Капля огня

В очередной раз подивившись нестандартному поведению местных жителей, Вероника докурила и почти без всякой надежды отправилась к двадцать третьей комнате. К её удивлению, на этот раз дверь оказалась распахнутой настежь, а за ней в крошечном кабинетике сидела все та же девушка-богомол и что-то быстро строчила от руки на стопке листов бумаги.

– Здравствуйте ещё раз, вы - Джемма?
– взяла Ника быка за рога.

– Здрасти, - отчего-то перепугалась девушка и судорожно сжала в крошечных лапках шариковую ручку, словно это был чудотворный крест, которым можно было отогнать нечистую силу.

– Я - Джемма. А вы от Антонии?

– Да, - Ника протиснулась в кабинет, уселась без приглашения на стул и только тут поняла, что понятия не имеет, как ей разговаривать с этим чудом природы.

– А... что, она недовольна моими записями?
– Джемма заерзала на стуле, и стало вдруг понятно, что она пребывает в жутком волнении. И связано это волнение с Антонией. Выглядело это достаточно подозрительно.

– Скажите, Джемма, - вкрадчиво начала Ника, - чья это была идея, писать мемуары?

– Как чья?
– Джемма скукожилась на стуле и отвела глаза.
– Я не помню. Мы договорились - я выполняю литературную обработку и получаю за это гонорар. Остальное меня не касается. А что?

– Антония собирается издавать воспоминания?

– Я не знаю, моё дело - записать, остальное... А что?

– Да нет, пока ничего, - посетительница многозначительно выделила это "пока" и хозяйка кабинета занервничала ещё больше.
– Просто со старыми людьми, наверное, работать сложно - у них склероз, маразм (прости меня, Антония!- мысленно извинилась Ника), они капризны и сами не знают, чего хотят.

– Разве?
– удивилась Джемма.
– Но госпожа Романовская совсем не такая, у неё отличная память.

– И что, когда вы приходите, она вот так по нескольку часов вам все и диктует? И не вздремнет?

– Вы о чем? Вздремнет? Ах, да, бывает. Но это простительно - человек она немолодой. Это нестрашно.

– А когда она дремлет, вы ведь скучаете?
– Ника вплотную придвинулась к столу, входя в роль проницательного сыщика.
– Наверное, рассматриваете обстановку, книги в шкафу?

То, что произошло в следующий момент, было диким и нелепым. Джемма вдруг побледнела до синевы, потом заломила руки и тонким голосом запричитала:

– Отстаньте от меня немедленно! Я сейчас позвоню своему адвокату и дяде, он у меня бандит, он быстро приедет и разберется с вами!

Ника подскочила и быстро захлопнула дверь. Ещё не хватало, чтобы на эти крики сбежались люди.

– Ну-ка, быстро говори, что ты взяла у Антонии!
– потребовала она.
– Иначе против твоего адвоката и дяди-бандита будет пара ментов с наручниками! Лучше признайся и верни похищенное, тогда ничего не будет.

Джемма посмотрела на неё с отчаянием и замотала головой:

– Нет, нет! Не могу! Это невозможно!

– Почему?
– искренне удивилась Ника.
– Неужели ты уже успела кому-то это сплавить?

– Нет! Нет!
– Ещё немного и девица, похоже, начнет биться головой о стол.

– А ну тихо!
– рявкнула Вероника. Потом подскочила к подоконнику, на котором среди горшочков с чахлыми геранями и кактусами возвышалась пластиковая бутылка с мутноватой водой. Поискала какую-нибудь чашку, но не нашла, и сунула бутылку Джемме: - На, попей и успокойся!

– Не буду!
– взвизгнула Джемма, глядя на бутылку с таким ужасом, словно Ника предлагала ей выпить серной кислоты.
– Отстань!

– Ну, как хочешь. А теперь признавайся быстро, куда дела то, что у Антонии взяла.

– Съела!
– выдохнула девица и сжалась в комочек.
– Съела!

– Чего-о?
– обалдела Ника. Потом опять обошла стол и уселась на прежнее место.
– Как съела? Сожрала рубин в золотой оправе?

– Какой рубин? Какая оправа?
– в свою очередь изумилась Джемма.
– Я конфеты съела! Орешки в шоколаде...

– А камень?

– Какой камень?... Орешки и ещё эти... мармеладки.

Губы девушки искривились, а из глаз покатились слезы, и она принялась громко рыдать. Никакие попытки уговорить её успокоиться не действовали, она заходилась в истерике и отчаянно отбивалась от бутылки, не желая из неё пить. В конце концов, потеряв терпение, Ника набрала немного воды в ладонь и плеснула Джемме на макушку. Та взвилась чуть ли не до потолка:

– С ума сошла?!! Сдурела?!!

Выхватив из ящика стола бумажные салфетки, девица принялась судорожно вытирать голову.

– Там удобрения растворены! Хочешь, чтобы я облысела?!

– Ничего, не облысеешь, - подумав, фыркнула Ника.
– Наоборот, волосы лучше расти будут.

– От куриного помета?

– От него тоже. И уж точно от помета не облезешь.

Кое-как промокнув прическу и хлюпая носом, Джемма буркнула:

– Что ещё тебе от меня надо? Я все сказала.

– Нет, не все милая, - Ника снова плюхнулась на стул и повела носом. Да, теперь стало понятно, почему девушка категорически не хотела пить водичку - пахло не слишком приятно.
– Значит, мы выяснили, что ты, пока Антония дремала, таскала у неё из шкафа конфеты.

– Почему из шкафа?
– шмыгнула носом Джемма.
– Со стола. Из коробок.

– Как из коробок?
– в очередной раз поразилась Ника.
– То есть конфеты и мармелад были на столе в качестве угощения?

– Угу...

– Так почему же ты их просто так не ела?! Их же для тебя ставили.

– Неудобно как-то... Дорогие конфеты. Одну возьму и всё... А я сладкое очень люблю.

– И ты, скромница, дожидалась, пока Антония глаза закроет, и сразу принималась шоколадом рот набивать?

Джемма, потупившись, кивнула. Ника начал приходить в себя. Нет, людей, страдающих тайными пороками, она встречала и до этого, но не таких же...

– Ё-моё... и из-за этой ерунды ты тут такой цирк устроила и адвокатом с каким-то дядей-бандитом грозила?

– Там ещё одна коробка была... Деревянная.

– Где?
– напряглась Ника.
– В шкафу?

– Говорю, в шкаф я не лазила, - твердо заявила Джемма.
– На другом столике она стояла. С папиросами.

– Слушай, - рассердилась Ника.
– Из тебя все клещами надо тянуть? Говори сразу - что и где брала, а то у меня времени в обрез.

– А больше ничего - только конфеты, мармелад, папиросы и...