Камень-1. Часть 4. Чистота — залог здоровья. Зачистка, баня и прочая гигиена
Шрифт:
Фабий вынужден был согласиться. Затем, отмахнувшись от появившейся зелёной мухи, сказал:
— Вот что, потащили эту дрянь на улицу. Пока зарезаный тобой был жив, тут мух хотя бы не было, умеют они такое, эльфы сраные. А сейчас они нас затрахают. Понесли!
И они, не церемонясь, поволокли спелёнутый трофей к прапору-колдуну, не обращая внимания на то, что пару раз увесисто приложили его башкой об столб и по дверному косяку.
Оставаться и собирать трофеи? Это нужно быть особо настойчивым самоубийцей, чтобы без колдуна шерстить эльфийские амулетики и пузырьки с зельями. Да и просто шмут их может быть миной замедленного действия. Ну, и вообще... Собак войны поймёт всё верно. Но пиетет проявить всё же надо, и Устав соблюсти. Значит, надо доложиться.
Надо.
Колдовской прапор, что при треноге и амулете, быро-быро оглядев их троицу, сделал бодрый шажок от своей мандулы и сторожевого Тиши. Тихон при виде ротного пытался стать невидимкой. Прапорец же надулся и браво отрапортовал:
— Господин ротмистр, ваше приказание исполнено, негатор развёрнут, а эльф захвачен в плен! Докладывал прапорщик Кузин!
Пута, подняв в немом вопросе одну бровь, обратил, однако, свой взор вовсе не на стремящегося рубануться прапорщика, а на Фабия:
— Докладывай!
— Господин ротмистр, при выполнении вашего приказа рядовой Федулов был обнаружен мёртвым, — он не стал распространяться о том, что Стасик был найден ещё живым и опозорен яичным мародёрством. Но даже не сомневался, что Собак не дурнее локомобиля, и сам смекнул уже всё очень близко к тексту, — Он попал в эльфийскую засаду. Один эльф был уничтожен рядовым Пряхиным, второй ушёл порталом. Попутно стало ясно, как и куда хотели уйти харазцы...
— Стоп! А вот дальше всё в штабе, — Поздняк-метаться бормотнул в переговорник, и через какие-то десять-пятнадцать секунд к ним подлетела машина. Но не «Полевик», на котором обычно рассекал ротный, а вполне себе пулемётная «Копейка». В ней, кроме водилы и пулемётчика, обнаружились ещё и трупы. Стасика и эльфа из курятника. Так что, хоть и «Копейка», а не «Полевик», разместиться всем войском — Пута, Пантелей, они с Юрцом, да ещё и пленный эльф — было не так уж просто. Тут ещё тревожники подтащили второго ушастого жмура. Их брюжжание по поводу того, что из-за Юрца да Фабия им приходится выполнять роль похоронной команды, были пресечены одним лишь мимолётным взглядом Позднякова. Так же, как и наглые поползновения прапора-амулетчика влезть в машину, дабы потереться у начальства на виду и присвоить себе лавры руководства операции по захвату и уничтожению эльфов. Правда, тут уже пресекало прямое начальство волшебного прапорщика, Пантелеев. Голосом горного тролля, тем самым, который дробит скалы и спускает вниз каменные осыпи, чёрномундирный штабс-капитан поинтересовался у обнаглевшего подчинённого, каково было его предыдущее задание.
— Развёртывать, обслуживать и перемещать негатор в соответствии с продвижением активной линии зачистки!
— И почему вы ещё тут? Выполнять. БЕГОМ!!!!
Прапорщик, Тиша и тренога испарились прямо во время рычания слова «БЕГОМ». Тем временем Фабий и Юрец плюхнулись прямо на пленного, нимало не заботясь его целостью и сохранностью, а лишь стараясь ещё больше не перемазаться в крови покойных. Едва они это сделали, как «Копейка» по команде ротмистра рывком стартовала. Мотнув их и заставив схватиться за борта.
