Камень
Шрифт:
– Нам тоже остаться тут, госпожа?
– тоном туповатого слуги спросил Дарри.
– Да, ждите здесь, - и она повернулась к старшему нордлингу, - вы знаете, сколь-ко стоит флакон с зельем малого исцеления?
– Я думаю, столько же, сколько и в прошлый раз, шестьдесят золотых.
Армирка кивнула, и они вошли с нордлингом в лавку. Через минуту они вновь появи-лись на крыльце. Нордлинг завязывал шнурки своего кошеля, а Варазза, держа в левой руке маленький, с гильзу двенадцатого калибра, флакон зеленого стекла, правой набирала его со-держимое в крошечный шприц. Набрав, она протянула флакон нордлингу:
– Здесь еще на один укол. Можно выпить, но колоть лучше.
Присев, она прямо через бинты уколола в грудь раненого. Дарри не раз наблюдал дей-ствие зелья малого исцеления, но тут он впервые увидел все другими взглядом: словно пер-ламутровый вихрь вскинулся над местом укола. Как только этот вихрь ввинтился в бинты, раненый дернулся, задрожал и открыл глаза. Не понимая, что с ним и где он, он оглядывался вокруг.
– Я уж думал, придется стрелять. И почти был уверен, что они попытаются обобрать тебя...
– Рядом с часовней Арру? Да никто не решится, даже несмышленыши-Пришлые. Да даже Созерцающие! Во-первых, здесь мое место силы. А во-вторых... Богиня отвернется от такого безумца и больше никогда не дарует исцеления ни через зелья, ни от заклинания! Ты же видел - он даже торговаться не стал. Я больше боялась, что они к вам приглядываться начнут. Входите быстрей!
– и она требовательно-приглашающе махнула рукой. Наталья, а следом Дарри поднялись по лестнице на крылечко, и, пройдя сквозь скрипнувшую дверь с низкой притолокой, оказались внутри лавки. В ней было тесновато и темновато, но удиви-тельно приятно пахло травами, воском и благовониями, а главное - его словно обняли ласко-вые руки Силы. Голова вдруг закружилась, и он едва не упал. Камень даже не заметил, кто и как помог ему сесть на диванчике в глубине лавки, хотя и услышал жалобный скрип самого диванчика под собой. Не заметил, как его освободили от рюкзака и оружия, рассупонили сбрую аммуниции и стянули ее. Дарри еле разобрал ласковый шепот армирки: "Я же говори-ла, бедный мальчик, что у тебя магическое истощение. Вот, выпей!" Он пил что-то пахнущее ванилью и медом, и еще оно, как паром, клубилось доброй силой, а потом все пошло какими-то отрывками и обрывками. Он держал какой-то тяжелый шар, словно теплый и пушистый, ласковый, а армирка, обхватив прохладными пальцами его голову, снова прильнула к нему поцелуем, таким сестринским, не плотским. И как только она это сделала, из шара в него хлынула, вытесняя и гася огонь в животе, такая же прохладная, как ее пальцы, волна добра и Силы, а он улыбнулся по-детски и потерял сознание.
Дарри очнулся. Это произошло мгновенно, как лампочку включили. Он чувствовал себя настолько сильным, настолько свежим и могучим... Словно он был сосудом, который долго наполнялся, но вот вдруг перелился, а Сила, бурлящая в нем, текла через край и требо-вала выхода. Вокруг было довольно темно, но лавка у армирки вообще была темноватой, так что понять, сколько времени, было трудно. Он лежал, раздетый догола и укрытый, на чудом не развалившемся диванчике. Рядом, в кресле, прикорнула Варазза. Впрочем, как только он пришел в себя, она тут же проснулась, так же легко, как и сам Камень. Купчихи не было видно.
– А где Наталья? Неужели к себе домой пошла? С ума сошла...
– Нет, что ты... Я ее пока от волдырей избавлять не стала - так безопасней. Спрятала в подвале. Там сухо, и, помимо погреба, есть еще и жилая каморка с кроватью. Я ей дала ус-покоительного сбора, так что она спит сейчас.
