Капкан
Шрифт:
Нам обоим терять всё равно нечего, верно? Мне так точно… Адам и без того выдержал сколько мог, прежде чем прийти ко мне. И даже за это недолгое время я ему по-своему благодарна…
— Не здесь, — я мягко положила ладонь на его руку, придерживающую мой локоть. Задержала взгляд на его упёрто сжатых губах… Отвернулась. Сама взяла его за запястье, повела в спальню…
Потребность. Физиология. Похоть в его глазах и полное принятие в моих…
Мне не нужен был секс как таковой в этот момент. Мне не хотелось ни удовольствия, ни ласки, ни страсти. Но мне так необходимо было само присутствие это
Только не это одиночество души и тела. Только не оно, Господи…
Я знала, что Адам чувствует моё настроение. Целует торопливо, между делом… Держит удобный ему темп, не ждёт ответной реакции, не пытается вызвать во мне желание. Не в этот раз. Не в наш первый акт близости в новом статусе, когда мы оба больше не числимся предателями… Парадокс…
Адам толкнулся последний раз, сжал зубы. По внутренней стороне бедра потекла горячая липкая сперма… Шумный жаркий выдох в плечо…
Обняла руками его потную шею, прижала к себе как можно сильнее, наконец-то давая волю собственным чувствам…
— Ну что ты молчишь всё время, Олесь? Совсем нечего мне сказать? — он зашептал слова с каким-то раздражением, похожим на слепое отчаяние.
Шмыгнула носом, отворачивая голову и упирая слезящийся взгляд в тёмную стену спальни. Огладила ладонями его плечи, снова обняла…
— С… С Веркой так и не помирился, да? — озвучила и без того очевидный факт.
Он только шумно вздохнул. Приподнялся на локтях, попытался отстраниться, но, видя моё сопротивление, настаивать не стал. Так и остался на мне, частично расслабляясь и вдавливая меня в матрас всем весом.
— Нет, — сухой холодный ответ. Короткая пауза… — Ты реально веришь в то, что мы с ней могли снова сойтись, Олесь?
Дёрнула плечами — почему нет?! Я бы точно не смогла быть такой категоричной…
— Ну и дура.
Закусила губу, слишком остро понимая, что сейчас мы говорим на разных языках.
— Ты мог попытаться… Ты виноват перед ней…
— Я своей вины не отрицаю вроде, Олесь, — он всё-таки привстал на вытянутых руках, оставив мне лишь возможность скользить ладонями по его взмокшей пояснице. — Я пытался извиниться — она не слушает. Что я ещё мог сделать по-твоему?
— Ну-у-у… Я тоже не хотела тебя слушать, — усмехнулась почему-то, опуская глаза. — Но вот лежу под тобой и слушаю…
Он тоже смешливо и по-доброму улыбнулся. Всего на секунду, но от этого стало как-то легче почему-то…
— Ещё бы ты меня не слушала… — его голос непривычно засипел.
Попыталась рассмеяться в ответ, но губы лишь нервно дрогнули.
— Кстати… — я провела подушечками пальцев по каменным ягодицам, поднялась ладонями по бокам почти до самых подмышек. — Что у тебя с голосом случилось… Простыл?
— Хрипит? — он невесело хмыкнул. — Да это курить меньше надо… Или вообще бросать нахуй…
— А-а-а… — понимающе кивнула, против воли не сдержала мимолётную грустную улыбку. — Мне тоже, да…
Замолчали оба. Я — пытаясь справиться с неловкостью в мыслях, он — позволяя мне гладить и щекотать доступные части
тела…— Так что, Олесь? — хриплый полушёпот прозвучал устало, но без напряжения. — Выгонять не собираешься?
Он же прекрасно понимает, что не оставил мне выбора. Впрочем, какая уже разница…
— Не собираюсь…
— Ну наконец-то… — Адам удовлетворённо ухмыльнулся. Всё-таки отбросил мою руку, перекатился на бок, лёг рядом. Подпёр голову ладонью, разглядывая меня пристальным серьёзным взглядом. — Ну а ты сама, Олесь… Как тут справлялась, м?
От этого вопроса защемило в груди. Глаза ожидаемо мгновенно намокли…
— Н-нормально… — всхлипнула, глубоко вздохнула. Подтянула одеяло к груди… — Я… Мне её так не хватает, Адам… Ты просто себе не представляешь… Я никогда… раньше… Чтобы вот так… Мы ещё в школе когда учились, мы пообещали друг другу никогда не врать… А я…
Адам тяжело вздохнул, прерывая мой сбивчивый монолог. Лёг на спину…
— Иди сюда, Олесь, — он обнял меня, притянул к себе, заставляя лечь ему на плечо. — Я покурю? Или тут нельзя?
— Можно, — я вытерла кулаком слёзы, бросив взгляд на открытое окно. Потянулась к пустой чашке на тумбочке, придвигая её ближе к кровати.
Пусть курит, пусть делает что хочет, только пусть даст мне выговориться…
Адам наклонился к полу, подобрал валяющиеся у кровати джинсы. Пошарил в карманах, выудил пачку. Чиркнула зажигалка, по спальне поплыл едкий дым…
— Тебе прикурить?
— Угу…
Он отдал мне свою сигарету. Сам прикурил ещё одну… Снова улёгся на спину, повалил меня обратно на плечо…
— Говори, Олесь…
Он слушал. Действительно слушал… Иногда вскидывал бровь, усмехался на особо забавных моментах, изредка качал головой…
А я всё говорила. Ревела, курила, смеялась собственным воспоминаниям… Даже когда я поняла, что у него слипаются глаза, я сбавила тон, но не замолчала. И когда Адам всё-таки уснул, я продолжала лежать со счастливым лицом, улыбаясь собственным бесконечным воспоминаниям…
Это было непривычно — засыпать в одной постели с ним. Смотреть на его лицо, освещённое светом ночника, разглядывать почти разгладившиеся во сне морщинки, выгоревшие на солнце густые брови, разлохмаченную сейчас бороду, отросшую за месяц слишком сильно…
Он всё-таки пришёл. Сомневалась я в нём? Да, очень. Наверное, он отступился бы совсем скоро, если бы сегодня ночью я так и не открыла для него дверь… И я бы поняла его. Наверное, меня больше поражает тот факт, что он до сих пор не прекратил эти попытки…
А теперь? Смысла прятаться больше нет. Ни от кого. И от этого сейчас почему-то только страшнее…
Проснулась от непривычного звука, противно пищавшего у самого уха…
Будильник? Очень похоже, но точно не мой…
Повернула голову, созерцая широкую узловатую мужскую ладонь на своей подушке. Едва заметно улыбнулась, глядя на экран часов на широком запястье — точно будильник. И точно не мой.
Господи, вонь-то какая… За ночь сигаретный дым практически не выветрился, да и наполненная окурками чашка на тумбочке совершенно не вписывается в привычную картину утра. А так хочется аромата кофе и ванилина… Или корицы…