Камень

– Ты ненормальный, ты понимаешь это? Что ты сможешь один? Убьют тебя без тол-ку, и все...

– Но я же пойду закрытый незначительностью...

– Да хоть "Покрывалом мрака"!

– А это что такое?

– Есть такой амулет. Все скрывает вокруг себя как будто облаком тьмы. Ночью осо-бенно помогает укрыться, - ответила Варазза, и, заметив его жадный взгляд, протестующе подняла руки, - у меня его нет! Тут же тебе выложила бы, лишь бы ты не ходил никуда! Но ты уже и так все амулеты пересмотрел, разве только до эликсиров не добрался! Убьют тебя, глупого мальчишку. Не поможет незначительность. Ну вот что ты будешь делать, если шальная пуля тебя клюнет? А амулета щита у меня тоже нет, и заклинания этого я сотворить не смогу, чтобы показать тебе! Или - отряд будет идти, во всю ширину улицы. Они тебя не увидят, но, когда наткнутся на тебя в тесноте - не поможет тебе твоя незначительность. Ге-рой-одиночка только в сказке может победить. Никакие умения, никакая сила и колдовство не спасут одного от многих, как ты не понимаешь? Ну вот вспомни свое детство, ведь драл-ся, наверное? Все мальчишки дерутся. И всегда есть кто-то один - сильнее всех, быстрее всех, или какой воинской наукой сызмальства занимается. Если он умен, он не будет этим злоупотреблять. А глуп - так будет шпынять и изводить тех, кто слабее. До той поры, пока они не соберутся в стаю и не понесут его на кулачках. Ну вот что, было у вас так? Было? По лицу вижу, что было. Так вот если ты надеешься на незначительность, то ты врешь, а если на свою обретенную силу - то ошибаешься. И, рассчитывая на силу, становишься таким же ду-раком, как тот, кого бьют толпой. Опыта воевать у тебя тоже почти нет, город ты не знаешь. Зажмут тебя в углу, и никакая сила твоя не поможет. Есть у меня покупатель постоянный, из пришлых, старший унтер из крепости. У него кисти левой нет, и по весне-осени культю ему крутит, за обезболивающим ко мне ходит. Ну, кисти нет, да голова на месте, не отнять! Так вот он говорит, и правильно, между прочим, говорит: "Порядок бьет класс". Сильного оди-ночку отряд всегда победит правильными, методичными и привычными действиями. Не хо-ди! Погибнешь! Прошу тебя, не ходи!

Надо сказать, что Дарри понимал ее правоту, особенно про порядок и класс - это очень походило на многие из заветов предков, что для гнома даже важней законов физики. Но в то же время, если гном что-то втемяшит в свою каменную башку, то этого не выбить и динамитной шашкой. А Дарри именно втемяшил. Посидев немного насупленным и угрю-мым, он буркнул:

– Все же пойду...

Варазза, зная гномов, только с горечью махнула рукой, и несмешно пошутила:

– Если тебя убьют, назад не приходи!

Дарри, впрочем, шутка понравилась. Еще он помучал друидку вопросами - знает ли она, как устроен щит, как пройти от часовни к стоянке при рынке удобней и безопасней все-го, и каким стуком стучать, чтобы его впустили назад. С собой он взял дробовик и перевязь с патронами, которую нацепил поверх кольчуги, даже секиру не взял. Два револьвера, свой и "Молот Тора" туга. Они были одного калибра, и под них было целых четыре скорозарядни-ка, да еще и патроны россыпью. Свой отправился в кобуру на поясе, на котором еще висел нож и поясная сумка с универсальным инструментом, как у любого порядочного гнома, вто-рой - под мышку, в кое-как прилаженную кобуру. В общем, вид он имел бравый и тупой, как в сердцах сказала Варазза. А потом обняла его и поцеловала, прошептав что-то на армир-ском. И он шагнул за дверь.