А вот интересно, зачем ей каморка в погребе? Не так-то проста армирка. Впрочем, у всех свои тайны. А Варазза подсела к нему, наклонилась, щекоча своими темными длинными волосами, и прошептала жарким, будоражащим шепотом:
– Я так и не поблагодарила тебя ...
– Зачем? Не надо, перестань, - внезапно охрипшим голосом ответил Дарри. Он по-нял, что сейчас должно случиться, и хотел, и боялся этого.
– Надо! Затем, что я жива, затем, что я свободна! Затем, что я сама могу распоря-жаться своим телом и своей душой! Затем, что я так хочу!
– и она огненным поцелуем за-крыла его губы, пытавшиеся еще что-то пробормотать. Впрочем, он и не сопротивлялся поч-ти, а мысли все куда-то пропали. Лишь напоследок мелькнуло легкое сожаление, что Вараззе не хватает Натальиных статей. Уж больно хрупкая она, воздушная...
...А диван они все же сломали...
За окном темнело, но Варазза не решилась зажигать светильники. За окном еще и по-стреливали, и, временами, очень оживленно. Пару раз в стены лавки ударялись пули, шаль-ные, скорее всего, и тогда с потолка, с подвешенных к стропилам предметов и пучков листь-ев и трав сыпалась труха. Сруб, хоть и невеликого был размера, был сложен из толстых бре-вен, так что опасаться стоило только разве что попадания из крупнокалиберного пулемета. Но все же становилось как-то неуютно.
Дарри, уже в штанах и рубахе, подпоясаный, но босой, сидел за стойкой. Голод был лютый, и стрельба его никак не приглушала. Армирка тем временем, спустившись в погреб, разожгла там лампу, судя по пробившемуся из открытого люка в полу свету. Ее не было до-вольно долго, а когда она появилась, стало ясно почему. Она с натугой втащила по лестнице две изрядно набитых полотняных сумки и стала собирать на стол, расставляя по стойке из-влеченные из шкафчика красиво расписанные и покрытые глазурью глиняные тарелочки, та-релки и тарелищи. Ловко и быстро заполняя их едой, она полушепотом сказала, что купчиха
все еще спит. Варазза принесла и сыровяленый окорок, и армирские бараньи колбаски, ост-рые, как жало пчелы, и грудинку, и пару копченых птиц - не то мелких кур, не то крупных куропаток, одуряюще щекочущих нос своим ольхово-дымным ароматом. Еще были сыры - армирский твердый козий и овечий, круг мягкого вирацкого с белой плесенью на поверхно-сти, желтоватый марианский, весь в дырах и дырочках. Соленья в горшочках - грибы, капус-та, огурцы, черемша. Зелень - листья кресс-салата, укроп, петрушка. Коврига черного хлеба и две лепешки, с кунжутом на тощем центральном круге и без него - на толстом румяном краю. Сухарики, черные соленые и сладкие с орехами...Не дождавшись, пока она закончит священодействовать, Дарри цапнул колбаску и впился в нее зубами. Он ожидал получить по рукам. И получил. Все-таки женщины одинако-вы, что гномьи, что человечьи... Дожевывая колбаску, он достал нож и аккуратно, чтобы не испортить стойку, напластовал прямо на ней хлеб, сыр и мясо. Соорудив огромный много-слойный бутерброд, он с наслаждением принялся его уничтожать. Варазза еще раз спусти-лась в погреб и принесла огромную, с пол-четверти кружку. Обнадежившегося было Дарри ждало разочарование - это было не пиво, а квас. Варазза сама почти не ела, а, подперев щёку рукой, задумчиво на него смотрела, лишь время от времени беря с тарелки то листик салата, то кусочек сыра, то ломтик хлеба. Тем не менее снедь стремительно убывала, да и квас тоже. Наконец, сыто ухнув, Дарри отвалился к стене и степенно поблагодарил хозяйку за угоще-ние.
– Что ты собираешься делать теперь?
– спросила его друидка.
