Капитуляция

Слишком поздно Эвелин заметила в этих глазах типично мужскую и весьма лестную для себя оценку. А ещё увидела в них след глубоких, напряженных размышлений. Она села на кровати, глядя мимо Джека в иллюминатор. Её неловкость тут же сменилась удивлением. Время явно клонилось к полудню!

— Я заснула! — воскликнула Эвелин. — Что случилось? Прошлой ночью, до рассвета, Эвелин четко слышала, как палили пушки, но грохот раздавался где-то вдали. Она не знала, стреляли ли в них, но это представлялось вполне вероятным. Никакого ответа на атаку с судна Джека не последовало, и, очевидно, стоило Эвелин опуститься на кровать, как её тут же настиг крепкий сон.

— Нам пришлось направиться на юг, до самого Пензанса, но нападавшие давно исчезли. — Джек улыбнулся, словно говорил о чём-то веселом. Сейчас на нем не было куртки, только распахнутая на шее рубашка с оборками. И разумеется, с собой у него были пистолет и кинжал. Распущенные волосы свободно рассыпались по плечам. Джек не брился два дня, что придавало ему вид авантюриста с сомнительной репутацией. — Это был французский противолодочный корабль, и, не будь вас на борту, я бы с удовольствием принял бой.

Его глаза горели азартом и неудержимым желанием дать отпор противнику. Джек от души насладился бы сражением, осознала Эвелин, не зная, стоит ли восхищаться им или ужасаться.

— Я рад, что вам удалось немного поспать, — сказал он.

— А я и не знала, что на самом деле происходило. — Эвелин встала, ощущая невероятную слабость в ногах. Она была выжата, как лимон. Ей довелось провести в море целых два дня — в сущности, если сейчас действительно было около полудня, даже больше сорока восьми часов, — и она сильно сомневалась, что проспала довольно долго. Кроме того, Эвелин почти ничего не ела. Сказать по правде, только сейчас она поймала себя на том, что голодна, хотя в последнее время редко ощущала аппетит.

А вот Джек уставшим не выглядел. Напротив, он улыбался, словно радовался чему-то, и его глаза сияли. Он явно был в приподнятом настроении.

Он любил море, но, главным образом, любил опасность своих приключений.

А ведь за ними гнался французский корабль… Осознание этого внезапно ошеломило Эвелин. Теперь она окончательно стряхнула с себя остатки сна. Не означало ли это преследование, что Джек не был французским шпионом?

— Джек, я совсем сбита с толку. Все вокруг твердят, что вы нарушаете режим британской блокады. Почему же в таком случае за вами гнался французский военный корабль?

Он медленно улыбнулся и пожал плечами:

— Сейчас мы у моего островного дома, но я ещё не бросил якорь. Если вы хотите сразу же направиться домой, нам потребуется меньше часа, чтобы добраться до Фоуи. Но я подумал, вдруг вы не против сойти на берег и поужинать со мной? Я понимаю, что вы основательно измотаны, и могу предложить вам переночевать в моем доме. А завтра я доставлю вас в Розелинд.

Выражение лица Джека не изменилось, оставшись таким же мягким и вежливым.

Эвелин поймала себя на том, что смотрит на Джека, затаив дыхание. В другое время подобное приглашение следовало бы отклонить, но нынешние обстоятельства вряд ли можно было считать обычными — Эвелин с Джеком были кем-то вроде союзников, если не сообщниками, и оба чувствовали себя усталыми после путешествия.

Конечно же Эвелин нужно было как можно быстрее вернуться к дочери. Но разве справедливо было просить Джека продолжать плавание, если он не смыкал глаз в течение сорока восьми часов или, возможно, даже дольше? Да и она сама буквально валилась с ног — Эвелин думала, что могла бы проспать двенадцать часов кряду, будь в её распоряжении хорошая кровать.

И они находились у его тайного дома на острове… А ей так хотелось взглянуть на этот дом!