Темнота была неполной, пожары ее размывали световыми пятнами. Укрывшись не-приметностью, он пригнулся и порысил к ближайшему торговому ряду, помня про шальные пули, попутно пытаясь одновременно вслушиваться, вглядываться, построить в голове путь на стоянку по указаниям Вираззы и сообразить, как бы ему построить щит. Друидка сказала, что он строится из Воздуха и Огня. Мысли о щите отвлекали, и, споткнувшись о какую-то кочку, он едва не полетел кувырком. Плюнув, пошел медленно и выкинул из головы всякие мысли о щите на потом. Ему пока везло, и по пути никто не попался. Ну, живой не попался, а вот несколько убитых лежали неприбранными. С учетом ночного времени и того, как по-койники погибли, был шанс, что они могут стать беспокойниками. Это напрягало. Собствен-но, в этой части рынка встретить кого-то живого было маловероятно, именно поэтому ар-мирка его и направила такой дорогой. Здесь торговали в основном огородники из окрестных хуторов, и грабителям тут было делать нечего, да и с военной точки зрения интереса не про-слеживалось. Дальше будет труднее - пойдут оптовые склады, где наверняка уже вовсю рез-вятся мародеры, и недалеко - "Водар Великий", там днем как раз была самая стрельба. На выходе с зеленной части рынка он наткнулся на первых встреченных им людей. Не смотря на его топот и сопение, они его не замечали - руна работала как надо. Был ли то пост, или патруль, остановившийся покурить, а может, они просто вышли из ближайшей лавки с рас-пахнутой дверью - не имело значения. Это явно были захватчики. Судя по тому, что они не прятали огоньки своих цигарок, тут не стреляли, и он тоже выпрямился. Из озорства он по-дошел поближе, послушать, о чем они говорят. И услышаное ему очень не понравилось. По-лучалось, что это не непонятно зачем организованный налет на Пограничный, без надежды его захватить и удержать надолго. Судя по разговору, взбунтовались два полка сипаев , и почти в полном составе, да еще и с артиллерией, идут сюда. Патрульные как раз и спорили, когда их ждать - утром или уже сейчас. Становилось понятным, почему налетчики не спешат быстро грабить и еще быстрее убираться прочь, они дожидаются своих основных сил и тогда уже вдумчиво выпотрошат весь город. Да, похоже, Пришлые из Твери вляпались серьезно, и надо очень подумать, что делать дальше им самим. Осторожно покинув патрульных, Дарри по пустому на вид переулку между лабазами и магазинами отправился к рыночной стоянке. Переулок был пустым только на вид - судя по звукам, в окружающих его домах, сплошь оп-товых лавках и складах, сейчас творились грабеж и непотребство. Судя по всему, это действо еще не приобрело размаха - все же нападавших пока было не много, и большая часть должна была сидеть на позициях вокруг форта, управы и других возможных очагов сопротивления. Правда, там-то как раз пальба затихла. А вот в городе местами вспыхивали яростные, но ко-роткие перестрелки, видны были, слава богам, нечастые пожары. И хорошо еще, что погода была безветренной, деревянный город мог выгореть дотла. Непонятно было, пытается ли кто-нибудь их тушить. По идее даже налетчики должны были понимать, что жечь город не в их интересах. И, видно, некоторые понимают. Шум, слышный из распахнутых ворот, мимо которых как раз проходил Камень, яснее ясного говорил, что там именно тушат пожар, и, скорее всего, именно бандиты. Может, их атаман был поумнее, а дисциплина покрепче, мо-жет, товар на складе ценный... Но, тем не менее, гасили, проклиная какого-то дурака Мераза, и обещая срезать его долю вдвое. Вообще до этой минуты, казалось, он мог и не пользовать-ся руной, настолько до него никому не было дела.

