Карл VII. Жизнь и политика
Шрифт:
2. Другой портрет, который также не сохранившийся, предположительно был совсем небольшим, предназначался для частного использования, и известен по копии, сделанной около 1700 года для антиквара Роже де Ганьера (1642–1715). Король изображен в четверть груди, так что его рук не видно; он одет в плиссированный жакет темно коричневого цвета, отороченный у ворота мехом; лицо задумчивое, уголки рта печально опущены, нос длинный, брови четко очерчены; голова увенчана шляпой с широкой тульей, украшенной золотым зигзагообразным узором; портрет королевы Марии Анжуйской мог бы составить ему пару.
3. На одной из миниатюр Часослова Этьена Шевалье король изображен, преподносящим драгоценную вазу Младенцу Иисусу, сидящему на коленях у своей матери. Карл VII представлен в виде одного из трех волхвов, а двое других стоят за его спиной. Король стоит на коленях на подушке и ковре украшенным флер-де-лис. Рядом с королем на ковре лежит элегантная белая шляпа с короной вокруг тульи; на ногах короля сапоги с высокими голенищами и шпорами, годными для охоты, войны или путешествий; меч расположен на поясе, с левой стороны и частично скрыт; король одет в зеленый мягкий жакет, который полностью скрывает торс; между верхом голенищ сапог и низом жакета заметны сиреневые шоссы. За королем и двумя другими волхвами выстроилась личная королевская гвардия в покрывающих
4. В коллекции Клерамбо Национальной библиотеки Франции хранится выполненный тушью рисунок XVI века (см. раздел Иллюстрации), со следующей надписью, которая показывает, какое значение всегда придавалось Жанне д'Арк: "Это король Карл VII. Его отец не был очень мудрым, но его младший сын в политике был тонок, как шелк. У этого короля была большая война против Генриха, короля Англии, и ему верно служила Жанна Дева, которая в конце концов была захвачена Жаном Люксембургом и продана англичанам, которые предали ее очень жалкой смерти в Руане". Рисунок представляет собой копию портрета короля с предыдущей миниатюры, но на этот раз он изображен с другой стороны, так что его меч виден полностью. Король с непокрытой головой и стрижкой "под горшок" стоит на коленях на подушке, сложив руки вместе. Предполагается, что рисунок сделан с правой панели диптиха, на левой панели которого была изображена Дева Мария с младенцем Иисусом. Король одет в длинный жакет с меховым воротником и манжетами; тулья круглой шляпы увенчана короной и султаном из мелких перьев; сапоги с длинными шпорами. На заднем плане то же самое, что и на миниатюре из Часослова.
5. Большой реалистичный портрет Жана Фуке, который долгое время хранился в церкви Буржа. Попав в Лувр во время царствования Людовика XV, он был удален из дворца во время Революции и возвращен туда только в 1838 году. Король изображен на портрете по пояс, кисти рук сложены, а предплечья покоятся на богатой ткани. Зеленый фон обрамляют две полузадернутые белые шторы. Карл одет в длинный темно-красный жакет с толстой подкладкой на плечах и рукавах. Воротник и манжеты оторочены мехом. Голова короля покрыта большой шляпой той же формы, что и на первых двух портретах, но, в отличие от акварели Ганьера, шляпа синяя, с зигзагообразными золотыми узорами, что все вместе напоминает цвета королевского герба. Небольшие глаза, усталый и печальный взгляд, мешки под глазами, угрюмое лицо, гладкая кожа, толстые губы, почти полное отсутствие волос — все это бросается в глаза. На раме картины две надписи, выполненные очень аккуратными заглавными буквами, вверху "Le tres victorieux roy de France" (Победоноснейший король Франции) и внизу "Charles septiesme de ce nom" (Карл, седьмой этого имени) .
Этот портрет сразу же приобрел широкую популярность, так на одной из миниатюр украшающей манускрипт Ромулеон (Romuleon) Бенвенуто да Имола выполненный для Карла Французского, младшего сына Карла VII, изображен рыцарский поединок. Слева, на галерее, в окружении нескольких фигур, находится король созерцающий происходящее, одетый в тот же красный жакет и с той же шляпой на голове, как на картине Фуке [823] .