За прошлую ночь отношения Эвелин и Джека изменились. Им действительно удалось отбросить все прошлые разногласия и недоразумения. Между ними ещё ощущалась довольно сильная напряженность, и всё же этот рейс во Францию изменил всё. Путешествие положило начало дружбе. И это несказанно радовало Эвелин.

Ну как она могла отправиться домой прямо сейчас?

И она приняла окончательное решение.

— Вы не кажетесь уставшим, нисколечко, но я по-настоящему утомилась. Я даже проголодалась! Я была бы не прочь поужинать с вами и, если это действительно не создаст никаких проблем, приняла бы предложение остановиться в вашем доме на ночь. — Эвелин почувствовала, как вспыхнули её щеки. Она собиралась провести ночь у Джека в качестве его гостьи. И от души надеялась, что они снова смогут неторопливо, обстоятельно, начистоту поговорить. Ей так хотелось продолжить этот путь по новой, только что открывшейся им дороге!

Джек наконец-то взглянул на Эвелин:

— Прекрасно. Тогда вы останетесь на ночь.

Эвелин замялась, её сердце учащенно забилось. Его взгляд был таким прямым, откровенным, типично мужским… Они, возможно, и ступили на новую, дружескую дорогу, только это не означало, что разгоравшееся влечение, которое они друг к другу испытывали, бесследно исчезло. Эвелин собиралась поужинать с Джеком, провести с ним приятный вечер, а потом отправиться отдыхать, что сейчас казалось прямо-таки необходимым.

Она не собиралась думать о том, что будет после. И не считала, что Джек задумывается над этим. Как бы то ни было, Эвелин не сомневалась, что добилась его уважения.

Он снова взглянул на неё, но уже искоса.

— Вам понравится мой повар… Он француз, — добавил Джек и зашагал прочь из каюты. — Убрать косой парус, — приказал он команде.

Эвелин задрожала, и не потому, что день был холодным.

Она направилась вслед за Джеком на палубу и вдруг остановилась, с удивлением глядя перед собой. Судно уже вплотную приблизилось к маленькому острову. Он представлял собой темный утес с небольшим белым пляжем, располагавшимся прямо перед ними, и травянистым горным хребтом в центре. Этот хребет был довольно высоким: чтобы подняться на него, потребовалось бы никак не меньше часа. Кроме того, Эвелин увидела часть большого загородного дома, возведенного из светлого камня, который резко контрастировал с черными скалами острова.

Эвелин внимательно изучала открывавшийся с палубы вид. На острове не наблюдалось деревьев, он был незащищенным от ветра, пустынным — таким бесплодным и суровым… Ей оставалось только гадать, как же Джек мог тут жить. Здесь было как-то одиноко — не было ли это своего рода изгнанием?

Джек стоял у ограждения палубы. Завидев Эвелин, он любезно поклонился:

— Добро пожаловать на Лоо-Айленд, графиня.

Эвелин выглянула в окно своей спальни. Ей выделили комнату на втором этаже, и теперь Эвелин всматривалась вниз, туда, где в низине стояла темная каменная башня. У острова была интересная история. Хозяин дома рассказал Эвелин, что башня — это всё, что осталось от первозданного островного дома в елизаветинском стиле.

Как поведал Джек, особняк был уничтожен серией нападений и пожаров. На протяжении многих столетий Лоо-Айленд был домом и надежным убежищем для пиратов и контрабандистов.

Они прибыли сюда несколько часов назад. От судна до берега они добрались на маленькой шлюпке, а потом пешком дошли по песчаной тропинке до каменистой дороги, которая вела в дом. Остров был столь пустынным и отдаленным — хотя из бухты просматривались очертания британских берегов, — что Эвелин не знала, чего ожидать. И тут перед ней показался, будто восстав из песка и скал, возведенный из светлого камня красивый загородный дом.