Вот и стоянка. Здесь уже шныряли интересанты - грузовик вещь полезная, в хозяйст-ве нужная и дорогая, так что грабеж и выяснение, кто и что имеет право ограбить уже шли в полный рост, и иногда - с мордобоем и поножовщиной. Впрочем, до стрельбы не доходило, скорее всего, были какие-то неписаные правила, и назревающая перестрелка пресекалась же-стко, даже жестоко. Стоило какому-то особо ретивому герою достать ствол, как его могли прибить и свои же. Одну такую сценку Дарри и наблюдал, думая, как, во-первых, найти ма-шины рода, а, во вторых, как же их отстоять? Тут не поможет и наложение рун, то, как густо гуляет тут народ, не дает надежды, что на них кто-то не налетит, даже не видя. Кроме того, было очевидно, что тут есть какая-то своя, непонятная иерархия. К молоденькому южанину, охранявшему гибрид, сооруженный из "Мула", увенчаного грузовым тентованным кузовом производства неизвестной каретной мастерской из какого-то баронства, с явно недобрыми намерениями развязно подошла довольно большая шайка явно битых и тертых жизнью и войной молодцов, но, о чем-то поговорив с ним, отошла чуть ли не с извинениями и покло-нами. Правда, кое-какая мысль наклюнулась. В центре площадки некогда красовался труд-ноописуемый деревянный объект, помесь конторы, гаража и караулки стражников стоянки. Тут тоже был пожар и его тоже гасили. И погасили, довольно давно. Причем явно не залива-ли водой, а погасили магией, насколько теперь мог понять Дарри. Пожар, скорее всего, воз-ник при захвате и перестрелке - в воздухе густо и жирно пахло не только сгоревшим дере-вом, но и горелым мясом, а несколько не сильно пострадавших от огня тел стражников в черной форме валялись изломанными куклами рядом. Обуглившиеся бревна блестели в от-свете факелов и фонарей антрацитом и напоминали своими словно сегментированными ог-нем боками уложенных в рядок стальных саламандр. Прогоревшие местами до дыр створки ворот были распахнуты, являя миру сгоревшие до ржави и стоящие на ободах старшим и меньшим братцем "Полевичок" и ЗИЛ, такой же, как у них, добавляя в букет запахов непе-ребиваемый аромат горелой резины и окалины. Дарри присмотрелся. На пожарище никто не лез - уж больно очевидно там не осталось ничего ценного. А меж тем воткнуть, может быть, чуть стесав бока, один из грузовиков между стенкой и "Полевиком" казалось возможным. Единственное - "Полевик" не дал бы вывернуть после ворот, места не хватало. Но если его оттащить чуть назад... Не долго думая, он полез в пожарище, даже не думая, что прогорев-шая кровля может обрушится. За воротами куклой, не то сидящей, не то боксирующей, ле-жала обгоревшая мумия, скорее всего, стражника или учетчика. Загрубевший за день Дарри переступил через нее, но потом, подумав, вышел назад. Найдя неподалеку какую-то обгоре-лую брезентуху, он укрыл и ее руной незначительности. Вернувшись на пожарище, Камень укутал сгоревшего брезентом и оттащил его в щель между обожженными углями бревенча-той стены и не менее обожженным "Зилком". Мысль о том, что ему придется переехать тело, пусть и мертвое, ему не нравилась. После чего, взявшись все через ту же брезентуху за зад-ний борт "Полевика" и укрыв руной теперь уже его, он, даже не особо поднатужившись, во-локом, на невращающихся ободьях оттащил машинешку вглубь сарая, попутно выгадав еще и пяток сантиметров от стены. Сняв незначительность с огарка "Полевика" и бросив брезент у него в кузове, он отправился искать машины клана.

