Известная персона или история одной старинной песни
Шрифт:
Влияние "Монсихи" на Петра Алексеевича в различных художественных произведениях сильно преувеличено - якобы, чуть ли не целое десятилетие она владела умом и сердцем государя..., конечно же, это совсем не так.
Пройдёт много лет и на внучатой племяннице этой Анны Монс - Балк Матрёне Павловне ( фрейлина ) женится Салтыков Сергей Васильевич - первый любовник великой княгини Екатерины Алексеевны ( будущая императрица Екатерина II ), ему некоторые источники не без основания приписывают отцовство Павла I. В уже упомянутой выше моей статье ( отрывок из неё приведу позже ) я показываю, что без проведения генеалогических тестов по отцовской ( Y-ДНК анализ ) линии останков Петра III и Павла I истина не будет найдена..., ведь даже сама
После неожиданно ранней смерти своей матери ( она умерла 25 января 1694 г., ей было 43 года ) Пётр I стал открыто показывать неприязнь к Евдокии Фёдоровне, он стал искать любой повод, чтобы больно ударить по ранимой душе супруги. Но Евдокия не хотела мириться с подобным отношением к себе..., она всё ещё надеялась на лучшее и всячески старалась подольше удержать мужа около себя. Но такая "опека" лишь только сильнее раздражала Петра, любящего свободу собственных действий.
Вот второе из двух её писем к мужу, когда тот пребывал летом 1694 года в Архангельске ( это была его вторая поездка к Белому морю..., первая же состоялась годом ранее ):
"Предража(й)шему моему Государю, свету, радосте, Царю Петру Алексеевичю.
Здравству(й), мо(й) батюшка, на множество летъ ! Прошу у теъ, светъ мо(й), милости: обраду(й) меня, батюшка ! о(т)пиши, светъ мо(й), о здоровье своемъ, чтобы мне бедно(й) въ печалехъ своихъ порадоватца. Как ты, светъ мо(й), и(з)во(л)илъ пойтить, и ко мне не пожаловалъ-не описалъ о здоровье ни единой строчки; толко я бедная на свете бещасна, что не пожалуешь-не опишешь о здоровье, светъ ! Не презри, светъ мо(й), моего прошенья. А сестра твоя Царевна Наталья Алексеевна въ добромъ здоровье. Отпиши, радость (мо)я ко мне, какъ ка мне изво(лишь) быть ? А пра (меня) (изво)лишъ милостию своею спро(сить), и я съ Олеш(анькою) жива. Ж т Ду ( касательно этой последней аббревиатуры "Ж т Ду": есть письмо Евдокии в первый год замужества, где она подписалась игриво - "Женишка твоя Дунька челомъ бьетъ" - И.Ш. ). ( стр.69, письмо 4, том 3 "Письма русских государей и других особ царского семейства" изд. Москва, 1862 г. )
Судя по всему, ответа Евдокия так и не дождалась..., и отношения между супругами постепенно по кирпичику выстроились в стену отчуждения.
Даже более того, царь стал преследовать родственников своей жены - сначала досталось старшему по возрасту дяде Евдокии ( всего их было шестеро ) - в январе 1695 года его арестовали по какому-то делу, в документах до нас не дошедшему. Я подозреваю, что он просто нелестно отозвался о царе, а дела по такому поводу тогда стряпали на раз, как и сейчас - "по щелчку пальцев". Как написал русский историк Соловьёв С.М. ( 1820 - 1879 гг. ) - "самый видный из Лопухиных, боярин Петр Абрамович ( 1636 - 1701 гг., прозвище Лапка.
– И.Ш. ), управляющий приказом Большого дворца, подвергся страшной опали, и разнеслась весть, что сам царь пытал дядю жены своей".
10 марта 1697 года государь отправился за границу. Россия и Москва были оставлены "на хозяйство" троим людям - князю-кесарю Фёдору Ромодановскому ( "пьянъ во вся дни" ), главе Земского приказа князю Михаилу Львову ( он в августе того года сойдёт с ума - "и припала болезнь къ нему неисцельная, кричалъ трои сутки, а после почалъ людей драть, также и зубомъ есть") и главе Разрядного приказа Тихону Стрешневу. Перед отъездом Пётр I отдал распоряжение Стрешневу, чтобы тот через некоторое время выслал "воеводить" подальше от Москвы отца жены - Иллариона и двух её дядей - Василия и Сергея..., что тот и сделал через две недели после отъезда царя. Попали братья Лопухины служить соответственно в Тотьму, Саранск и Вязьму:
"Марта въ 10 день изволилъ Государь пойти за море, а Москва приказана ближнему стольнику князю Федору
Юрьевичу Ромодановскому. И марта въ... ( 23.
