Капкан
Шрифт:
А сейчас…
Сейчас не было ничего.
Возраст, как в шутку сказала бы Верка…
С Адамом она так же не общалась. Глупо было с моей стороны надеяться на то, что они снова сойдутся. Наверное, если бы я смогла взять всю вину на себя, если бы она сама обвинила в случившемся только меня… Впрочем, думать так — тоже глупость. Она простила бы измену Адаму. Она простила бы мне любую подлость. Но не нас вместе…
Я нередко думала о том, что было бы, если бы я рассказала ей о том самом первом случае, в лесу. Призналась бы… Сейчас мне почему-то казалось, что Верка бы просто удивилась, пожурила бы меня, одним днём рассталась бы с Адамом, а потом мы бы несколько вечеров сидели за бутылкой вина, обсуждали случившееся, периодически плакали бы, ненавидели всех мужиков, иногда наоборот зло шутили и хохотали в нетрезвом угаре… Тогда она поняла бы меня. Конечно,
Последнюю неделю я часто вспоминала парня, с которым начала встречаться после школы. Верке он совсем не нравился, и она открыто говорила об этом. Но дружить нам не мешала. А потом, спустя два месяца, он меня бросил, заявив, что ему всегда нравилась она, Вера, но она даже не смотрела в его сторону, и он решил попробовать замутить со мной — якобы мы подруги, и он думал, что мы обязательно чем-то похожи. Но сходства не оказалось, и ему стало со мной скучно… Тогда я повела себя совсем безбашенно — выкрикнула ему в лицо, что теперь Верка его и подавно возненавидит за то, что он так со мной поступил, а потом сразу побежала к ней, захлёбываясь своими юношескими соплями. Рассказала всё, и мы до самой ночи сидели на крыше Веркиного дома, поражаясь глупости и цинизму парней. И я прекрасно помню, как она плакала вместе со мной, ничуть не гордясь тем, что она кому-то нравилась больше, чем я. А я даже не допускала мысли о том, чтобы рассердиться на неё или позавидовать — недостатка во внимании парней я не испытывала, и "этот придурок" лишь косвенно прошёлся по моей самооценке. И мы с Верой в тот момент просто были вместе… И мы знали, что ничто и никогда не сможет сломать нашу дружбу. Мы так свято в это верили…
??????????????????????????Я давно забыла имя этого пацана, но я на всю жизнь запомнила боль того подросткового разочарования. Она померкла с годами, но осталась где-то глубоко в подсознании. И сейчас вылилась каким-то необъяснимым ощущением вины за ту ситуацию… Словно я тогда свалила на подругу всю тяжесть произошедшего, не оставив ей выбора, кроме как встать на мою сторону…
Сейчас я ничего на неё не свалила. Я просто молча предала…
Хуже всего были воспоминания о том, как она делилась со мной своими переживаниями насчёт Адама. Как доверчиво смотрела, ожидая совета и поддержки, как хвасталась ландышами, как рассказывала пикантные подробности их интимной жизни, как без задней мысли поделилась рецептом дурацких колбасок, которые теперь так нравятся Игорю…
Мне Адам всё также звонил. Эти звонки давно перестали быть хаотичными и нервными, они стали скорее какими-то традиционными и выдержанными. И мне давно стало казаться, что я стала для Адама некой обузой… Наверное, он бы давно с радостью вычеркнул меня из своей жизни и пошёл дальше, но он зачем-то продолжал ежедневно набирать мой номер… Нам не о чем было говорить, и разговоры чаще всего случались короткими, с продолжительными молчаливыми паузами… Как ни странно, я ждала этих звонков. Этого сухого тихого "Привет, Олесь, ну как ты?", этого дыхания в трубку, сигаретных затяжек… Я курила вместе с ним. Наверняка он тоже это слышал… Я словно оживала в это время — боль становилась острее, но одновременно с ней в груди вспыхивали отблески прошлого тепла, пусть совсем не похожего на ту страсть, которая была когда-то между нами, однако это были живые эмоции, и они были… светлыми. Мне отчаянно хотелось видеть в этом ежедневном ритуале своеобразную заботу… Не как о бывшей любовнице, а как о человеке. Как о дуре-Олеське, бездарно просравшей всё хорошее в собственной жизни… Мне было легче так думать. Мне было жизненно необходимо так думать…
Несколько раз Адам приходил ко мне. Звонил в дверь… Я так и не нашла в себе силы открыть. Я не хотела, не могла встретиться с ним лицом к лицу. Стояла по эту сторону и тихо умирала… Один раз он пришёл ночью. Стучал, звал по имени… Но стоило мне разреветься под дверью и в сердцах закричать "Уходи!", как он действительно ушёл…
Подаренная им цепочка лежала на прикроватной тумбочке. Всегда. Надеть её я не могла — она жгла кожу и душила смертоносной петлёй. Но я почему-то часто брала её в руки, перебирала звенья, гладила пальцами… Апогей моего триумфа и предательства. Она была у меня на шее, когда Верка узнала правду…
