Как приручить Обскура

Ты всегда этого хотел. Ты об этом мечтал. Давай уже, не стесняйся — ночами напролёт ты дрочил на это. На бессловесную покорность, опущенные глаза, лексикон из «да, сэр», «конечно, сэр», «как скажете, сэр».

Это так легко. Тебе даже не придётся ничего делать. Просто отбери у него то, чего он сам так боится — свободу. Дай то, чего он так жаждет — безопасность.

Ведь ты не будешь к нему жесток, нет, Персиваль. Ты будешь его любить, как красивую вещь, как хорошую книгу или глоток виски в нужный момент. Ты будешь с ним терпелив и строг, а иногда — ласков и нежен. Ты будешь щедр. Он будет покорно принимать всё, что ты дашь. Всю свою жизнь. Просто не давай ему вырасти. Береги его от мира, в котором вместе с силой приходит ответственность. Спрячь его — и ответственность не придёт.

Обскур станет стрелой, пущенной в цель. Только ты будешь решать, в кого она полетит. Твоё совершенное оружие. Твоя безграничная власть.

А есть другой вариант. Неизведанный и опасный. Есть ли он вообще, ты даже не знаешь. Не слишком ли поздно учить Криденса тому, чему должны были учить в детстве?

Чтобы справиться с такой огромной силой, ему потребуется брать на себя огромную ответственность. Больше не выйдет дрожать, всхлипывая в уголке, когда обскур вырвется из-под контроля и снова убьёт, покалечит, разрушит. Придётся владеть этой силой. Отвечать за неё. Принимать последствия. Придётся учиться выражать гнев и ярость криком, а не убийством. Придётся учиться говорить «нет».

День за днём, год за годом ты будешь воспитывать его, а не ломать. Будешь учить принимать решения. Что ты возьмёшь, Криденс, яблоко или апельсин? Тебе нравится синий или зелёный? Ты пойдёшь направо или налево? И когда он справится с выбором из двух, предложить выбор из трёх. А потом — выбор, в котором один из вариантов — «я не знаю». А потом — «нет, сэр».

Он однажды скажет тебе «нет», Персиваль, осознаёшь?

Он научится жить в мире, в котором всем плевать на чужие трагедии и на то, сколько ты пережил. В мире, где есть только три главных вопроса. Чем ты полезен? Чего ты хочешь? Чем ты готов заплатить?..

Когда ты потратишь годы на то, чтобы сделать из него человека, однажды он скажет тебе: «спасибо, дальше я сам».

И уйдёт.

И станет своим собственным оружием, куда могущественнее той послушной стрелы.

Он захочет оставить тебя, и тогда уже ты ему скажешь: «Криденс, я могу быть тебе очень полезен». А он будет решать. Нужен ты ему или нет.

Это будет твоя цена, Персиваль.

Ты к ней готов?..

Ах, как хорошо было бы, если б на этот вопрос ты мог ответить лишь один раз. Но тебе придётся отвечать на него каждый день. Потому что каждый день с этого неясного, неверного второго пути (которого, может быть, и не существует — так хочется решить, что его не существует!..) тебе будет хотеться свернуть на первый — широкий, понятный, простой. Каждый твой день будет дразнить тебя искушением.

Так что ты выберешь сегодня, Персиваль Грейвз?..

Надежда

Если бы Грейвз был один, он бы не раздумывал, где поселиться. Разумеется, он бы остался в Лондоне. Он любил городскую жизнь, он привык находиться в обществе. Но теперь у него был Криденс, и Грейвз хорошо понимал, что в первую очередь он должен думать о безопасности, а не о своём комфорте.

Он дал обещание Криденсу, что тот будет видеться с Ньютом, а значит, нужно остаться в Англии, а не отправиться в Австралию, как Грейвз предполагал изначально. Криденса нужно спрятать подальше от чужих глаз, а значит, следовало выбрать уединённое место. И помнить о том, что будет, если Криденсу не удастся сдержать свою тёмную магию.

Будут жертвы.

Значит, предстояло выбрать уединённую, малонаселённую, спокойную глушь. Скажем, маленький городок в живописном месте, чтобы прогулки по лесам, полям или что там найдётся, благотворно влияли на душевное равновесие Криденса. В Ирландии или Шотландии.

