Изучающий мрак (Дарвей)

– Я смотрю в пламя, - глухо сказал гном.
– И оно говорит мне, что Барнас был сожжен нечестивым огнем. Хаос беснуется и вырывается их клетки. Начав пожирать мир, он уже не остановиться. Ему нужно все больше и больше жертв.

– Это и так понятно. А если говорить по существу?

– Бакетам нужны новые земли, чтобы удовлетворить запросы своего хозяина, поэтому они не могут вести затяжную войну. У них есть неделя или две. За это время с империей должно быть покончено.

– За две недели?!
– воскликнул Клифф.
– Да как они себе это представляют? Да только для того чтобы перерезать всем людям глотки им понадобиться, по меньшей мере, месяц. Грем, ваши жрецы - безумны!

– А я тут при чем? Я их не выбирал и не отвечаю за их поступки. Когда не станет людей и гномов, бакеты примутся за мой народ, так что орки тоже падут жертвой их безумства.

– Хоть это радует...
– проворчал гном.
– Мы будем мучиться в преисподней вместе.

– Никто нигде не будет мучиться. Я этого не допущу.
– Монах сорвал травинку и принялся ее задумчиво жевать.
– В общем, нам пора отправляться. Тушите костер.

– Нам? Мы идем с тобой?
– недоверчиво спросил юноша.
– Идем особым способом?
– он специально понизил голос.

– Да. Нельзя терять времени. И хоть я никогда не бывал в тех краях, но я не раз видел изображение Барнаса на картинах. Это должно помочь.

– Что-то в твоих словах не слышно особой уверенности, - заметил гном.

– Потому что ее нет. Но вы нужны мне. Кто знает, с чем доведется столкнуться на развалинах крепости?

– Я с тобой, - просто сказал Клифф и поднялся с земли.

Остальные последовали его примеру. Гном легким движением руки потушил костер. В полосе лунного света было видно, как от сожженных веток вьется дымок.

– Давайте свои руки. Я ни хочу никого потерять по дороге. Одному Господу известно, что может случиться с вами в замирье.

– А на что это будет похоже?
– с опаской спросил маг.

– Закрой глаза и ни о чем не думай, - посоветовал монах.

– Это будет похоже на ад, - мрачно сказал орк, протягивая руку.
– Такой маленький личный ад...

– Меня ты не запугаешь!
– с вызовом сказал Клифф, но на его лбу проступил пот от страха.

Дарвей коснулся их рук, а потом осторожно, с максимальной деликатностью, коснулся душ. Он старался думать только о хорошем: о любви, дружбе, взаимопонимании. О радостях, что дарят встречи с близкими людьми. Теплые и чистые, как вода лесного озера в летнюю жару, эмоции наполнили его душу. Огонек разгорелся...

Связанные единой живой нитью, они стали дополнением друг друга. Такие разные и одинаковые одновременно. Мир вокруг замер, боясь помешать творящемуся чуду. Дарвей глубоко вздохнул и развеял иллюзии. Они таяли как дым. И небо, и лес растаяли под пристальным взглядом монаха. Четыре огонька блеснули и слились в одну яркую звезду, способную разогнать любой мрак.

Где-то там, в пустоте, на одной чаше вселенских весов мертвой зловонной грудой лежит эгоизм, а над другой чашей парит невесомое сострадание. И сострадание перевешивает. Оно всегда перевешивает. Ее чаша склоняется к низу, обрывает цепи и летит, летит...

Они тоже летели. Дарвей понимал, что не справляется и лишь отчасти контролирует ситуацию. Его желания было мало, чтобы выбраться из водоворота, в который они попали. Но это продолжалось недолго. Реальность разжала свои железные тиски и вышвырнула в мир иллюзий.

Дарвей не удержался от крика, когда увидел, что до земли не меньше пяти метров. Он упал и тут же на него рухнул Грем. Затем пришла очередь Малема и, наконец, Клиффа. Маг единственный мог встать без посторонней помощи. Монах лежал едва дыша. При падении он сломал руку.

– Моя помощь нужна?
– деловито спросил Клифф.

– Да, - просипел Дарвей.
– Убери Грема и посмотри, что с моей рукой.

– О, моя голова...
– прохрипел Грем, откатываясь в сторону.
– Я разбился об камни.

– Ага, об камни. Почти...
– отозвался монах.
– А что с Малемом?

– Я буду жить, - ответил гном.
– Кости вроде бы целы.

– А ведь у тебя получилось, - радостно отозвался Клифф, занимаясь его сломанной рукой.
– Вот он Барнас. Вернее то, что от него осталось.

В этом краю уже наступило утро.

Белые каменные стены крепости резко выделялись на фоне синего неба. Когда-то три его башни тянулись к солнцу, но теперь вместо них остались лишь обгоревшие остовы, возвышающиеся над стеной, словно поломанные зубы.

– Он был красив, да?
– спросил Малем.

– В определенном смысле - это было произведение искусства. Я не знаю, кто построил эту крепость - никогда не интересовался, но этот человек был мастером в своем деле.

– Сейчас будет немного больно, - предупредил Клифф.
– Перелом-то сложный...

Монах позеленел и поморщился.

– Здесь нет шаранов, - сказал Малем, внимательно осматривая местность.
– Они были здесь, но ушли.

– Я хочу попасть в крепость, - сообщил монах, разминая теперь уже здоровую руку.

– Мы опять будем перемещаться?
– с интересом спросил Клифф.

– Зачем? Здесь не больше двух километров по прямой. Ходить пешком полезно. Кстати, как вы все себя чувствуете? Были кошмары?

– Я ничего не помню, - ответил маг.
– Меня как будто накрыли тяжелым покрывалом.

– И меня, - сказал гном.
– А потом была пустота.

Дарвей вопросительно посмотрел на Грема. Тот кивнул.

– Ну что же, я только рад этому. Я бы не простил себе, если бы вы сошли с ума. А если нет воспоминаний, нет и кошмаров.

Монах направился в сторону крепости. Сожженная трава хрустела и превращалась в черную пыль, растираемую подошвами их сапог. Чем ближе они подходили к Барнасу тем сильнее чувствовался жар, идущий от его стен. Пожар, устроенный орками раскалил камни. Кое-где все еще горели деревянные перекрытия. Малем приближаясь к крепости, все время неприязненно щурился. Ему - любящему чистое пламя, был неприятен огонь такого рода.