Жизнь вокруг словно остановилась. И мне почему-то хотелось, чтобы так было и дальше — это означало бы, что хуже уже не будет…
Я привыкала к этому состоянию. Я научилась заранее планировать время, чтобы постоять у Веркиного дома. Я непременно
сидела на кухне за чистым столом, ожидая привычного звонка от Адама. Тушила окурок за окурком, но не замечала этого. Чувствовала горечь только той единственной сигареты, которую успевала выкурить вместе с ним…Всё чаще я думала о том, что будет дальше. И не находила ответа…
Меня стали ужасно раздражать девчонки на работе. Не из-за того, что они что-то делали не так, а просто лишь потому, что ни одна из них не была похожа на Веру… Говорят, незаменимых людей нет. Но они есть… Хотя бы один человек, который настолько "твой", что с ним даже близко никто не стоит. А они все — совсем не те… И мне никогда не завести дружбу ни с одной из них — это окажется такая жалкая пародия на наши с Верой отношения, что не стоит и пытаться…
Наверное, у меня окончательно опустились руки, ибо всё чаще я стала допускать гонимые раньше мысли о Сергее. Как-то стало уже не до гордости, и я неосознанно ловила себя на ощущении смирения — всё-таки он отец моего сына, нас многое связывало в прошлом, да и сейчас тоже… Предложить ему снова сойтись? Не сейчас, конечно, позже. Просто это наименьшее из зол — вернуться к знакомому мужчине, а не искать того самого идеального принца. К тому же, роль принца уже занята… А вот мужа как не было, так и нет. А он, наверное, всё-таки нужен… Пусть даже бывший. Да пусть вообще кто угодно… Мне просто нужно знать, что я готовлю эти макароны и котлеты не для того, чтобы потом выкидывать излишки в мусорку, а для дела. И чтобы было на кого ворчать вечерами, когда сил совсем нет, а нужно ещё мыть посуду… Пусть он даже дальше гуляет — мне по факту всё равно. Зато Игорь будет счастлив, если отец вернётся…
Я просто не знаю, как ещё планировать собственную жизнь без Верки. Раньше она была в приоритете, она наравне с сыном занимала главную роль в моей судьбе. А сейчас на её месте просто дыра, и всё остальное кажется таким нелепым и неважным…
А самое страшное — это неотступные навязчивые мысли о том, как всё могло бы быть…
Как было бы, если бы два месяца назад я не застряла на той чёртовой дороге, если бы не переспала с её мужиком, если бы всё осталось как прежде… Я не рыдала бы бессонными ночами, не сходила бы с ума от одиночества, не сидела бы сейчас за этим столом в ожидании чужого звонка. Я бы порхала по жизни, смеялась по вечерам с лучшей подругой, делилась бы самым сокровенным, не опасаясь остаться непонятой или ненужной… Тогда это всё казалось таким естественным, таким незыблемым и постоянным.
А теперь… Теперь мне кажется, что я не ценила в достаточной мере того, что у меня было. И от этого чувство вины накрывает с головой, топит безысходностью, сдавливает лёгкие, не даёт вдохнуть…
И мне с этим жить. Если это вообще можно назвать жизнью…
Жизнь была раньше. А это… Это даже не существование. Это просто реальность, в которой зачем-то есть я…
*44*
Последняя…
Глубоко вздохнула, так и не вытащив одинокую сигарету из пачки. Отодвинула пепельницу, положила локти на стол, легла на них щекой. Быстрее бы он позвонил… Я бы поговорила с ним, сбегала бы в ночной магазин за новой пачкой и легла в кровать — даже если выспаться не получится, то по крайней мере можно будет наконец раздеться, вытянуться на постели, накрыться одеялом и дать отдых спине и ногам…
…Если друг оказался вдруг…
Горько усмехнулась, потёрлась лбом о собственное предплечье. Закрыла глаза, мысленно подгоняя неподвижное время…
Телефон завибрировал входящим вызовом. Наконец-то…
— Да…
— Привет, — сиплый негромкий голос, почему-то всегда порождающий где-то глубоко внутри робкую радость. Наверно, именно поэтому я так жду его каждый вечер — чтобы получить для себя толику жизненной энергии и сдержать ощущение надвигающейся паники, усиливающееся к концу дня. Поймать зыбкую волну спокойствия, чтобы найти в себе силы снова чего-то ждать, пусть даже всего лишь завтрашнего звонка…
— Привет, — выдохнула, машинально пытаясь улыбнуться и чувствуя, как именно на этом моменте привычно намокают глаза.
Пауза. Всегда так после приветствия…
— Ну рассказывай, как там дела? — первая затяжка в трубке…
Тоже потянулась за сигаретой. Прикурила…
— Как всегда. Ничего нового, — стандартный ответ, неизменный последнее время. — А у тебя?..
— Да так-то тоже… — вторая затяжка… — Мне подписали первое разрешение, мы сегодня формировали группы. Я Игорю дал список вещей, которые нужно будет взять с собой…