешагнет и даже не обернется.

Значит, что? Значит, надо придумать, как сделать так, чтобы прибор могли использовать сразу двое, и Николай уже знал, как это можно сделать. Это совсем несложно, правда, есть одно но: если в прошлое нырнут сразу две матрицы, да еще с разными координатами, то и время пребывания в прошлом для каждого сократится. Можно даже сделать и для трех, сократив пребывание каждой матрицы часов до восьми, подумал он, но тут же отверг эту мысль. Нет, тут понадобятся другие мощности, например, более навороченный и продвинутый смартфон, и новый чип для записи программы. Кстати, надо этот вариант обсудить с Пастором.