Изъян в сказке: бродяжка

И тут она вспомнила, что вдвоём они не останутся. С ними пойдёт Лин — если, конечно, он сам этого захочет.

По просьбе Зои Мэгг очистила и нагрела воду ещё раз, а потом вышла на балкон, не мешая семье приводить себя в порядок. Зои осталась помогать матери с младшими.

Мэгг оперлась о перила, тяжело выдохнула и стёрла свежий пот с висков — многовато магии на сегодня.

Город за окном жил: открывались и закрывались двери, суетливо шныряли женщины с корзинами, в какой-то момент почти одновременно повыходили мужчины, принялись здороваться друг с другом, а потом двинулись куда-то на запад, затерялись в лабиринте улиц, оставив только острый запах пота и чеснока.

Потом высыпали дети, наполнив узенькую улицу гамом и криками, но и они быстро исчезли: разбежались кто куда.

Мэгг не знала точно, сколько так простояла, наблюдая за чужой жизнью, вслушиваясь в будничный городской шум. Отвлекло её лёгкое прикосновение к плечу. Мэгг обернулась и увидела рядом Зои, необычно нахмуренную и очень озадаченную.

— Что случилось? — спросила она.

— Тут дело такое… — Зои была не просто озадачена, она была смущена. Мэгг угадала это по блеску в глазах и непривычному румянцу на высоких скулах. — Малого Оку надо бы представить.

— Он не представлен?

Зои зло мотнула головой, откидывая со лба чёлку:

— Мамка с местным святейшим отцом в ссоре, вишь… Он отказывается представлять Оку малого, потому как…

— Потому как грешу я много, — подала голос сударыня Кронж. — Так и сказал, мол, отребье у себя в святейшем доме того… привечать не желает.

— Он не имеет права, — Мэгг отошла от окна, сощурилась в темноте после яркого света, но быстро проморгалась и поняла, что их разговор слушают все дети.

— Я читал, — подал голос Лин, — что святейший отец… не имеет права отказать в таком.

— Молчи там, — огрызнулась Зои. — Я чего… Сходи со мной, а? Представим мелкого. Я за мать как бы, а ты… тебе не надо будет, там, ну… — она осеклась, но Мэгг поняла, что она хотела сказать. Она просила просто внести младенца в святейший дом, выполнить формальность, а не брать на себя каких-либо обязательств.

Мэгг это казалось не очень хорошим решением. Но то, что ребёнок (сколько ему уже? Она не знала, но вчера видела, что он явно не новорождённый) до сих пор не представлен Оку, не имеет имени, не внесён в городскую книгу — это ещё хуже.

— Я с радостью схожу с тобой и отнесу ребёнка в святейший дом, — ответила она.

Остальные дети зашумели, а сударыня Кронж неожиданно развернулась и ушла в свой закуток, не сказав ни слова.

Зои быстро велела Пэгги дать ей ребёнка и, обхватив бесформенный и пока неподвижный свёрток, вышла на лестницу. Мэгг, набросив на плечи дорожный плащ, поспешила за ней. Зои шла торопливо, не оглядываясь. Мэгг примерилась к её шагу и спросила на очередном повороте:

— Что такого сделала твоя мать, что служитель Всевышнего не желает принимать её ребёнка?

Зои бросила на неё взгляд, перехватила свёрток, из которого начали доноситься негромкие и как бы мяукающие звуки, и буркнула:

— Сделала… Платить она не пожелала. Перед Алем, самым мелким, не считая этого, у мамки трое детей умерли подряд, года не было. А этот тоже болезненный, хилый. Она и подумала, что, может, он тоже умрёт, так и расходов будет меньше.

Зои не была набожной, Мэгг ни разу не слышала от неё молитвы. Но, похоже, даже её это задевало.