Карташкин дом все меньше походил на жилой и всё больше — на присутственный, причём именно военно-присутственный. Сгоревшие забор и ворота уже исчезли, а вместо них появилось ограждение из колючки на металлических столбах, с егозой поверх него, с такими же воротами, сейчас распахнутыми. Караулки при воротах пока не было, да и шлагбаум тоже был ещё временный, из окорённого бревна с противовесом. Поверх светлой, плачущей смолой древесины довольно коряво были намалёваны чёрные полосы. Во дворе появилась курилка, в которой смолило несколько штабных вояк, не бездельно и вальяжно, а с торопливо-деловитым видом. Там же, во дворе, стояло несколько машин и обложеная мешками с песком Беха-четвёрка, БТР-4, причём она время от времени поводила хоботами спарки в башне по сторонам. На
крыльце, у двери с надраенной ярче котовых яиц бронзовой ручкой, бдил часовой.Поздняков, который все произошедшие за время зачистки пертурбации доселе, из-за занятости, не оценил, одобрительно крякнул. И верно, плох тот командир, кто при любой возможности не крепит и не улучшает оборону и по щепотке не лепит нормальный быт и доступный комфорт. И себе, и подчинённым. Даже если вы всего-то встали на дневку. Она может превратиться в неделю, или месяц... А может стать, при твоей лени и небрежности, последней в твоей жизни. И, если есть минута — рой ЗКП и окопы, делай ещё один накат у блиндажа, сруби кочку в секторе огня пулемёта. Выкопай для него ещё одну позицию. Замаскируй всё. Система водостоков в окопах — великое дело, улучшать можно бесконечно. А нужник и баня вообще объекты стратегические! Да много чего можно сделать по бытухе и обороне, и улучшать можно бесконечно всё, а не только водостоки. И нужно!
Потому, что обороны много не бывает! А быт... Боец с неустроенным бытом — не боец! Взгляд его тускл, подворотничок несвеж, подбородок колюч. Мундир грязен и сыр, в нем живёт плесень, вонь и вошь, а сам его хозяин страдает окопной стопой и желудком, поочерёдно то запором, то поносом. Оружие этого нерадивого или непродуманного бойца цветёт ржавью, а душа — пороками. А всё потому, что сам несознателен, а полководец его убог, и не смог поставить солдату задачу, добиться её выполнения и обустроить его и свой быт! Ибо содат, не занятый делом больше пяти минут — потенциальный преступник! Так как сам он в восьми случаях из десяти будет стремиться во вред себе же увильнуть, откосить и пропить казённое. Прямо не сознательный воин, а пятилетнее дитя!
«Копейка», клюнув носом, остановилась у самого крыльца. Поздняков чёртом выскочил из кабины и скомандовал:
— Фарберович за мной, Пряхин охранять пленного! По прибытию разводящего доставить совместно с ним эльфа в холодную. Затем трупы в досмотровую. Марк Николаевич, распорядитесь насчёт экспертизы. И сразу к майору Воробьёву, мне кажется, вы обязательно должны присутствовать во время доклада обер-ефрейтора.
Военные невольно всегда идут в ногу. И, будь коридор чуть длиннее, грохот их шагов был бы угрожающе-тревожным. Но — не судьба, и ни одна зараза даже морду лица из дверей не высунула. Так что пришлось стучать и докладывать. Зал, где утром прошло совещание-инструктаж, теперь стал оперативным отделом. Им открыл сам замотанный и уставший НШ. Воробей же, почти распластавшийся на застеленном картой столе, что-то изучал на ней, косясь в свежую сводку. Услышав доклад Позднякова, он поднял взгляд от бумажек, и приветствовал появление Позднякова:
— А, Алексей Николаевич! Ждём, ждём… Докладывайте! Что там, подробно? Неужто и верно — главного шамана рода утоптали?
Фабий сообразил, что майор Воробьёв мог про эльфов и портал ещё и не знать вовсе, а ротмистр тем временем уже сказал:
— Сейчас ещё штабс-капитан Пантелеев подойдёт, а докладывает пусть лучше обер-ефрейтор Фарберович, как участник и старший группы.
— Резонно. Давай, Фарберович, излагай!
Фабий добросовестным дятлом почти слово в слово повторил свой доклад Позднякову на садиковском крыльце, с единственным добавлением о жертвах и жертвоприношении у Барсегянов, предположив, что связь между этими эпизодами могла ускользнуть от майора. Но — не ускользнула, майор нетерпеливо дёрнул головой, и, махнув рукой, прервал его доклад:
— Про Барсегянов пропускай, в курсе.
Вернувшись к сокращённо-канонической версии с крыльца, Фабий в темпе польки-бабочки отбарабанил её практически до самого конца событий на подворье Садикова, когда появился штабс-колдун Пантелеев. Воробей, не дожидаясь его доклада, приглашающе махнул рукой и поощрительно пророкотал:
— Ну ты скажи! Марк Николаевич, как, так всё и было, на ваш, магический, взгляд? Не сгустил? Не прихвастнул?
— Никак нет, господин майор! Всё соответствует, и верховный шаман рода, с учеником, и оборотни, причём, судя по всему, из ханской сотни, и карман времени, и засада, и помощь босорки. Её, кстати, шаман убил.