А действительно, что? Сидеть тут, пока не утихнет бунт? Форт не взят, это слышно по перестрелке. Непонятно, на что надеялись бунтари, на Созерцающих? Или на то, что Тверь завязла в очередных разборках с эльфами? Как бы то ни было, для начала надо бы получше понять, что вообще творится в Пограничном. А еще лучше - понять, что произошло и с ним самим. Ведь не просто так он стал видеть руны и взрывать камни! И, кстати, стоило бы у Ва-раззы и поспрашивать. Друиды и сами - Владеющие, и просто знают много.
– Для начала - спрошу тебя, не сможешь ли ты растолковать мне, что со мной слу-чилось, что такое магическое истощение и чем оно мне грозит? И как ты все это разглядела?
– Ну, я так думаю, ты и сам теперь можешь понять, как я разглядела. Силу-то, поди, видишь теперь? А случилась с тобой инициация. Ты это сразу не понял, и чуть себя не вы-жег. До сегодняшнего дня я считала, что у гномов нет Владеющих. Ты говорил - думаешь, что стал сегодня Рунопевцем. Я не сообразила тогда сразу, не до того было. Знавала я ваших Рунопевцев, и твоего мастера Килли, кстати, тоже. Нет в них магии, я бы увидела, как вижу сейчас в тебе. Руны они наносить умеют, да. Но магии в них нет ни на волос, и научить тебя ей - они не смогут. Давай думать вместе, кто бы тебе мог стать наставником. У всех есть своя магия. У эльфов. У гномов, как выяснилось, тоже... У нас, людей, так и вовсе бывает разная магия. Даже не знаю, как объяснить. Что-то из чуждой тебе магии исполнить можно, и даже выучить. Но понять - нет. Рыбы не летают. Друид не научит некроманта, а некромант друида. Хотя увидеть и понять, что происходит, они смогут. А повторить - нет. Источники Силы у них разные. У людей волшебник вне школы, который может Силу черпать от каждой из стихий - великая редкость. И если от стихии к стихие перейти еще можно, то от стихии к Смерти... Ну, я вот не знаю ни одного случая. Я могу учиться у эльфов, потому, что друидка, они и были нашими учителями. Могу понять и научиться магии Воды, Воздуха и Земли. А у некроманта или Созерцающего - не смогу. Ты, я точно вижу по тебе, видишь и касаешься земли, воды, воздуха. Силу Дерева ты не видишь? Или пока не видишь... Наверняка - есть Огонь, но его уже не вижу я. Но ты не попал в ловушки тугов, когда забирал жезлы. Выхо-дит, ты видишь магию Смерти? Я не могу судить, я ее не вижу. Дальше - у каждого есть свой запас Силы, у кого-то больше, у кого-то меньше. Его можно подпитывать из твоих сти-хий, но это не быстро. Можно - от амулета с запасом Силы, из него я тебя и восстанавлива-ла. Амулет запасает силу или от какого-то источника, или он универсален, и запасает силу от всех, включая Смерть. Мой как раз универсальный. И ты выпил все его составляющие, и почти целиком, а там запаса Силы было... Мне при полном истощении - раз на пять. Значит, размеры собственного запаса у тебя громадные. Но при этом ты себя едва не выжег, и доп-рыгался до истощения. С другой стороны, после инициации ты мог и не набрать много Силы, если ты до этого был пуст. У людей так не бывает, но кто знает, как это у вас, гномов? Исто-щение - это когда ты исчерпал свои Силы почти до донца, а выжечь себя - это значит израс-ходовать столько, что сгорит сама твоя связь с Силой. Или Силами. Так что самое важное для тебя - научится пользоваться силой. Не брать ее слишком много, не тратить без счета. Но и не скупиться излишне, если есть нужда. Как произошла инициация? У каждого она происходит по-своему. Или растет твой запас, и, в итоге, прорывается наружу. Или ты попа-даешь, прямо или вскользь, под действие заклинания, артефакта либо просто - силы, и с тебя вдруг спадают оковы, которых ты и не замечал. Или вдруг происходит что-то потрясшее те-бя. Смерть близкого человека, или, наоборот, большая радость - рождение первенца, напри-мер. По-разному происходит... У каждого - что-то свое.