— Давай я его понесу? — предложила Мэгг и не без труда перехватила ребёнка. Чуть сдвинула в сторону одеяло и встретилась взглядом с тёмно-синими живыми глазами. Каким бы маленьким и даже больным этот младенец ни был, он смотрел на Мэгг внимательно и с искренним любопытством. Его маленький ротик зашевелился, и из него вырвался забавный звук.

Лицо ребёнка было в серых разводах — едва ли его мыли сегодня. И Мэгг, сосредоточившись, пожелала очистить его кожу от грязи. Привычно запахло грозой, стало чуть тяжелее дышать, но зато ребёнок теперь оглядывался, насколько ему позволяли края одеяла, с явным удивлением, а на щеках его виднелся едва различимый румянец.

Мэгг даже не заметила, что они пришли. Зои перехватила её за локоть, и вместе они поднялись по трём белым ступеням к тяжёлым дверям святейшего дома.

Это был очень старый дом, но не дряхлый, а величественный. Над дверями сияло, переливаясь и отбрасывая на серые стены разноцветные блики, Око Всевышнего. Его свет был таким ярким, что не оставалось сомнения: его заколдовали ведьмы.

Фасад был украшен замысловатой резьбой, в которой угадывались животные и цветочные мотивы.

Утренние моления уже закончились, и, когда Зои толкнула двери, Мэгг увидела, что внутри, в просторном и очень светлом зале, пусто.

Впрочем, почти сразу двери за Зои закрылись, а Мэгг с младенцем остались ждать снаружи, пока все вопросы с платой и церемонией будут улажены.

Ребёнок принялся агукать, и Мэгг, не зная точно, понимает ли он её, тихо сказала:

— Видишь свет? Это Всевышний на тебя смотрит.

Она вдобавок показала на отсветы пальцем и перехватила ребёнка так, чтобы ему было лучше видно. Тот заморгал и протянул что-то вроде: «а-о», а Мэгг продолжила:

— Всевышний видит нас всех, и заботится о нас. Сейчас я внесу тебя в его дом, и там…

Она замялась, заметив некое противоречие. Если Всевышний видит всех, то зачем вносить ребёнка в его дом и представлять его Оку? Ведь он уже его видит?

Рей отругал бы её за такие мысли, а вздумай она их озвучить, может, и за ухо оттаскал бы. Он считал, что леди не пристало размышлять о сути Святейшей книги — только знать её хорошо. Мэгг хмыкнула. Она уже не леди, так что, наверное, может позволить себе подумать о том, о чем захочет. Верно?

Ни к каким выводам прийти она так и не успела. Дверь открылась, и на крыльцо вышел святейший отец. Он был достаточно молод, жив лицом. У него была острая аккуратная бородка и небольшие мягкие руки, видные под тёмным облачением.

— Кто пришёл на порог этой обители? — спросил он, ласково улыбнувшись Мэгг.

— Девица Ма… Маргарет, — отозвалась она, почти не сбившись в имени.

— Кого ты держишь на руках, девица Маргарет?

— Невинное дитя, мальчика. Я желаю представить его Оку Всевышнего, молить о защите и благословении для него.

За спиной святейшего отца в приоткрытых дверях виднелась Зои — она подглядывала за началом церемонии. Сбоку Мэгг заметила двоих нищих, устраивавшихся на паперти, но не стала уделять им внимания, тем более что святейший отец развернулся к ней спиной и медленно пошёл вперёд. Открыл дверь, остановился, пропуская Мэгг, и произнёс:

— Приветствую девицу Маргарет и младенца в святейшем доме.

Дальше пошла церемония — она была недолгой, хотя ребёнок всё равно расплакался в середине. Мэгг, укачивая его и вслушиваясь в ровный голос святейшего отца, разглядывала необычайно большой и необычайно светлый за счёт множества узких высоких окон святейший дом. Око над входом было, по сути, лишь тенью главного Ока на дальней стене. Именно оно, как оказалось, было заколдовано, причём так искусно, что его свет отражался во множестве окон, сливался в тысячи лучей, но не слепил.