Существует много споров о датах создания этих различных работ. На каждой из них король изображен в одном и том же типе жакета, который также можно увидеть на миниатюре суда над герцогом Алансонским в Вандоме, но в более длинном варианте. Жакет, свободный в плечах и рукавах и облегающий талию, был, как можно предположить, удобен в носке и довольно распространен между 1440 и 1460 годами. В случае Карла VII цвета жакета варьируются: красный, темно-коричневый, зеленый или синий.
823
Fondation Martin Bodmer, a Cologny (Suisse). Cod. Bodmer 143, f. 6vo.
Два изображения короля в полном рыцарском доспехе и с мечом на боку, вероятно, относятся к 1453–1461, или, возможно, к 1453–1456 годам, поскольку именно в этот период был создан Часослов Этьена Шевалье [824] .
Фасон шляпы (сделанной из войлока, хотя в некоторых источниках говорится, что король любил носить шапки из меха бобра) с характерными зигзагообразными узорами, которая присутствует на трех портретах Карл VII, позволяет сделать предположение, что все они были написаны в один и то же период. Но в какой именно, как в карьере Жана Фуке [825] , так и в жизни короля? Во-первых, часть датировки дает дендрохронологический анализ деревянной панели, на которой нарисован портрет, хранящийся в Лувре. Панель изготовлена из дуба, срубленного между 1436 и 1446 годами, а доскам требовалось время (обычно несколько лет), чтобы высохнуть и стать пригодными для использования. Во-вторых, рентгеновские снимки, сделанные в 1971 году в исследовательской лаборатории Музея Франции, показывают, что этот портрет был сделан путем частичного наложения на другую картину, которая содержит "изображение, точно соответствующее по своим контурам и размерам" диптиху "Мадонна Мелёнская", заказанному Этьеном Шевалье. Видимо, Фуке, торопившийся выполнить королевский заказ, "повторно использовал панель, которая уже была расписана и, по-видимому, находилась недалеко от завершения". Известно, что Мелёнский диптих был завершен в 1456 году или около того, и это дает нам следующую хронологию: Фуке начал писать диптих около 1454 года, прекратил работу над ним через несколько месяцев и завершил его только в 1456 году. Таким образом, портрет Карла VII можно датировать 1455 годом, когда эпитет "победоноснейший", появившийся в 1445 году, стал широко распространенным и уже устоявшимся. Однако эта хронология может быть оспорена двумя аргументами: 1. Можно предположить, что надпись на портрет была добавлена позже, например, около 1460–1461 годов; 2. Отсутствие морщин на лице короля, указывает на мужчину в возрасте сорока, а не пятидесяти лет. При всем том, 1455 год, к которому склоняется большинство специалистов, все же можно принять, ведь Карл VII мог попросить художника изобразить себя более молодым.
824
Считается, что Часослов был создан после смерти в 1452 году жены Этьена Шевалье, Катрин Буде, поскольку она в нем не упоминается.
825
Если мы признаем, что именно он является автором этих трех произведений.
В любом случае, это не главное. Важно то, что это большой реалистичный портрет, написанный по оригинальной геометрической формуле, которую Жан Клуэ позже использовал для своего портрета Франциска I, не содержит никаких атрибутов королевских власти, ни брошей, ни ожерелий, ни перстней на пальцах, только цвета, любимые Карлом VII (белый шторы, красные жакет и бахрома в верху картины, зеленый фон). Король показан как весьма простой человек, а гордая надпись вверху портрета заметно контрастирует с унылой внешностью персонажа. Можно было бы удовлетвориться только словами "Карл VII, король Франции". Но, возможно, необходимо было показать, что этот человек, лишенный какого-либо природного сияния, с невыразительным взглядом, мешками под глазами, длинным носом, искусственно увеличенным телосложением, был в то же время "победоноснейшим королем", благодаря чудесному повороту колеса Фортуны, которое, по мнению теологов того времени, носило имя Божественного провидения [826] .
