Изъян в сказке: бродяжка
Шрифт:
Мэгги отважилась посмотреть на ведьму, едва сдерживая бешено застучавшее сердце. Эта женщина говорила с ней, смотрела на неё — и почему-то это казалось куда более важным, чем внимание Его Величества.
— Очень нравится, леди Майла, — с трудом выговорила Мэгг.
— Надеюсь, вы получите удовольствие от пребывания здесь, — сказал принц, а король объявил:
— Добро пожаловать ко двору, леди Магарет!
Она выпрямилась и осторожно отошла к общей толпе, а в зал пригласили следующую девушку.
Представление длилось ещё около часа, но гости не проявляли никаких признаков скуки или усталости — напротив, каждого входящего,
Мэгг разглядывать дебютантов было скучновато, так что она на время ушла в свои мысли и вздрогнула, когда вдруг оркестр заиграл фанфары. Король встал с трона и раскинул руки. Мэгг охватило странное волнение, птицы на потолке ожили и защебетали, и все гости как один запрокинули головы вверх — и вовремя. Облака, изображённые на плафоне, расступились, и в вышине божественным светом засияло Око Всевышнего. Полилась нежная, светлая музыка, от которой захотелось заплакать, и в неё удивительно стройно вплёлся голос Его Величества.
— Восславим же здесь, собравшись вместе, милость Всевышнего, даровавшего нам благо в уходящем году.
— Слава Всевышнему! — отозвались гости, и Мэгг вместе с ними.
— Восславим короля Эйриха Четвёртого, избранного Всевышним, короля Стении! — проговорил звонко принц Афран.
— Слава королю Эйриху!
— Восславим наследного принца Афрана, дарованного Стении Всевышним! — сказала леди Майла.
— Слава принцу Афрану! — губы Мэгг выговаривали эти слова как будто сами, а её сердце бешено колотилось.
— Восславим силу магии, оберегающую Стению милостью Всевышнего! — произнёс король.
— Слава верховной ведьме!
— Да будет новый год благополучным для Стении и для каждого из моих подданных!
— Ура! — разнеслось по залу, ударилось в потолок, отдалось в каждом сердце.
— Бал в честь наступающего года открывает Его Величество Эйрих Четвёртый, — произнёс распорядитель, — и верховная ведьма Стении, Её Милость леди Майла.
И действительно, король встал, подал руку ведьме и вывел её в середину зала. Раздались первые звуки уже знакомой Мэгг Королевской паваны.
Бал начался.
Глава девятая. Женская красота
В какой момент рядом оказался милорд Эскот? Мэгг не поняла, просто вдруг услышала рядом его голос, обернулась и покраснела от смущения, увидев в его глазах ничем не прикрытый восторг.
— Леди Магарет, — проговорил он, кланяясь.
— Милорд Эскот, — Мэгг сделала реверанс и улыбнулась.
Госпожа Сиан придвинулась поближе, задевая своими юбками платье Мэгг, но ничего не сказала.
— Как вам нравится дворец?
— В отличие от эмирского посла, я никогда не видела ничего великолепнее, — ответила Мэгг, надеясь, что рассказ дуэньи был не её же собственной выдумкой. Судя по тому, как хмыкнул Эскот, не был.
— Золото и магия способны поражать. Возможно, именно поэтому мы и стали чтить ведьм — чтобы они сделали блеск богатства ещё более великолепным.
— К счастью, ведьмы приносят Стении куда больше пользы, — ответила Мэгг и едва не вскрикнула: госпожа Сиан наступила ей на ногу — по её мнению, девушка должна была говорить в основном «да» и «нет». Эскот, впрочем, ничуть не рассердился, напротив — его лицо оживилось, глаза
засверкали.— Рад, что вы так считаете. Не многие юные девушки способны думать о чём-то постороннем, оказавшись в этом дворце.
Мэгг обвела взглядом роскошную обстановку и произнесла, надеясь, что Сиан не убьёт её на месте:
— Сначала все эти чудеса завораживают, но потом я вспоминаю о том, что леди Майла одним желанием останавливает град и возвращает плодородность землям, спасая тысячи крестьян от голода, и понимаю, что это и есть настоящее чудо.
Каблучок дуэньи вонзился в ногу, и Мэгги послушно опустила глаза, ещё раз сделала реверанс и добавила:
— Извините.
— Не извиняйтесь, леди! — воскликнул Эскот даже чуть громче, чем было пристойно в частном разговоре. — Мне чрезвычайно интересно вас слушать.
К счастью для ног Мэгги, павана закончилась, и распорядитель объявил менуэт. Эскот поспешил обратиться к госпоже Сиан с просьбой разрешить подопечной танцевать с ним, и та согласилась. Милорд подал Мэгги руку и повёл в центр.
В прошлый раз они танцевали быструю куранту, и на разговоры времени не было, едва удавалось переводить дух между прыжками и подскоками. Менуэт был совсем другим. Задумчиво-плавный, чуть менее торжественный, чем отзвучавшая павана, он напоминал хороводы остеррийских крестьян и их же песни. В нём не было нужды спешить, ловить такт — его было так же легко танцевать, как дышать. И разговор ему не мешал.
Эскот сделал первый грациозный поклон, снова подал ей руку, выстраиваясь за прочими парами, и произнёс:
— Я видел вас сегодня на балконе, леди. Надеюсь, вам понравились лошади, которых выбрал ваш дядя.
— Которых выбрали вы, милорд, не так ли? — уточнила Мэгг чуть насмешливо, хотя и помнила, что насмешливость не пристала благородной леди.
Кажется, Эскот был рад её замечанию, во всяком случае, ответил:
— Так вы заметили наш маленький спор? Признаюсь, я положил глаз на одну из кобыл в вашей паре, но не мог не уступить. Я бы подарил её вам, если бы не был уверен, что лорд Кэнт проткнёт меня за это фамильным мечом.
— Вам стоит не меньше опасаться вязальных спиц госпожи Сиан.
— «И оставил на страже зверя чёрна, грозна, и даровал ему о восьми глаз», — процитировал Эскот, и Мэгг добавила ему в тон:
— «И четыре глаза не спали днем, а четыре — ночью, и не укрыться от взора его», — впервые в жизни она была рада тому, что Рей заставлял её цитировать Святейшую книгу наизусть.
— Ваши учителя и наставники времени даром не теряли, — непритворно восхитился Эскот. Если бы он знал, что этими учителями был безродный музыкант, вынужденный скрываться от внимания стражей закона!
— Боюсь, я слишком часто ленилась на занятиях, — ответила Мэгг, одновременно следуя правилам хорошего тона и обращаясь к собственным мыслям о том, что, возможно, она и правда недостаточно прилежно слушала Рея и не всегда выполняла его указания, потому что не верила, что когда-нибудь и правда станет леди.
— Если это так, то я боюсь и думать, что было бы, учись вы прилежно. Нашим академикам пришлось бы опасаться за свои места.
— Женскому уму никогда не достанет силы и глубины мужского, — вздохнула Мэгг, хотя и не была с этим полностью согласна. Рей, к примеру, всегда говорил, что иные женщины умнее любого мужчины будут, хоть мужика, хоть вельможи. Да и неприятно было думать, что она от природы глупее даже самых глупых мужчин.