Капкан

— Уйди! — игнорирую его и избегаю встреч взглядами.

— Куда я уйду? Слушай, давай я отвезу тебя домой. Вставай!

— УЙДИ! — повышаю голос. — Оставь меня в покое!

Он отходит, но не уходит. Слышу, как вызывает мне такси, пока я продолжаю сидеть, уткнувшись носом вниз. Меня раздирает на части от обиды. Я чувствую себя настолько униженной, что хочется сравняться с землёй, лишь бы никто меня не видел.

Демид молча дожидается такси в стороне, пока я привожу себя и свои мысли в порядок. Как только машина подъезжает, он подходит ко мне.

— Я поговорю с ним, слышишь?

— О чем? И зачем? — досадно усмехаюсь. — Он все сказал и сделал.

— Он никогда не поднимал руку на девушку!

— Значит, я для него существо без пола. Или же, ты просто высокого мнения о нем, — открываю дверь. — Всего хорошего, Демид, — прощаюсь и, не желая продолжать разговор, сажусь в автомобиль.

Добравшись до дома, открываю бутылку виски, ложусь на диван и начинаю пить с горла. Морально меня уже уничтожали, но физически я никогда не была так подавлена, как сейчас. Не в состоянии справиться с ураганом чувств и мыслей, я засыпаю.

Истошный женский крик, карие глаза и слезы. Необыкновенной красоты женщина с длинными, от чего-то, растрёпанными волосами плачет и пытается что-то мне сказать, но вместо слов, она начинает задыхаться, и я вижу страх в её глазах. Она тянет мне руку, с надеждой на помощь, и как только я протягиваю ей руку в ответ, мои глаза распахиваются.

С лёгкой отдышкой осматриваюсь по сторонам. Увидев стены знакомой квартиры, успокаиваюсь и, тяжело дыша, кладу голову обратно на подушку.

Я стала часто видеть гнетущие сны, но этот оказался самым тяжелым. Взгляд незнакомки заседает в самую глубь и не покидает меня ни через минуту, ни через несколько часов. Он преследует меня до глубокой ночи, пока в дверь не раздаётся звонок.

На пороге я встречаю папу и стыдливо убираю взгляд. Знаю, какой разговор мне предстоит пережить.

— Одна? — с трудом переступает порог дома.

— Да, конечно. Проходи, — стараюсь разрядить уже напряженную обстановку между нами.

Родители не приезжают в эту квартиру и до сих пор не могут принять тот факт, что я здесь живу. Они старались убедить меня, что я поступаю неправильно, но было четно, — я все для себя решила.

— Ты ужинал? — спрашиваю, проходя в гостиную.

— Я сыт, — он входит следом за мной и замечает бутылку виски, которую я спешно убираю из виду.

Он никак не комментирует увиденное, устало садится на диван и следит за каждым моим движением.

— Зачем ты себя губишь? — спрашивает, после затяжной тишины, пока я мою посуду.

— У меня все хорошо, — говорю то, во что сама не верю.

— Почему ты делаешь все, что мы просим тебя не делать? — игнорирует мой ответ. — Неужели, ты думаешь, что мы желаем тебе зла?

— Я живу, как чувствую. Дайте мне спокойно совершать собственные ошибки, — произношу устало.

— Некоторые ошибки приводят к фатальному исходу. И ты именно их стараешься совершить.

— Ты это решил только потому, что увидел сегодня нас с Роландом? — от одного его имени засыхает во рту.

— Думаешь, я только сегодня узнал о вашей связи? Или думаешь, мы с мамой не знаем про то, в кого влюблена твоя сестра? Мы терпеливы, стараемся направить вас на правильный путь. И если Эмми следует этому пути, то ты, будто специально, идёшь наперекор всему. На что ты рассчитывала, связавшись с ним?

Будь это кто-то другой, я бы честно ответила, что мне понравилось в Роланде. Рассказала бы про страсть, секс и сумасшедшие эмоции, которые он умеет дарить. Но это папа, и подобный ответ лишит меня семьи, поэтому, я в очередной раз вру:

— Я работаю в клубе его друга, — первое что приходит в голову.

— А завтра что ты мне скажешь? Медея, хватит с тебя лжи! — его голос становится на тон громче.

— Что ты хочешь от меня услышать? — взяв себя в руки, откладываю тарелку в сторону и смотрю на него.

— Элементарную правду. Ты умеешь ее говорить?

— Я тебе говорю — работаю на его друга. Когда нужно заменить сотрудника в баре у Роланда, он обращается ко мне, и я заменяю.

— И ты с ним не встречаешься? — тяжело вздыхает, задавая вопрос, ответ на который знает и без меня.

— Не встречалась и не встречаюсь. Пару свиданий и встреч не в счёт. Если ты решил, что я чувствую к нему то же, что и Эмми к Осману, то ты ошибаешься. Я давно, сполна, хлебнула этого дерьма.

— То есть, он не сумеет причинить тебе боль? — встаёт и подходит ко мне. — Пойми, я максимально стараюсь не лезть в твою личную жизнь, но я не хочу, чтобы ты снова страдала, потому что выбрала не того.

— Конечно не сумеет, — натянуто улыбаюсь. — Было бы крайне глупо влюбиться в Роланда.

Он смотрит в глаза, вновь прорываясь в самую душу. Копается в бардаке, в котором не могу разобраться, и с грустью поджимает губы.

— Почему ты говоришь одно, а твои глаза твердят другое?

— Пап, не пытайся найти того, чего во мне нет, — чтобы оторвать его от анализа, подхожу к нему ближе и обнимаю. — У меня, правда, все в порядке. Просто устала, мне нужна перезагрузка, — слегка отстраняюсь, чтобы посмотреть на него и улыбнуться.

— Я тебя так люблю, Медея. Ты у меня особенная, сильная, не такая, как все, — он берет мое лицо двумя руками, а глаза слезами наполняются. — У меня сердце за тебя неспокойно. Если тебе нужна перезагрузка, приезжай к нам, мама о тебе позаботится, я о тебе позабочусь. Мы ведь одна семья.

Его голос дрожит, глаза, наполненные слезами, краснеют. Только сейчас каждой клеткой души чувствую, как сильно он переживает.

— Пап, ты чего? Я вас тоже очень люблю, и только вы мне дороги, — прижимаю его к груди, вдыхаю аромат его кожи, который я так любила в детстве. — Хорошо, я возьму небольшой отпуск и приеду к вам, только, пожалуйста, перестаньте попусту переживать за меня. Ладно?

Он обнимает меня в ответ и крепко целует в лоб. Я настолько затерялась в своей лжи, в пучине бесконтрольной страсти, что уже не вижу путь, по которому возможно выбраться, и сделать счастливыми близких людей.

Папа ещё немного остаётся у меня. Пьёт со мной чай, аккуратно заводя разные темы, в попытке узнать что-то новое. Но все безуспешно — я научилась врать так, что порой, и сама верю в эту ложь. Мне хочется расспросить его про Эрнеста, но страх, что наш разговор приведёт нас к Роланду, заставляет меня промолчать. Да и пора понять, что все связанное с Ханукаевым, никак не должно касаться и интересовать меня.

Он уезжает, оставив меня наедине с собой. Иду за телефоном, чтобы набрать сестре и расслабиться за разговором с ней. Но, увидев несколько пропущенных от Демида, решаю сначала перезвонить ему.