826
Считается, что на расписной балке в так называемом Доме рыцарей в Пон-Сен-Эспри, среди прочих фигур и гербов изображен и Карл VII, идентифицируемый по черному цвету шляпы (из собольей?), которую можно сравнить с большой шляпой, тоже черной, которую король надел при въезде в Тулузу в 1442 году (Girard 2001, 97).
Сохранилась также статуя Карла VII на его гробнице в Сен-Дени. Считается, что эта статуя и гробница, частью которой является и статуя Марии Анжуйской, выполненная Мишелем Коломбом и его подмастерьями по заказу королевы, была завершена примерно в 1465 году. Рассказывали, что Мишель Коломб использовал посмертную маску короля и манекен, изготовленный Пьером Энне, для его похорон. После разрушения королевских гробниц в 1793 году, статуи, короля и королевы, были восстановлены
Александром Ленуаром. В XIX веке они подверглись довольно значительной реставрации, что не мешает им представлять "реалистичное" изображение королевской четы, а на лице Карла VII можно даже заметить следы усталости [827] .827
Обе статуи сейчас установлены в одной из погребальных капелл базилики Сен-Дени. Хорошая фотография этих статуй представлена в Azincourt 2015, 183.
Словесные портреты короля
Существует три описания внешности короля, но все они довольно краткие. Первое из них принадлежит Тома Базену, интересное еще и тем, что, как пишет автор во вступлении к своей Истории Карла VII, он часто видел короля и имел с ним много бесед в течение последних десяти лет его царствования: "Король Карл был среднего роста, с приветливым лицом, довольно изящный, его плечи были такими, какими они должны быть, но его ноги были тонкими. В длинном платье его вид был почти элегантным, но когда он был в коротком платье, что чаще всего и было, используя зеленую ткань, худоба его бедер и ног, опухших в коленях и как бы скрюченных, придавала ему несколько деформированный вид" [828] . Короче говоря, король не был атлетически сложен, а его походка была довольно неуклюжей, хотя он не имел никаких телесных дефектов. По словам бургундского хрониста Жоржа Шатлена, которому, хоть и реже, но также довелось видеть Карла VII, он "не был одним из самых выдающихся людей, так как был очень худ, тщедушен и имел весьма странную походку". Далее автор добавляет, что король был бледен, но "достаточно красив" [приятен наружностью], умел "красиво и очень учтиво изъясняться" и к тому же обладал "величественной осанкой" [829] . Пьер де Фенин писал, что король был "прекрасным государем и хорошим собеседником для всех людей" [830] , что очень лестно, но если принять во внимание, что этот хронист умер в 1433 году, то получается, что он имеет в виду 30-летнего Карла VII. Примерно в это же время жители Шалона написали жителям Реймса, чтобы убедить их повиноваться Карлу, что у него прекрасная осанка. Вполне вероятно, что Анри Боде, который в молодые годы был сторонником Дофина Людовика, также имел возможность лично встретиться с Карлом VII, например, во время Прагерии. Поэтому его оценка может быть прямым свидетельством: король "был человеком прекрасного телосложения, довольно упитан, с сангвиническим цветом лица, характером скромным, мягким, любезным, добродушным, щедрым но не расточительным" [831] .
828
Basin 1933–1944, II, 278–281.
829
Chastellain, II, 178.
830
Fenin 1837, 195.
831
Chastellain, III, 128.