Нашлась только одна - машина Орри. ЗИЛ Глоина уже бесследно исчез. Машину же Первого колонны не могли завести два ругающихся на чем свет стоит друэгара - и не муд-рено, у Кулака стоял очень хитро замаскированный размыкатель цепи. Но при столь наглом и масштабном угоне кинуть дублирующую проводку, если она есть, дело немудрящее, хотя и долгое. Именно этим друэгары и занимались. Дарри нахально стоял от них в двух шагах, ни-кем не замечаемый, и слушал. Помимо массы бесполезной и лживой информации о сексу-альной жизни предков Орри, их и его родословной и проклятий гномам вообще, он узнал, что второй грузовик уже покинул Пограничный, что сделало желание сохранить именно этот "ЗИЛ" для клана просто невыносимым. Но для этого нужно было все хорошенько проду-мать. Во-первых, пусть друэгары продолжают ковыряться с машиной и заведут ее. Главное, чтобы рядом с ними больше никто не крутился. Но с этим, как раз, все в порядке. Почти все машины поблизости были уже угнаны или находились прямо в прцессе угона, только чуть дальше, очевидно, была часть стоянки, набитая транспортом, захваченным несколькими крупными отрядами. Или бандами, как угодно. Там были и грузовики, и "Копейки", и козли-ки . Очевидно, их перегнали с разных мест плаца стоянки в компактные островки, и уже во-всю охраняли патрулями. Вот их Дарри опасался. Нет, не того, что во тьме кромешной они его разглядят. Просто он понимал, что в крупных баронских дружинах, да и сильных бандах, могут быть колдуны. Ему не обойтись без того, чтобы, помимо руны незначительности, до-казавшей свою неприметность, применить что-то против друэгаров, иначе ему не увести ма-шину у них из под носа. Он пока еще не настолько очерствел, чтобы убить их руной ли, ору-жием ли, будучи скрытым пологом незначительности. Вот Гимли бы над ним посмеялся... Тем временем электрошаманство друэгаров под капотом закончилось. Судя по всему, сейчас они будут заводить ИХ машину. Ну да, вот один закрывает крышку капота, а второй уже ле-зет в кабину. Ну что, что использовать? В любом случае - начало очевидно. Он накрыл ма-щину вместе с друэгарами руной незначительности, и мимолетно отметил, что это у него уже получается быстро, четко и на полном автомате - он отмерил ровно столько Силы, сколько нужно, ни больше, ни меньше, даже не задумываясь об этом. Но что дальше? Машина заве-лась. Он заторопился, заметался, и ляпнул в них, не скажешь иначе, первое, что пришло в голову. Почему ему пришла в голову "Руна вечной свежести", он и представить не мог. И он даже зажмурился, представляя, что сейчас будет. Но ничего не было, машина не трогалась с места. Он разожмурился. Сидящие в кабине угонщики-друэгары не шевелились. Дарри мед-ленно подошел, осторожно открыл дверь и тихонько влез в кабину. Друэгары превратились в безвольных кукол, и никак не реагировали на него. Он отпихнул их вправо - по гладкому дермантиновому сидению с его силой это было не сложно. Пристроил в держателе дробовик, чтобы не мешал. Ну, начнем, благословясь, и помоги Первопредок в этих начинаниях. Ка-мень не включал фары, боясь, что точно дозированная руна не справится. Впрочем, гномы хорошо видят в темноте, намного лучше людей, к тому же отсветов фар других машин, фо-нарей, да и пожаров - хватало на то, чтобы тихонечко доехать до намеченного как схрон по-жарища. Единственное, чего он опасался - так это того, что кто-то, не заметив, под действи-ем руны машину, полезет к нему прямо под колеса. Но, наверное, сегодня был его день. Точ-нее, ночь. Милость богов была над ним, никто не полез. И вот - сгоревшая контора. Все же, въезжая в ворота, он включил фары. Медленно протиснулся в щель между стеной и креми-рованным "Полевиком", все время ожидая скрежета бортами либо по стене, либо по пого-рельцу. Но, видимо, тот вершок, на который он сдвинул "Полевика", позволил этого избе-жать. Дотянувшись до правой дверной ручки мимо сидящих рядом истуканов, открыл дверь и с наслаждением все же гномы с друэгарами друг друга терпеть не могут выпихнул без-вольных кукол в обличье бородатых и свирепых воинов ногами. Они мешками шмякнулись в кузов "Полевика". Затем он вылез сам. Пачкая руки сажей, навалил обгоревших досок на задний борт, прикрыл брезентухой, брошенной в кузове сгоревшего "Полевика" и тщательно наложил руны незначительности - сначала на грузовик, потом - на укрывающий его хлам, и затем - на сами ворота. Силы ушло довольно много, но пока - терпимо. И все же - что де-лать с друэгарами? Да пусть так и лежат куклами, лучше и не выдумать! Оставаясь под за-щитой руны, он затер-замел следы колес на пепле и углях, и тоже, на всякий случай, закрыл их остатки руной, и, спохватившись, вернулся к машине за дробовиком. Достав "Таран", он еще раз глянул на друэгаров и обомлел. Руна на одном из них уже развеялась, а на втором стремительно истаивала. Но тот, который уже лишился руны, не шевелился. Дарри, держа дробовик наготове, приблизился. Друэгар был мертв... Второй в этот миг тоже лишился ру-ны. И тоже оказался мертвым! Это что же, руна, совершенно безопасная на упаковке для продуктов - он сам сотни раз залезал рукой, да что рукой - головой!

