Капитуляция

Пройдя через тяжелые парадные двери из черного дерева, Эвелин попала в холл с каменными полами, мебелью великолепной работы и картинами в золоченых рамах.

Поприветствовать их примчалась пара слуг. Эвелин осмотрелась — дом был обставлен с роскошью самых фешенебельных резиденций Лондона. Этот шик поразил её.

Спальня не была исключением. Сине-белая ткань обтягивала стены и кровать на четырех столбиках с балдахином. Над камином висела доска из белого гипса, украшенная лепными виноградными лозами и цветами. Напротив камина стоял обитый сине-белым шелком диван. На столе перед диваном красовался поднос из стерлингового серебра [9] , на котором предусмотрительно сервировали маленькие бутерброды и чай.

9

9 Стерлинговое серебро — сплав серебра, содержащего чистого серебра и 7,5 % других металлов. (Примеч. ред.)

Теперь Эвелин смотрела на небольшой сад, раскинувшийся между башней и домом. Весна уже вовсю вступала в свои права, и садовник как раз ухаживал за только-только набухавшими розовыми и фиолетовыми бутонами.

В этот самый момент Эвелин ощутила себя гостьей в загородном доме джентльмена.

Она отвернулась от окна, ощущая, как неистово колотится сердце. Эвелин не находила себе места от волнения начиная с того мига, как приняла приглашение Джека.

Она уже успела основательно понежиться в горячей ванне, после чего горничная помогла ей одеться. Теперь Эвелин была в сером платье, светлее наряда, который она носила до этого, с более глубоким вырезом, достаточным для того, чтобы продемонстрировать её чудесный жемчуг. Это заставило Эвелин почувствовать себя одетой к ужину — так, словно она не была в трауре.

Эвелин подошла к зеркалу и ущипнула себя, напоминая о том, что пребывает в глубоком трауре и не собирается менять этот статус. Она не знала, почему сейчас ощущала себя молодой и красивой, полной сил, оживленной, почему чувствовала себя так, будто собиралась присутствовать на званом ужине в обществе привлекательного поклонника.

И хотя Джек не был её ухажером, Эвелин действительно выглядела молодой и красивой. Несмотря на то что за последние два дня она почти не спала, её глаза искрились. Щеки горели румянцем. Цвет лица был безупречным. Эвелин больше не казалась изможденной, словно несла на своих плечах всю тяжесть этого мира. И едва ли можно было найти объяснение тому, что она вдруг стала такой оживленной и сияющей.

И всё же причина была — хозяин этого дома. Он поглощал все её мысли. Совсем скоро она должна была спуститься, чтобы поужинать с ним, — и не могла дождаться этого мгновения. Она чувствовала себя шестнадцатилетней дебютанткой, а не вдовой двадцати пяти лет.

Ощущала ли она когда-либо столь же радостное волнение перед ужином в компании Анри? Разумеется, она с нетерпением ждала этих моментов — он был умелым кавалером, — но эти чувства не имели ничего общего с её нынешним восторженным предвкушением.

Чуть раньше горничная, Элис, помогла ей уложить волосы в высокий свободный пучок, но Эвелин вытянула из прически несколько локонов, и теперь они по моде ниспадали на плечи.

— Вам что-нибудь ещё нужно, мадам?

Эвелин повернулась к немолодой служанке.

— Все в порядке, Элис, благодарю вас за помощь.

— Вы так прекрасны! — восхитилась служанка, сияя улыбкой. — Вы, несомненно, вскружите капитану голову.

— Я в трауре, — сообщила Эвелин, но эти слова показались ей самой скорее вопросом, чем утверждением.

— Да, я слышала. Но вы всё равно вскружите ему голову. К тому же в этом доме мы не придерживаемся никаких правил.

Вчера вечером Эвелин ещё находилась на борту судна Джека, и их преследовал французский военный корабль. А что, если бы их задержали? Или началось бы яростное сражение? Джек плавал во Францию каждую неделю — по крайней мере, так считала Эвелин. Его хотел схватить британский флот, точно так же, как, очевидно, и французский. Джек рисковал жизнью чуть ли не каждый день. Разумеется, здесь, на Лоо-Айленде, они не придерживались сурового этикета.

Эвелин всегда представлялось необычайно важным пытаться соблюдать внешние приличия, жить с достоинством и самоуважением, считаться с мнением общества. Но разве ей это помогло? Она стала свидетельницей жестокости французской революции, в Париже она оказалась, чуть ли не узницей толпы, ей повезло выбраться из Франции, ей повезло остаться в живых. А как же насчёт всех тех лет, что она провела нянькой у своего больного мужа? И в этот момент Эвелин пришло в голову, что она не возражала бы нарушить правила — или даже проигнорировать их, — хотя бы на некоторое время.

Она расправила плечи. Подобные мысли были опасными, особенно сейчас. И всё-таки Эвелин гадала, о чём теперь размышляет Джек, ожидая, когда она присоединится к нему.

Его приглашение прозвучало вскользь, почти легкомысленно… Или оно действительно было таким?

У Джека могла быть репутация ловеласа, но Эвелин выбросила это из головы. На самом деле он относился к ней с уважением, даже в самом начале, когда их отношения были весьма шаткими и полными недопонимания.

Джек и наполовину не соответствовал тому скандально известному образу, который рисовали сплетники. Поэтому он, вероятно, вообще не думал об этом вечере. Его приглашение наверняка было таким небрежным и незамысловатым, каким и прозвучало, — что было весьма кстати, если она не желала повторять их прежние злополучные стычки. Ей ни в коем случае не хотелось нарушать этот хрупкий мир.

— Элис, вы давно работаете у капитана? — спросила Эвелин, когда горничная направилась к двери.

Элис остановилась, её глаза удивленно распахнулись.

— Я живу здесь вот уже два с половиной года, мадам.

— Тогда вы должны хорошо его знать.

— Он — хороший хозяин, — всё ещё с некоторым удивлением ответила горничная.

— А ещё он — очень храбрый и умелый мореплаватель.

— Да, вы правы.

— Этот дом просто великолепен! Капитан часто здесь бывает?

— Довольно часто.

— Если бы я жила здесь, я бы чувствовала себя одиноко, находясь вдали от всего и всех, — заметила Эвелин. — Должно быть, это очень грустно — жить тут, на этом острове, в полном одиночестве.

Элис пожала плечами.

— Мадам, мой муж — садовник, и наши дети живут в Лоо, — ответила она, имея в виду деревню на расположенном в отдалении большом острове. — Так что мы не одиноки и считаем, что нам повезло получить эту работу.

— Да, но это не совсем то, что я имела в виду. Не знаю, как мистер Грейстоун справляется здесь в одиночку. — Эвелин улыбнулась, ожидая ответа Элис.

Горничная замялась.

— Вам стоит спросить об этом его самого, мадам.

Эвелин снова улыбнулась, понимая, что служанка не станет сплетничать о Джеке. Она решила, что в её распоряжении — весь вечер, чтобы узнать, каково ему живется на острове, а заодно выяснить массу других вещей.

Эвелин не переставала спрашивать себя, что же Джек думает о ней теперь, когда они достигли перемирия.

Она в последний раз окинула себя взглядом в зеркале.

— Он сочтет вас очень красивой, миледи, и в свете камина это платье отливает серебром, — доверительно произнесла Элис. — Вам так идет этот цвет, просто изумительно! Вы похожи на принцессу.