Оценка царствования Карла VII его современниками
В этом плане заслуживают внимания оценки двух авторов, поскольку они довольно далеко продвинулись в понимании значения царствования. Первый автор, это Жорж Шатлен, для которого король был "непостоянным" человеком, что привело к множеству неудачных перемен во властных кругах и появлению "лиг" и "банд" в его окружении. Хронист пишет: "Из всех пороков, при дворе наиболее распространенными были три: непостоянство, недоверие и зависть" [832] . В не столь далеком прошлом, когда была популярна характерология, такое мнение называли бы вторично-пассивно-эмоциональным. Вторая оценка дана Антуаном де Ла Салем в трактате Древние турниры и ратные подвиги (Des anciens tournois et fais d'armes), который он посвятил в 1459 году Жаку де Люксембург-Линьи, сеньору де Ришбуру, будущему рыцарю Ордена Золотого руна, а позже, после перехода на службу к французскому королю, кавалеру Ордена Святого Михаила. Ссылаясь на Книгу воинской дисциплины (Livre de discipline de chevalerie) Флавия Вегеция, автор напоминает, что долг любого капитана — заставить солдат себе подчиняться и наказывать непокорных: "И всякий, кто поступит иначе, нанесет ущерб не только своей чести но и жизни, потому что из-за отсутствия подчинения и невозможности наказать осмелившихся не повиноваться, власть короля Карла VII в его королевстве оказалась в великой опасности, и только Бог по Своей благой милости помог ему" [833] . Эти слова относятся как к тому, что будучи Дофином, Карл восстал против своего отца, так и к его чрезмерной снисходительности к виновным в серьезных проступках. Долгое время он был не в том положении, чтобы ему беспрекословно подчинялись или безропотно принимали наказания. И когда, наконец, он уже мог наказывать провинившихся, он делал это, с большой осторожностью и почти всегда щадил жизни виновных. Он намеренно выставлял себя королем милосердия. Подтверждение этому можно найти в хартии, в которой он простил жителей Эврё, не без оснований, обвиненных в том, что они плохо отзывались о нем и дурно поступали: "Учитывая, что сострадание и милосердие являются неотъемлемой частью королевского величия и достоинства, мы предпочитаем милость сострадания и сладость милосердия строгости закона, следуя примеру своих предшественников, которые всегда проявляли свою великую доброту и сострадание" [834] . Это похоже на верность неизменным традициям, хотя, возможно, является и чертой характера: "И по своей природе наш господин, то есть король Карл VII, был милосердным, опасаясь и избегая пролития человеческой крови, всеми своими силами охраняя и поддерживая тружеников, что является проявлением добродетели, благотворной и полезной для всех", что следует понимать как искреннее внимание даже к простым людям.
832
Chastellain, II, 178.
833
La Marche 1872, 199–200.
834
Plaisse 1978, 139–140.
Царствование Карла VII предоставило современникам возможность вволю порассуждать на темы политики, морали и даже теологии. Так, Жорж Шатлен в своем "увещевании в утешение", написанном в 1463–1465 годах и адресованном Маргарите Анжуйской, жене несчастного Генриха VI, только что свергнутого Эдуардом IV, пишет: "Если вы хотите увидеть более убедительный пример, обратите свой взор на славного короля Карла, вашего дядю, который долгое время был в сильном стеснении из-за двух преследующих его врагов [835] , отброшенный почти до последних границ своего королевства, терпящий бедствия со всех сторон и окруженный всевозможными несчастьями, горькими известиями и невосполнимыми потерями, воюющий против поработителей своего народа, отторгнутый от своих городов и доведенный до нищеты и обездоленности, он был вынужден видеть, как Ваш муж [Генрих VI], царствует, признается королем в Париже и в некоторой части Франции. Как же повел себя король Карл, чей плач я слышал? Что же он сделал в своих жестоких невзгодах, когда весь христианский мир ему сочувствовал? Разве он не преодолел все благодаря упорству и упорному труду? Разве он своим мужеством и усердием, не повернул колесо Фортуны в свою пользу? И с тех пор от унизительной и позорной бедности он пришел ко всей полноте благ, из окруженных врагами владений он отвоевал все королевство, от бесчестья поднялся к великой славе, от непочтения пришел к преклонению, от войны к миру, и от скорби и угнетения к прославленному имени и возвышенной власти, не имеющей себе равных на земле. А кто когда-либо слышал о королеве, испытывавшей такие беды, как ваша тетя королева Мария, которая, в той же степени испила из чаши горя и страданий? Но король и королева рука об руку преодолели нищету, одолели врагов и в конце концов пришли к процветанию и стабильности" [836] . Мораль: не отчаивайтесь, в конечном итоге удача может улыбнуться и вам.
835
Англичане и бургундцы.
836
Chastellain, VII, 118–119.