– в кадки и короба с этой руной, и ни разу не ощущал ничего, кроме свежести и прохлады! И вот эта самая руна, внедренная в живые тела, убила их? Ой-ё... Нет, он не жалел друэгаров, ему с его гномьей толстокожестью и враждой между гномами и полукровками даже показалось очень смешным все произошедшее. Но он еще раз убедился в необходимости крайней осторожности со сво-им новым умением. Если уж знакомые руны так себя ведут... Кстати, о рунах. Друэгаров на-до бы убрать. Просто на всякий случай. Ну вот он заодно и проверит, как действует руна "Омм". Хоть тут и так было пожарище, но он был очень осторожен с Силой. Вспышку не увидят за прикрытием незначительности, а вот пожар... Да и не для того он грузовик прятал, чтобы его тут же сжечь. Тела полыхули ярким, чуть зеленоватым пламенем, взметнувшимся вверх метра на два, так что он даже испугался - не займется ли вновь пожаром эта халабуда? Но нет, через полминуты огонь опал, оставив в воздухе запах хвои, перебивающий даже вонь пожарища, а в кузове полевика - две вытянутых кучки пепла. Дело сделано, нужно возвра-щаться. Все, что мог, он исполнил. Может быть, воспользовавшись неприметностью, попро-бовать пробиться к своим, в управу? Или в форт? Впрочем, он не знал ни как пройти в форт, ни как пробраться в него - врядли ему откроют ворота. Да и не знает его там никто, решат еще, что шпион. Решено, он идет к управе! Дарри еще раз проверил - все наложенные руны держались и не ослабевали. Ну, все, пошел. И он покинул рынок, сияя, как ребенок, которо-му вручили пряник. Его переполняли радость и гордость. Вот вам и одиночка! А он взял да и натянул всем нос! Дарри шел, словно купаясь в своей невидимости, неуязвимости и могуще-стве. И вновь ему почти никто не попадался на дороге. Правда, выпотрошенных домов и их убитых хозяев, валяющихся в пыли, стало больше. Уже на подходе к рынку он услышал шум и женский возглас в боковой улице и осторожно заглянул туда. В свете ярко полыхающего дома он увидел, что выбежавшие из двора этого самого дома четверо мужчин чуть ли не нос к носу столкнулись с женщиной, которая старалась незаметно проскользнуть по улице мимо. Женщина вскрикнула и побежала, прямиком на Дарри. Кто-то гортанно вскрикнул, повели-тельно и зло, и трое мужчин помчались за ней, а четвертый порысил за ними, менее спешно и как-то... начальственно, что ли. Женщина, словно напуганная курица в поисках убежища, металась от дома к дому, и, наконец, юркнула в поддавшуюся ей калитку шагах в десяти от Камня. Не намного отстав от нее, трое мужчин, добежав до этой калитки и мешая в ее узком створе друг другу, вломились в тот же двор. Дарри, похолодев, узнал тугов. Их лица были скрыты свободными краями тюрбанов, а черные одежды казались пятнами ночи. После уви-денного сегодня Камень просто не мог допустить, чтобы еще одна несчастная попалась в ла-пы к этим тварям, и решительно повернул в переулок на помощь женщине. Он надеялся под пологом незначительности свести их численное преимущество на нет. И почти столкнулся с четвертым. А вот это был вовсе не туг. Лица его не было видно под капюшоном длинной черной рясы, поверх которой на груди поблескивал медальон из темного металла, круг с тремя направленными вниз остриями. Дарри никогда не видел Созерцающих, но даже дети знают, кто носит такие висюльки, и на что они способны. А Дарри ребенком не был, и свои-ми вновь обретенными способностями к тому же чувствовал исходящую от Созерцающего Силу. Она была какая-то неправильная. Вот у Вараззы она была небольшая, почти незамет-ная, но очень ей подходящая, волнующаяся и злящаяся вместе с ней, просто неотъемлимая ее часть. Когда друидка набирала Силу и творила заклинания, разноцветные веселые нити Сти-хий, кружевной накидкой покрывающие и окружающие ее, оставались таким же ее спутни-ком, как и чуть травяной запах ее тела. Здесь же Силы было много, очень много, хотя это и не успело испугать непутевого гнома. Но она была какая-то тусклая, чуждая, не только миру, и не только добру и теплу. И ещё она пахла кровью. Она выглядела чуждой и самому колду-ну-Созерцающему, корежила, изменяла его изнутри, растягивая его душу, как слишком тя-желая серьга - мочку уха. И просто сочилась свежей кровью, большой кровью. Почему-то теперь Дарри не сомневался, что можно будет увидеть в том доме, откуда выбежал жрец-Созерцающий с тугами. Такую же кровавую звезду, как и утром.