Грейвз бросил монетку — выпала Шотландия.

Криденс вскинул руку ко рту и согнулся, схватившись за живот. Грейвз предупредил, что в первый раз ощущения от аппарации будут неприятными, но одно дело — знать, другое — испытать на себе тошнотворное головокружение и колотьё в висках от прыжка через всю страну. Грейвз крепко держал его за плечо, не отпуская. Криденс судорожно дышал, зажимая рот, и, кажется, пытался что-то сказать.

— Не разговаривай, — велел Грейвз. — Выпрямись. Дыши носом.

Криденс попятился от него, но Грейвз не пустил, удержал на месте.

— Дыши, — приказал он. — Глубже, в полную силу. Всё в порядке. В первый раз всем кажется, что сейчас стошнит.

Криденс бросил на него испуганный взгляд, ещё крепче зажал рот. У него побелели ноздри от накатившей паники. Грейвз его хорошо понимал: у самого первое время мерзкая тошнота подступала к горлу, и больше всего после аппарации он боялся, что его вывернет на собственные ботинки. В случае Криденса это могли оказаться ботинки Грейвза. Запаникуешь тут.

— Носом, — напомнил Грейвз. Развернул Криденса спиной к себе, взял за плечи обеими руками, прислонил к груди. — Вдох, — тихо сказал он в сторону его уха. — Выдох… Подожди, сейчас всё пройдёт, голова перестанет кружиться. Посмотри на что-нибудь. Вон там, впереди — видишь мельницу на реке?..

Криденс покачал головой, вперившись вдаль. Осторожно вдохнул ртом, разжав руку. Грейвз почувствовал, как его плечи поднялись и опустились.

— Не видишь мельницу?.. Вон она, ниже от каменного моста. Серое здание, огромное колесо…

Криденс покачал головой, опустил взгляд, даже не попытавшись найти, о чём идёт речь.

— Ты не знаешь, как выглядит мельница?.. — догадался Грейвз.

— Нет, сэр, — шёпотом ответил Криденс.

Ну да, откуда бы ему знать?.. Он вырос в Нью-Йорке, кроме Библии, других книг наверняка не читал. Грейвз запоздало подумал, что вообще с трудом представляет себе границы невежества Криденса.

Он вздохнул, отпустил его плечи, отступил назад. Вложив руки в карманы, развернулся.

Гоблин-нотариус не солгал, место было красивым. С холма был виден весь городок, лежащий по обе стороны реки. Над серыми черепичными крышами вился дымок из каминных труб, тянулся в сторону острого шпиля старинной церкви. Если Криденсу вдруг захочется побывать в привычном месте, посидеть на неудобной деревянной скамье и послушать гимны, ему будет куда пойти. Грейвз даже мог бы пойти вместе с ним.

Как и для любого мага, символ креста был для него символом горя и смерти. Инквизиция, пуритане, фанатики, охотники на ведьм — все они использовали распятие. На магов не действовал экзорцизм, разумеется, они не боялись ни молитв, ни священников, но и убивали их не молитвы и не святая вода.

Рядом с церковью поднималась башня с часами, обозначая ратушу и торговую площадь перед ней. Возле ратуши, если присмотреться, можно было различить зелёную вывеску паба.

Город назывался Гленгори, речка с мельницей — Айлин, озеро, куда она впадала за холмами — Лох Ромах. Маги и магглы жили здесь бок о бок сотни лет. Криденсу будет полезно увидеть нормальную жизнь. Простую жизнь. Когда он освоится, осмелеет, перестанет бояться каждого шороха, можно будет брать его на прогулку в город…

Криденс медленно распрямлялся, начал коситься по сторонам. Кажется, ему здесь понравилось: взгляд шнырял по холмам, серым крышам, глаза раскрывались. Криденс как будто пытался успеть наглотаться впечатлений, пока не запретили. Всё было новым, необычным, таким незнакомым. Дурнота явно покинула его, лицо оживилось. Хорошо… Это был хороший знак.

— Криденс, — Грейвз взял его за плечо, и тот сразу съёжился, втянул голову в плечи. Грейвз развернул его лицом к дому. — Посмотри. Теперь ты будешь жить здесь.