– И.Ш. ) день, по указу Великого Государя Царя и Великого Князя Петра Алексеевича, всея Великiя и Малыя и Белыя Россiи Самодержца, велено послать въ розные городы Лопухиныхъ..." ( стр. 113, "Записки Желябужского с 1682 по 2 июля 1709 " Санкт-Петербург, типография Императорской Российской Академии, 1840 г. )
Назначение видных бояр на воеводство "к чёрту на кулички" тогда приравнивалось к опальной ссылке.
Эта история с опалой Лопухиных связана с готовившимся покушением на государя. Раскрылось оно 23 февраля - якобы заговорщики планировали во время прощального вечера ( с музыкой и танцами ) по случаю отъезда Петра I за границу в доме Лефорта устроить пожар и в поднявшейся суматохе зарезать царя. Но прознавшие об этом заговоре стрельцы Ларион Елизаров и Григорий Силин смогли предупредить государя. Следственное "раскручивание" этого дела было скоропалительным и строилось на каких-то невразумительных разговорах о недовольстве царём, а не на конкретных фактах приготовления к убийству. Я почти уверен, что этих фактов не было вовсе, а вся "уголовка" была банально состряпана в лучших традициях того времени. Просто Петру I донесли, что Цыклер высказался в том духе, что царь своими сборами Великого посольства опустошает казну..., и такие слова были равносильны смертному приговору. А подвести высказанное недовольство делами царя под какую-нибудь экстремистскую и даже террористическую деятельность у нас и сейчас не разучились.
Родственникам Евдокии ещё повезло, что их не четвертовали, а лишь выслали в условную "Тмутаракань"..., на них упала лишь тень подозрения ( без доказательств ) на участие в заговоре. А главные обвиняемые - стрелецкий полковник Иван Елисеевич Цыклер, окольничий Алексей Прокофьевич Соковнин, стольник Фёдор Матвеевич Пушкин ( он был женат на дочери Соковнина ) и ещё трое человек были приговорены к смерти и казнены 4 марта 1697 года в Преображенском.
При этом сама процедура казни была обставлена с особой показательной жестокостью и кощунством - у церкви св. Симеона Столпника, что на Поварской ( здание церкви сохранилось до наших дней и сейчас украшает Новый Арбат ), был выкопан из могилы гроб с истлевшим за 12 лет трупом ( "голова согнила у него и такъ мала была, какъ бы ручной кулакъ, и борода его черная выросла до самого его пупа, и ниже лежала" ) боярина Ивана Михайловича Милославского ( он один из зачинщиков стрелецкого бунта 1682 г., умер от инсульта в 1685 г. ) и привезён к месту казни на санях, запряжённых свиньями - "везенъ былъ на тележке о шести чудскихъ свиньяхъ со береженiемъ палаческимъ".
В открытом виде гроб подставили под плаху, чтобы в него стекала кровь из тел четвертуемых - сначала им отрубили руки и ноги, а затем головы ( Фёдора Пушкина казнили "милостиво" - он сразу лишился головы ), после этого все обрубки тел выставили для обозрения на долгое время ( есть свидетельства, что отрубленные головы на столбах торчали несколько лет ) на Красной площади.
Вот как об этой казни пишет историк:
"Великий государь указал Соковнина, Цыклера, Пушкина, стрельцов Филиппова и Рожина, козака Лукьянова казнить смертию ( первых двух приговорили к четвертованию, остальных к отсечению головы.
– И.Ш. ). И на Красной площади начали строить столб каменный. И марта в 4-й день тот столб каменный доделан, и на том столбу пять рожнов железных вделаны в камень. И того числа казнены в Преображенском ведомые воры и изменники, и в то время к казни из могилы выкопан мертвый боярин Иван Мих. Милославский и привезен в Преображенское на свиньях, и гроб его поставлен был у плах изменничьих, и как головы им секли, и кровь точила в гроб на него, Ивана Милославского. Головы изменничьи были воткнуты на рожны столба, который был построен на Красной площади". ( Соловьёв С.М.: "История России с древнейших времён", том 14,