Но, если Дарри чувствовал исходящую от жреца мощь, то и тот, невзирая на руну, скрывавшую Камня, уловил его Силу. Вряд ли он ощутил саму руну незначительности, но вот то, что Дарри машинально потянулся к Силе, почуял. А Дарри и в самом деле потянулся за ней - он хотел испепелить кровожадного Созерцающего. Но тот, неожиданно встав, слов-но наткнулся на стену, быстро развел руки в стороны и запрокинул голову вверх. Капюшон свалился, явив бритый череп, тощее лицо, оскаленные зубы и злобные глаза. Созерцающий сделал резкий взмах растопыренными руками, словно подгребая к себе что-то, и Дарри едва не упал. Как будто из него вышибло дух, нет, хуже! О, теперь он понимал, что чувствовала бедная друидка...Словно ледяные железные клещи вцепились в его нить Силы и безжалост-но, с мясом, кровью начали выдирать ее. Он беззвучно раскрывал рот, не в силах ни вдох-нуть, ни выдохнуть, в глазах то темнело, то взрывались радужные круги, и казалось, что вот именно так и умирают. И вдруг, мгновенным всплеском счастья, все кончилось. Он сполз по забору, все видя и ничего не понимая. Лишь через три-четыре бесконечно сладких и глубо-ких вздоха мозг стал понимать, что видят глаза.

Монах напротив него, выпучив глаза от боли и ужаса, стоял на коленях, и, как и он сам минуту назад, пытался вздохнуть. Силы в нем не было. Вообще! Его амулет, небрежно сорванный, валялся в пыли, а вместо него шею туго перетягивала, не давая дышать, крепкая стальная цепочка, даже цепь, с бляхой, от которой ощутимо несло магией. Концы цепи были намотаны на левый кулак той самой женщины, которая недавно убегала от тугов. Женщины? Да это настоящий демон! Глаза на поллица с вертикальными зрачками светились нездешним зеленым огнем, свирепый рот с массой острых зубов напоминал скорее пасть, а само лицо пугало и завораживало одновременно. Она была прекрасна, совершенна! И ужасающе страшна. Низко рыкнув, она несколько раз легонько, но ощутимо для монаха пнула его изящным сапожком под ребра, и без малейшего усилия вздернула его на ноги. Тот стоял, пошатываясь безвольной куклой, потрясенный то ли тем, как легко его скрутили, то ли поте-рей дарованной Кали Силы. Демонесса достала одной рукой из своего рюкзачка что-то звяк-нувшее, от чего тоже пахнуло свирепой и безжалостной магией, и, щелкнув замками, сковала монаху руки за спиной. Звякнувшее и магическое напоминало наручники, но с длинной це-почкой, и конец этой цепочки был в левой руке у демона. Или женщины? Она уже не была страшна, а была просто волнительно-прекрасна. Голосом, способным растопить любое сердце, она сказала жрецу:

– Подумай, какую ты мне доставишь радость, если вздумаешь сопротивляться!
– и она ощутимо стукнула по лысой голове рукоятью кнута, который держала в правой руке. Или не кнута, потому что он был раздвоен, как жало змеи, и это жало было из металических сементов. А еще с него капала кровь, прямо на бритую голову Созерцающего. Красавица подняла невесть откуда взявшийся небольшой мешок из темной ткани. Дарри готов был по-клясться бородой Прародителя, что, когда он столкнулся с монахом, ни на земле, ни у мона-ха мешка не было. Изящно и ловко, как мать, наряжающая маленького сына на прогулку, она надела мешок на голову монаху. Дернув цепочку от наручников, она проворковала, но в го-лосе вновь отдаленным раскатом грозы пророкотал демон:

– Ну, иди, заинька, вперед, я тебе буду подсказывать, куда, - и пнула того прямо в тощую задницу, - пока прямо, да поживей! Тебя ждут новые друзья и новые развлечения!

