Изящная комбинация

— Один диспетчер, — я кивнул на молодого инженера за пультом. — Раньше требовалось пять-шесть.

— А если авария? — прищурился нарком.

В этот момент словно в ответ на его слова один из индикаторов замигал красным.

— Смотрите, — оживился Зотов. — Датчик показывает отклонение температуры в регенераторе. Система автоматически корректирует подачу газа.

Серго впился глазами в приборы. Стрелки плавно двигались, восстанавливая нормальный режим.

— Клянусь, это революция! — он возбужденно заходил по диспетчерской. — Где в Европе такое есть? Или в Америке?

— Насколько нам известно, — Бонч-Бруевич поправил пенсне, — подобных систем пока нет нигде в мире.

— Вот это уже серьезно, — Орджоникидзе потер ладони. — А сколько металла экономите?

Я протянул ему сводку за неделю:

— Брак практически исключен. Производительность выросла на треть. Экономия топлива двадцать процентов.

— Товарищи! — Серго повернулся к сопровождающим. — Вы понимаете, что это значит для индустриализации? Нужно срочно внедрять на всех заводах!

Я положил перед Орджоникидзе папку с производственными графиками:

— Благодаря автоматизации, Серго Константинович, мы существенно опережаем план по оборонному заказу. Качество стали стабильно превышает требования военной приемки.

— Сейчас как раз идет плавка для первой партии, — Величковский указал на экран. — Обратите внимание на однородность структуры металла. При ручном управлении такого добиться невозможно.

Орджоникидзе снова подошел к пульту, вглядываясь в показания приборов:

— А конкуренты не пытались… — он сделал характерный жест рукой.

— Пытались, — я кивнул. — Но теперь система под надежной охраной. К тому же, — я усмехнулся, — даже если украдут чертежи, без Василия Петровича, — я показал на Зотова, — им не разобраться в схемах.

— Молодец, генацвале! — Серго хлопнул молодого изобретателя по плечу. — Орден тебе за это будет!

Зотов смущенно покраснел, теребя карандаш «Кох-и-Нор»:

— Тут ещё много возможностей для улучшения. Можно автоматизировать загрузку шихты, разливку стали, многие другие параметры системы.

— Пиши докладную записку, — распорядился Орджоникидзе. — На мое имя. Завтра буду докладывать товарищу Сталину. Такие достижения надо поддерживать.

После осмотра автоматизированной системы управления Орджоникидзе отвел меня в сторону. Мы стояли у окна диспетчерской, глядя на заснеженный заводской двор.

— Слушай, генацвале, — Серго говорил негромко, чтобы не слышали сопровождающие. Его характерный грузинский акцент стал заметнее. — Хорошее дело делаешь. Очень хорошее. Особенно эта автоматизация… — он махнул рукой в сторону пульта управления.

Затем, понизив голос еще больше:

— Ты ведь понимаешь, дорогой, времена меняются. Крестовский… — он поморщился, — этот твой конкурент, совсем зарвался. Бракованную броню для танков! Это уже не экономическое преступление, это… — он не договорил, но выразительно посмотрел на меня.

Серго достал портсигар из крокодиловой кожи, закурил папиросу:

— Скоро многое изменится. Очень многое, — он выпустил струю дыма. — Частникам, которые работают честно, помогают индустриализации — таким как ты — будет поддержка. А вот всяким… — он снова не договорил.

— Я слышал, Крестовский тесно связан с правыми, — осторожно заметил я.

— Вот-вот! — оживился Серго. — А ты умный, да? Все понимаешь… Товарищ Сталин очень интересуется этим делом. Очень! Особенно связями с иностранным капиталом.

Он отошел к стене, разглядывая мнемосхему завода:

— Знаешь, дорогой, что главное в нашем деле? Вовремя понять, куда ветер дует. Ты вот понял — автоматизация, качество, честная работа. А Крестовский… — он покачал головой. — Совсем другой путь выбрал. Очень плохой путь.

Серго снова приблизился ко мне:

— Тебе, кстати, новые цеха не нужны? У нас скоро… — он хитро прищурился, — освободится кое-какое производство. Очень хорошее производство, между прочим.

Я понял намек:

— Если партия посчитает необходимым, я готов.

— Вот-вот! — Серго похлопал меня по плечу. — Правильно мыслишь. Партия все видит, все понимает. Кто честно работает — тот и будет работать. А кто вредит… — он затушил папиросу в тяжелой бронзовой пепельнице. — Ладно, мне пора. Еще товарищу Сталину докладывать о твоих успехах.

У дверей он обернулся:

— И вот что, генацвале… Готовь документы на расширение производства. Скоро, очень скоро они понадобятся.

В его глазах промелькнула характерная кавказская хитринка. Было ясно, судьба Крестовского уже решена, а я получил недвусмысленный сигнал о грядущих переменах.

Когда нарком уехал, я посмотрел на часы. До сдачи оборонного заказа оставалось семь дней. Но теперь, с автоматизированным производством, я был уверен, что успеем. Впервые за все время я почувствовал, что победа близка.

— Василий, — я повернулся к Зотову, — готовьте документацию для тиражирования системы. После сдачи заказа нас ждет большая работа.

За окнами диспетчерской догорал январский день. В сумерках ярко светились окна мартеновского цеха, где автоматика продолжала неустанно варить сталь для новых советских танков.

Глава 9 Контрудар

В моем кабинете пахло свежей типографской краской, на столе лежала утренняя «Торгово-промышленная газета». Рядом стопка документов из потертого портфеля Рожкова: акты экспертизы бракованных поставок, копии сомнительных накладных, фотографии дефектных деталей.

— Материал готов в трех вариантах, — Елена, элегантная даже в этот ранний час, расположила на столе гранки будущих статей. — В «Торгово-промышленной» пойдет подробный технический анализ, в «Правде» — политический аспект, а «Известия» ударят по связям с иностранным капиталом.

Я просмотрел тексты. Все выверено, каждое слово подкреплено документами. Дело уже не в конкуренции, Крестовский поставлял бракованные детали для оборонных заказов. Это государственное преступление.

— Когда в набор? — я взглянул на настенные часы.