И она, словно дама с собачкой на прогулке, удалились по улице. Уходя, демонесса ог-ляделась, и Камень готов был поставить все, что угодно об заклад - она глянула ему прямо в глаза и насмешливо улыбнулась. Он испуганно проверил самого себя - не исчезла ли руна, которую он сам на себя наложил. Но нет, все в порядке. Потрясенный, он встал. С первого раза не вышло. По нему словно проехал грузовик, а потом промаршировал хирд. Все было на месте, все по отдельности работало. Но вместе слушаться отказывалось, словно он был в стельку пьян. Ныло сердце, будто бы его тоже чуть не вырвали вместе с силой. Это было со-всем не похоже на утро, на истощение магии, но ощущалось ничуть не лучше. Как будто ему избили душу. Наконец, шатаясь, он встал. Держась за забор, он так и шел вдоль него, все бесконечные десять шагов до калитки. Дальше опираться было не на что, и он просто нава-лился на воротный столб. Калитка была распахнута. Туги далеко не ушли. Их обезглавлен-ные тела лежали не дальше двух-трех шагов от распахнутой двери. Казалось, их убили сразу, одним невероятным ударом. Еще раз порадовавшись, что ничем не заинтересовал демонессу, он почти не сомневался, что она его прекрасно видела, Дарри задумался - а бывают ли доб-рые демоны? Нет, он точно будто пьяный. Но все же понемногу разобранное состояние стало его покидать, и он решился оторваться от воротного столба. Кажется, голова переставала кружиться и уже можно не бояться с каждым шагом выплеснуть ее содержимое, словно зо-лотую рыбку из аквариума. Понемногу он разошелся, и шел все бодрей, пока не подумал - а куда он, собственно говоря, идет? Происшествие в переулке напрочь отбило самомнение и горделивые мысли о неуязвимости и могуществе. Оглядевшись, он понял, что ноги сами не-сли его по последнему обдуманному маршруту - к городской управе. Но Камень уже сомне-вался, стоит ли пытаться пробиться туда. Стрельба, вплоть до рокота пулеметов, шла и от форта, и от управы, и еще из пары-тройки мест, где, как видно, засели Пришлые. Шальную пулю не смутишь руной незначительности, и обиднее всего будет, если эта пуля будет от своих. И окончательно его замысел лопнул через минуту. Впереди была широкая улица, на которую ему предстояло свернуть из переулка. Он вдруг понял, что уж с минуту как слышит странный шум оттуда - и вот этот шум стал отчетливей. Мерный топот, лязг, шум моторов... В город пришли первые части сипаев. И пройти сквозь них не было ни малейшей возможно-сти.

До Вараззы он добрался не меньше, чем через три часа. Уже начинало светать. В го-род, который только что казался пустым, словно насыпали людей с горкой. Повсюду он на-тыкался на сипаев, которые пытались стать на постой, жаркие, но короткие перестрелки обо-значали места, где пытавшиеся отсидеться и ранее не найденные горожане принимали по-следний бой. Кое-где сцепились и какие-то баронские роты с сипайскими частями, и банды гуляй-поля с теми и другими. Может, сводили старые счеты, а может, плодили новые - кто же знает. И каждый раз приходилось застывать, таиться, искать дорогу в обход... Пока он добрался до часовенки Арру, с него сошло семь потов. Он устал и был чуть жив, одна ра-дость последствия колдовской встряски уже почти не ощущались. Правда, все еще иногда возникало ощущение, что его, как машину на ремонте у нерадивых слесарей вроде бы и разобрали, и почистили, и смазали, и собрали - но то ли собрали немного не так, то ли оста-лись "лишние" детали.